– М, – удивленно выдала я.
– Правило первое, Коутен, – пронзил взглядом из-под черной челки, размыкая мою челюсть, – я целую тебя везде. Где захочу и когда захочу.
С досадой смотрю на него: скулы кажутся острее, чем обычно, губы – бескровнее, а под глазами залегли темные круги. Выглядит он не так, как всегда. Более уставший. Дальше думать не позволили, бледные губы накрыли мои, покушаясь на очередной выдох. Каждое касание щадящее, не похожее на те прежние грубые «ласки», но, тем не менее, ранящее меня, словно оставляющее ожог.
– Райан оказался прав, – неспешно оторвавшись от моих губ, произносит демон. – У тебя есть магия.
Серьезно? Это, получается, я колдовать смогу? Хотя бы элементарные вещи творить? Невероятно.
– Но не такая, как у всех, – вернули меня на землю.
Желая получить ответы, посмотрела на него и не поверила глазам. Алекс выглядел нормальным: исчезли следы усталости, кожа обрела здоровый оттенок, кругов как не бывало.
– Удивительно, да? И резерв наполовину наполнился, а это я только поцеловал тебя.
– Что?! – поразилась новости.
– Твой дар – бесконечный ресурс энергии, ты можешь ею делиться, но пока делаешь это неосознанно.
– Ну вот, – не без расстройства выдохнула я, опустив руки и нахмурившись. – А для чего он полезен?
– Например, много охотников найдется на тебя. В тот день, когда он тебя, как выяснилось, поцеловал в шею, весь его резерв наполнился. Вывод очевиден. Сейчас, когда мой был опустошен в достаточной мере, я решил убедиться.
– Даже здесь дурацкий дар, – проворчала я.
Из всех типов магии мне попалась самая странная. Что мне делать с этой энергией? Прятаться от «охотников», подобных Райану?
– Алекс, что ты имел в виду, когда говорил о поцелуе в таверне? Что после него изменилось?
– Я попробовал твоей крови.
Вид такой недовольно-задумчивый, большего мне не скажут.
– Кстати, ты права. Парень, сбежавший пятьсот лет назад от жреца, оказался с драгоценными глазами. Рубины – камни защиты. Еще тогда его собирались уничтожить, но он быстрее избавился от глаз.
– Он? Как?
– Без подробностей. Все началось пятьсот лет назад, жрец Лесих еще тогда собрался возродить «Священный клин», не поленился ради этого устроить резню в посольстве, чтобы заполучить драгоценные глаза, но ничего не вышло. В Меглинессе его попытки маскировались религиозным расколом: секта хотела провести реформы, направленные на внесение изменений в уже существующий божественный пантеон и переписывание книг Синода. При негласной поддержке короны Лесих начал свою деятельность, Синод достал всех, но жрец проиграл, парень же вовсе сбежал. Спустя пятьсот лет рождается только один человек с драгоценными глазами – голубыми гиацинтами – с даром истины. Если раздобыть его глаза, сможем выйти на убийцу, ведь его он видел. С твоей же стороны, Люс, без глупостей. Я часто буду отсутствовать в городе, мы без конца посещаем Излом, твари взбунтовались, их словно гонят оттуда в наш мир. В эти дни пойдешь к Айтине, телепорт с разрешением уже выбил. Никаких гулянок, узнаю, тебе же будет хуже. Никаких «оставаться в университете до позднего вечера». Закончились пары, топаешь во дворец. Все поняла? Убийств больше и больше, начались они, исходя из всего, в год твоего рождения, и меня это дико напрягает. Твои родители не знают ответов.
– Совсем?
Это что получается, из-за меня бедных девочек убивали?
– Возможно, но что-то не дает проникать в их мысли, бесит.
– Ты хотел поиграться с сознанием моих родителей?
У него совсем чувства светлого нет?!
– Ну да, – как что-то абсолютно нормальное ответили мне.
Нет, здесь невозможно образумить.
– Убийства происходили еще в Меглинессе, да? – догадалась я.
– Умничка, – подмигнул Алекс. – Во время твоего рождения из Сиэлии сбежал архивариус царской семьи. Он скрывался все это время в Маэгличе, однако полгода назад его обнаружили. Именно полгода назад в нашей столице появляются гули. Когда мы вспороли память сеньора, убившего его, выяснили, что сиэлиец знал о драгоценных глазах, а в частности о том, что драгоценные глаза в женском поколении проявляются в качестве доминантного гена и обозначают химер.
– Что?! То есть женщины с драгоценными глазами – химеры? – удивленно воскликнула, пару раз моргнув.
– Да. Глаза – лакмусовая бумажка, проявитель истинной химеры. Мы не поняли, знаешь ли ты чего? Информация о химерах, несмотря на недоступность и просто отсутствие, точно была известна Лесиху. Зачем ему снова узнавать очевидное для него? И тогда я предположил: архивариус знал конкретное, что-то, что заставило его сбежать из государства, спрятавшись даже от собственных князей. Ответ лежал на поверхности: идеальный сосуд был рожден в царской семье Сиэлии. Догадалась?
– Я и есть тот самый ребенок, – пробормотала испуганно. – Они хотели забрать глаза дяди и водрузить их в меня.
– Люси, да ты радуешь, – заулыбался Стаури.
– Думаешь, мама с папой тоже что-то знают?
Информация меня не особо удивила, после вести о том, что я сосуд, подобное не пугало, но вмешательство родителей очень и очень смущало.
– Я не думаю, я уверен. Создатель пилюль, изобретя рецепт, погибает. Несчастный случай. Архивариус, делавший записи царской семьи, убегает из государства на немагические территории. Лесих, до этого, вероятно, промышлявший убийствами на этих территориях, обнаруживает его. У него было либо знание, либо предмет, который искал жрец. А ищет этот одержимый урод только одно: драгоценные глаза. Но о твоем дяде знали многие, было известно, что существует обладатель гиацинтовых глаз, значит, Лесих думал изначально найти идеальный сосуд в Меглинессе и только потом заняться Росславом. А твои родители в целях безопасности хотели замочить архивариуса.
– Мои родители не убийцы! – со злостью воскликнула я.
Алекс раздраженно накрыл мои губы указательным пальцем.
– Помолчи, Коутен, все правители убивали, не глупи.
Осадив меня такого типа информацией, как ни в чем не бывало, продолжил:
– Итак, они захотели убить архивариуса, но тот сбежал. Лесих искал в Меглинессе тот самый идеальный сосуд, но в итоге нашли мужчину. Все завершилось полгода назад, когда, вспоров память архивариуса, выяснили, что столько лет ходили по ложному пути, идеального сосуда в Меглинессе нет, понимаешь? Мне непонятны три вещи. Первое, как именно Лесих вышел на Эстердам? Второе, было ли жрецу известно, что сосуд из царской семьи или нет? Знал ли архивариус что-то еще, что стерли внушением уже у сеньора? Но одно очевидно. Люси, они с самого начала, с самого твоего рождения искали тебя. Вот почему начались убийства в Маглинессе, вот почему продолжаются убийства в Эстердаме. Сосуд для возрождения найден, Лесих вместе с этими божками не остановится ни перед чем, пока не всадит в твое тело парочку драгоценных глаз.
Страх острыми когтями впился в горло. Отвращение вместе с осознанием нового типа уязвимости пробралось в тело. Ужасное мучение перед надвигающейся опасностью, да так, что все дыхание словно похищают, и ты остаешься один на один с неизвестностью. Нет, ни за что! Я не хочу умирать, особенно сейчас, поэтому, едва не заикаясь, я медленно, выравнивая дыхание, интересуюсь у Алекса:
– Каких богов они собираются возродить, кроме Морта?
– А вот это вопрос, на который ответа я не знаю. Осознаёшь уровень опасности? Они пробрались в Эстердам, убивали девушек в поисках нужной, а дальше твой запах почувствовал один из гулей, убитых мной. Он мог передать наиприятнейшие ощущения. Круг сузился, подобных тебе мало, вопрос времени, как скоро они выйдут на тебя. И я предупреждал, если кто-то просит разрешения войти в твои комнаты, не давай. У гулей есть одна особенность: они не могут входить в помещение без разрешения хозяина, но войдя туда, станут полноправным хозяином. Порталы в комнаты, в которых обитаешь ты, не открылись из-за нейтрализации магии, предположительно, тобой. В помещение без разрешения монстры не проберутся, но не забывай, что всем остальным это будет сделать легко. Дворец и мой дом – самые безопасные места. Моя магия причинит вред любому нападающему, но обойти ее можно. Не глупи, в общем.
– Как так получилось, что тебе удалось наложить на меня щиты? – поинтересовалась я, осмысливая все произнесенное им.
– Не бери в голову, – отделался он туманным и очень подозрительным ответом.
Неспроста все, чувствую. Защита, мне кажется, как-то была связана с поцелуем в таверне. Знать бы как.
– Топай на пары, гусыня.
– Спасибо еще раз! – улыбнулась широко.
– Но-но, ты успеешь отблагодарить меня, и не один раз.
Я буду тише всего в мире, теперь еще больше хочется жить, хочется наслаждаться каждой секундой своего существования, общаться с каждым человеком. Я обязательно буду счастлива все эти пять лет.
Глава 33. Коутен
– Привет, Белоснежка, – поздоровалась Гаси.
– Зови меня, пожалуйста, по имени, – попросила я, стоя в дверях.
– Прости, Люсия. Ты просто такая милашка, что сразу хочется прозвище дать, – очаровательно улыбнулась некромантка. – У тебя пары в каком корпусе? Если во втором, можем вместе пойти. У нас сейчас там основы написания некролога. Что это вообще такое?!
– Это жанр такой публицистический. Пишешь мемориальную статью об умерших, – ответила тоже с улыбкой, собрав в небольшой бежевый рюкзачок карандаши и тетради.
– О, правда? Зачем нам для создания умертвий писать статьи об этих умертвиях? – искренне изумилась девушка, подняв темные брови вверх.
– Наверное, чтобы прочувствовать саму личность умерших? – бросила растерянное. – У меня, кстати, во втором корпусе тоже.
– Тогда подожду тебя. Гигер, костля ходячая, ты где?
Из угла выпрыгнула скелетная собачка, та самая, которую она на днях вместо подставки для ног использовала. Щенок клацнул челюстью, так изображая лай.
– А его ты сама создала? – поинтересовалась корректно. Вдруг неприлично у некромантов спрашивать про их «изделия», кто знает?