Пир, хотя сказано об этом было в весьма обтекаемых выражениях, давали в честь знатной гостьи, посетившей дом лорда Оленьего распадка на своем пути в столицу. Кого имел в виду де Койнер? Разумеется, Тину. Она и сидела по левую руку от хозяина замка, но создавалось впечатление, что говорит лорд Каспар не с ней, а с дамой Адель, и как бы не с ней одной. Что-то существовало между этими двумя людьми. Что-то сложное и неоднозначное, не любовь и не ненависть, но и того, и другого могло оказаться в этом чувстве совсем не мало. Тут непременно имелась тайна, и да — Сандер был почти уверен, что они знакомы давно и хорошо.
«Прошлое не отпускает их… — подумал он. — Оно словно… кровавый след… Странная мысль! С чего бы это меня потянуло на поэзию?»
Но, так или иначе, мысли эти заставили его раз или два бросить взгляд и на Тину, сидевшую как раз между лордом Каспаром и дамой аллер’Рипп, и Сандер Керст неожиданно обнаружил, что с девушкой — буквально между делом — произошли разительные перемены. О нет, она не превратилась в красавицу — таких чудес на свете не случается. Однако сейчас в свете факелов и в отблесках пламени, танцующего в огромном камине, волосы ее наполнились жизнью и обрели истинные цвета осени. Тонкая белая кожа натянулась на высоких скулах и, казалось, светится, порождая нежное жемчужное сияние, а в желтых глазах, ставших теперь темно-охряными, бушует огонь нешуточных страстей.
«Бог мой! — мгновенная вспышка желания заставила его вздрогнуть и покрыться испариной. — Она…»
Она была чертовски привлекательна с этими своими раскосыми миндалевидными глазами, прямым носом и тонко очерченным ртом. Линия подбородка и нижней челюсти, тонкая изящная шея…
«Как я мог этого не замечать?» — Это был хороший вопрос, но Сандер имел на удивление устойчивую психику.
«Я пьян!» — уверенно сказал он себе и перевел взгляд на ди Крея.
Виктор держал в руке кубок, но, кажется, о нем забыл. Он смотрел на Тину.
«Он тоже пьян? Или все мы сходим с ума?»
И в этот момент он перехватил взгляд мастера Сюртука. Ремт на девушку не смотрел. Он вообще не смотрел на женщин, он наблюдал за Сандером. И Керсту очень не понравился этот взгляд. Обычно веселый и производящий впечатление недалекого балагура Ремт Сюртук был совсем не так прост, как хотел казаться. Но это-то Сандер уже понял и вполне оценил. Однако такого ясного, холодного взгляда он от Ремта все-таки не ожидал.
— Зачем ты здесь? — вопрос задал Каспар.
— Всего лишь случай, — искренно ответила Ада.
Она и в самом деле не собиралась возвращаться.
Ни сюда. Ни теперь. Никогда.
— Пер, я не собиралась тревожить твой покой, ничей покой… Но пошла с девочкой… Впрочем, ты не поймешь, ведь ты не знаешь…
Они стояли на стене, ветер шевелил им волосы, луна плыла по темному бархату ночи, желтая, словно сыр, ноздреватая, тяжелая…
— Чего я не знаю, Адхен?
— Последние годы я служила дамой-наставницей в приюте для девочек, — объяснила она.
— Ты?! — Судя по интонации, он не верил своим ушам.
— Я, — почти печально улыбнулась Ада. — И никто целую жизнь не называл меня Адхен. Ради одного этого стоило послать к черту осторожность и прийти в Квеб.
— Это недостаточная цена за жизнь.
— Это дела давно прошедших дней, Пер! — возразила она. — Кто помнит теперь ту историю?
— Не скажи, — покачал головой Каспар. — Не скажи, Адхен! Люди помнят зло жизнь и еще жизнь.
«Поколение за поколением…»
— Что ж, — не стала она спорить. — Возможно, ты прав, но это ничего не меняет. Судьба — предназначение или игра случая? Я предпочитаю верить во второе. Случай привел меня в Аль. Пустяк свел с княгиней Альма и Ши Ариеной. Минутная слабость заставила отказаться от того образа жизни, какой я вела всю жизнь…
— А какой образ жизни ты вела, Адхен?
Она знала, что тревожит Каспара, и это знание было ей неприятно. Отвратительно осознавать, что тебе не верят даже самые близкие люди.
— Тебя, Пер, интересует, не тянется ли за мной кровавый след? — прямо спросила она, дивясь тому, как легко слетают с губ эти слова.
— С ума сошла?!
— Нет, — усмехнулась она. — Боюсь, ты сам не осознаешь все страхи, что обуревают тебя. Нет, Пер, это совсем не то, о чем ты подумал. Кровь — да, но не в этом смысле.
— Где ты была? Что делала? До нас не доходило даже слухов.
— И немудрено, — улыбнулась Ада. — Я меняла города и страны и вместе с ними меняла имена. В Але меня звали Адель аллер’Рипп, и пять лет назад я стала дамой-наставницей в приюте для девочек.
— Даже и не знаю, что сказать, — покачал головой Каспар.
— Тогда промолчи, — усмехнулась она и отвела взгляд. За стеной лежала ее земля, места, где она не бывала целую жизнь: сопки, распадки, скальные выходы, леса…
— Хорошо, — не стал спорить Каспар. — Итак?
— Когда выяснилось, что одна из моих воспитанниц наследница имени и состояния, я решила, что это знак моей судьбы: случай, позволяющий разрушить рутину размеренной жизни и уйти вдаль. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Возможно.
— Случай, Пер, всего лишь обычный случай, но дорога, начавшаяся в Але, привела меня в Олений распадок.
— Грустно.
— Отчего?
— Не знаю, — пожал он плечами.
— Ты все еще не женат? — сменила она тему. — Почему в замке до сих пор нет хозяйки?
— Есть, — ответил он, и ей очень не понравился тон его ответа. — Она уехала погостить к родичам в Керед.
«Только не это! — Ее словно ударили под дых. — Господи!»
— Керед… — нахмурилась она, произнося это слово вслух. — Ради всех святых, Пер, не говори, что ты женился на Ольге.
— Ада, я женат на Ольге фон Цеас уже более двадцати лет. У нас четверо детей, и она носит мое имя… и имя своих родителей.
— Что ж, Пер, ты сделал свой выбор, не так ли?
— Я…
— Глупости! — остановила его Ада. — Ты дашь нам провизию и снаряжение? Мы собираемся идти через Холодное плато, а там, как ты знаешь, зима.
— Я дам вам все, что потребуется, и завтра с утра вы сможете выйти в путь.
— Спасибо, Пер.
— Будь счастлива, Адхен.
— Девочка!
— Что?! — сон — Гипнос, или как его здесь величают? — уже отнес ее было далеко-далеко за край неба, но голос Глиф тут же вернул Тину к действительности, буквально выдернув из властных объятий древних богов.
— Девочка!
— Где ты, Глиф? — встрепенулась Тина.
Свеча погасла, и в комнате царил мрак. Впрочем, через мгновение глаза Тины немного привыкли к темноте, и она стала различать контуры предметов.
— Где ты, Глиф? — позвала она.
— Тута! — радостно сообщила малютка, взбираясь на подушку. — Я, я! Тута я! Вся есть как!
— Я так за тебя беспокоилась! — воскликнула Тина в порыве истинного чувства.
— Не пужись! — гордо заявило мелкое создание господне. — Не есть ужас, ужас! Просто ужас!
— Но ты была одна в лесу! — искренно сокрушалась Тина, баюкая «Дюймовочку» в ладонях. — А там дикие звери, собаки, стражники…
— Убила на хрен! — гордо сообщила пигалица из Тининых ладоней. — Такой! Два! Совсем плохой был есть!
— Ты хочешь сказать, что кого-то убила? — насторожилась Тина.
— Да! Так есть! Глиф! Ура! Ура! — был ей ответ.
— Кого ты убила? — растерянно спросила Тина, не знавшая, что и думать.
— Пес! Раз, два, три!
— Трех собак?!
— Так есть, — рассмеялась девочка. — Глиф! Ура! Волк злой!
— Трех собак и волка? — осторожно переспросила Тина, она ровным счетом ничего не понимала, но предполагала, что, возможно, ошибается в переводе. Еще можно было подумать и о том, что Глиф врет или, скорее, фантазирует.
«Она ребенок… Или я с ума схожу…»
— Еще волк. Сука! — продолжала между тем свой вынужденно конспективный рассказ Глиф.
— И еще волчицу?
— Так есть, — шмыгнула носом Глиф. — Сам пришел!
— И это все? — Тина не знала, плакать или смеяться, их с Глиф разговор все больше напоминал гротеск.
— Нет, все нет. Страж ворот, — сообщила Глиф. — Два и еще два.
— Что?! — вскричала пораженная услышанным девушка.
— Три, четыре, — самым серьезным тоном пояснила свою мысль кроха, и в этот момент где-то в крепости тоскливо завыла длинная труба.
— Тревога… — опешила Тина.
— Мертвый, три, четыре, находить, плакать… — объяснила Глиф.
— Так ты что, в самом деле?
— Не понять. Плакать. Не понять. Много слов. Грам…матика… Не знать. Не учить. Плакать, голо… сить.
Тина услышала топот ног в коридорах и переходах замка, какие-то тяжелые удары, смутный гомон. Звуки были такие сильные, что проникали даже сквозь сколоченную из толстых досок дверь. Снова взвыла труба, и кто-то ударил билом в рынду.
«Ну, настоящий бедлам! Штурм у них случился, что ли? Или король умер? Впрочем…»
Тина вспомнила, что находится в графстве Квеб, где никакого короля испокон веков не было, отметила, что дамы Адель в комнате нет — иначе та давно бы уже всполошилась, — и, накинув на плечи плащ, выхваченный уверенной рукой прямо из темноты, выглянула в коридор. Из соседних покоев как раз выходил Виктор ди Крей. Он был еще без колета, но уже в штанах и сапогах. В руке у него тускло отсвечивал красным обожженный в крови Охотника меч.
— Что случилось? — крикнула Тина, глядя на бегущих по коридору полуодетых людей и ощущая поблизости присутствие еще большего числа возбужденных и дезориентированных внезапной побудкой людей.
— А черт его знает! — бросил привычное богохульство ди Крей. — Война, пожар, нашествие… Тревога, одним словом. Одевайтесь, Тина, — сказал он через мгновение. — У меня появились нехорошие предчувствия… Они у меня всегда появляются при звуках этих труб, — добавил он каким-то неуверенным, словно бы сомневающимся в смысле сказанного голосом. — Одевайтесь! В такие минуты лучше быть одетым, чем раздетым. Вы понимаете меня?
— Вполне!