– Я слишком долго с тобой нянчилась. Так долго, что ты выросла неразумной.
Анжелика попыталась отбиться, но Дейя крепко ее держала. Держала так, что кожа обугливалась. Анжелика закричала.
– Больше никогда не смей мне перечить. Тебе не понравится то, что я за это с тобой сделаю.
А потом хватка богини ослабла, и плачущая Анжелика осталась одна в круге приношений. Вскоре там ее нашел Матео. На руке Анжелики был ожог в форме ладони, а ее платье было перепачкано пеплом от чаш с приношениями.
Скипетр изо льда, трон из обсидиана, плащ из штормового ветра и корона из пламени.
Порталы снова открыты. Любовь к королевству.
Бессмысленно. И недостижимо, как горизонт, которого она даже не видит.
Анжелику залихорадило от боли, накрыла паника. Оставленный Дейей ожог окружал ее спиралями горячего воздуха и безумия.
Город кружил вокруг нее, насмехался над ней, презирал ее так же, как она презирала его. Дремлющий зверь, в любой момент он мог открыть пасть и сожрать ее.
Лучше всего сейчас пойти домой и рассказать матери о том, что ей открыла Дейя. О том, что она узнала об Остиуме, о войне между богами. Но боль похоронила ее под горой из ярости и страха.
Запертые двери между ней и ее элементами умоляли открыть их.
«Я не знаю как, я не знаю как».
Она могла лишь скрести по ним, ломая ногти, и кричать: «Откройтесь, откройтесь, откройтесь!»
По рукам потекли струйки крови, и Анжелика поняла, что расцарапывает себя, как будто хочет проникнуть внутрь своего тела и сорвать замки, которые тянут ее вниз.
Ногти стали красно-коричневыми, в носу и волосах была медь. Она почуяла запах паленой плоти. Глотала угли.
«Я должна их открыть».
На ее пути появилась дверь. Стало тяжело дышать.
Она прижала ладони к двери и прошептала:
– Откройся.
Заметила металлическую ручку. Потянулась к ней. На ручке появились красные пятна.
Дверь распахнулась.
Анжелика, пошатываясь, вошла в комнату. Знакомый синий цвет. Окно открыто в наступающую ночь.
Возможно, если она позволит Дейе овладеть собой, это будет последняя ночь в ее жизни. Если у нее не будет силы противостоять этому.
Стоявший возле стола человек резко обернулся. Эран Лиолле. Глаза мага за очками расширились.
– Миледи! – Он шагнул вперед, но, будучи человеком неглупым, тут же отступил на два шага назад. – Что… Что с вами случилось?
Она смотрела на него, открыв рот, и тяжело дышала. Вокруг нее были бесконечные двери. В ней бушевал океан желаний, но все – недостижимые. В ушах звучал смех Дейи. А голый остров, на котором раньше гнездилась любовь отца, был пуст, пуст, пуст…
Подойдя к столу, она опустила руку на тяжелое пресс-папье. То самое, которое подарила ему стоявшая на пороге кабинета студентка. Одна из многих девушек, которым он предлагал провести индивидуальные занятия.
– Миледи, – с опаской сказал маг и протянул вперед руку, – в чем бы вы ни нуждались, я могу помочь.
Он даже не использовал элемент. Вот насколько она была слаба.
На лице Анжелики появилась кривая улыбка.
– Да, – мечтательно сказала она, – ты мне поможешь.
И ударила его пресс-папье по голове.
Со сдавленным криком Эран повалился на пол. На его виске расплывалось красное пятно. У Анжелики от удара загудела рука. Это было приятное ощущение.
Эран попытался отползти в конец комнаты, где стояли кувшины с водой и горшки с землей.
Анжелика с окровавленным пресс-папье двинулась следом. Наступила ему на спину и придавила к полу. Маг, задыхаясь, задергал пальцами и сотворил над собой вихрь, который начал хлестать по подолу ее платья.
Анжелика с силой, чтобы нарушить его концентрацию, пнула мага по ребрам. Он закашлялся и почти не сопротивлялся, когда она переворачивала его на спину. Рядом на полу валялись очки мага. Анжелика заметила, как от страха исказилось его лицо, но это не задержало ее внимание.
Она снова ударила его по голове пресс-папье. Услышала, как треснул его череп, как чавкнула плоть.
Это ощущала Таисия, когда убивала дона Солера и Дамари? Она чувствовала ту же силу и такое же удовлетворение?
Некоторые уверены, что перенос силы происходит лишь через смерть и увядание.
И воистину мрачными будут времена, когда боги станут пожирать своих родичей.
Я бы сожрала его плоть, но мне достались одни кости.
Анжелика отбросила пресс-папье в сторону и достала из-за пояса короткий нож.
– Сначала будет больно, но это пройдет, – повторила она когда-то сказанные им слова, передразнивая его снисходительный тон.
И вонзила нож ему в грудь.
Эран захрипел, кровь запузырилась вокруг раны и ударила горячим фонтаном. Анжелика вскрыла мага. Это было как волна, как бескрайнее море.
Она вспомнила свернувшуюся кровь в чашах с приношениями для Дейи. Была ли та кровь такой же горячей, такой же наполненной силой и возможностями?
Анжелика руками сломала ребро. Эран издал тихий свистящий звук, свет постепенно померк в его глазах, а качающее кровь сердце перестало биться. Анжелика была вся в крови, липкая остывающая кровь покрывала ее, словно вторая кожа.
В утробе мага была мешанина из оплетенных кишками блестящих фиолетовых и красных органов. Она взяла первый попавшийся под руку, розовый и скользкий. Эран был мертвее мертвого, его остановившееся сердце покоилось в грудной клетке. Но этот орган был таким теплым, наполненным жизнью… и магией.
Анжелика поднесла его ко рту и поняла, что плачет. Губы стали красными от крови, зубы вонзились в упругую плоть. Она откусила большой кусок и долго жевала, прежде чем проглотить. Мясо было горьким и едким, с привкусом металла.
Таков он – вкус власти?
Анжелика сама не знала, как ей удалось уйти из университета. Она придерживалась привычных ей укромных тропинок, шла, спотыкаясь в темноте, хотела попасть домой, но не знала как.
Шла так долго, что ноги начали болеть так же сильно, как и все тело. Без конца мысленно повторяла: «Угол Белмин и Келле», как будто если она дойдет до этого незнакомого ей места, то сразу окажется в безопасности.
Наконец она услышала плеск реки и повернула на звук. Ей хотелось отмыться или, возможно, позволить течению утянуть себя на глубину и унести туда, где будет тихо и спокойно, туда, где она будет совсем одна.
– Мардова? Проклятье, что стряслось?
Прохладная рука коснулась лба, знакомый голос вызвал в сознании образ девушки-марианки, которая сидит на подоконнике и умело заплетает ей косу.
«Угол Белмин и Келле». Теперь она вспомнила, где это слышала.
– Что с тобой случилось? – настойчиво спрашивала Косима. – У тебя видок такой, будто ты выползла из мясной лавки. Ты ранена?
Анжелика попыталась ответить, но слова потеряли значение, они были лишены сущности. Ее рот был липким от крови, язык прилип к нёбу.
О боги, она…
К горлу подкатил комок. Анжелика успела отвернуться. Ее вырвало.
Двери, которые Дейя создала внутри ее, все еще были заперты. Ничего не помогло. У нее не получилось.
И не получится.
– Иди-ка сюда, – позвала Косима, когда Анжелика выблевала все, что было у нее в желудке, и, подведя к реке, заставила ее опуститься на колени. – Спокойно, не дергайся.
Анжелика закрыла глаза. Прохладная ткань касалась ее лица, смывала запекшуюся кровь, стирала ее последнюю отчаянную попытку бросить вызов Дейе.
Прохладная влажная ткань постепенно переместилась к ее шее, потом к рукам и запястьям. Анжелика, слегка покачиваясь, слушала плеск воды и позволила этим звукам временно погрузить ее в состояние небытия.
– Тебе повезло, я как раз возвращалась с одной гулянки, – бормотала Косима, продолжая с нежностью смывать с нее кровь. – Била по легким мишеням, понимаешь, о чем я? И вот иду себе домой, а тут… Это вообще твоя кровь?
Анжелика затрясла головой.
– Значит… значит, это кровь кого-то другого.
Анжелика кивнула.
– И нетрудно догадаться, что этот другой мертв. На тебя напали?
Анжелика открыла рот, но все еще не могла произнести ни слова.
Косима передала ей кожаную флягу с водой, и она с жадностью выпила все до последней капли. Потом запрокинула голову и наконец открыла глаза. Ночное небо было скорее серым, чем черным, а звезды казались такими далекими.
– Я пыталась, – каркающим голосом сказала Анжелика. Косима замерла. – Я очень сильно старалась.
Она поняла, что снова плачет, только когда почувствовала, как Косима прикасается большим пальцем к ее щеке. От этого простого прикосновения что-то внутри Анжелики вдруг открылось, и она разрыдалась.
Косима, несмотря на состояние Анжелики, притянула ее к себе. Анжелика прижалась к ней и позволила обнять себя за плечи. После смерти отца никогда она так не плакала. А Косима качала ее, словно баюкала, и гладила по волосам.
– Я не знаю, что мне делать, – прерывающимся от плача голосом сказала Анжелика. – Не знаю, как это остановить, я не могу, я…
– Прекрати. – Это единственное слово подействовало на Анжелику как заклинание, она сразу умолкла. – Просто дыши. И продолжай плакать, если тебе от этого легче.
Анжелика подчинилась.
Город отступил, остались только они вдвоем на берегу реки. Тепло Косимы прогоняло холод, ее руки дарили ощущение безопасности. Анжелика не помнила, когда в последний раз кто-то так ее обнимал. И до этого момента вообще не помнила, каково это, когда тебя обнимают.
– Вот так, – прошептала Косима, почувствовав, что Анжелика начала успокаиваться. Анжелика услышала, как она сглотнула. – Что бы ни случилось, я уверена, у тебя на то были причины. Но, клянусь титьками Дейи, ты меня иногда пугаешь.
Но она продолжала гладить Анжелику по спине.
Анжелика привыкла к тому, что другие ее боятся, привыкла к их слабости и к тому, что ее стараются избегать. Она никогда не встречала того, кто боится ее, но подпускает к себе настолько близко.