Надо бы ещё немного перекусить, да и Пал Палычу дополнительно подзарядиться не помешает.
Понимая, что Лея может слышать мои мысли, добавил:
«Скоро пойдем в сумеречную зону. Обещаю», — приободрил я её.
«Ух, круто! Только чур мне самую жирную лягуху. Ну из этих, помнишь? Что выскочила из болота», — Лея радостно застрекотала, предчувствуя лакомство.
Арсен накормил нас от души. Наелись до отвала, причем даже я, хотя последнее время, казалось, мог съесть даже слона, кое-как поднялся со стула.
Шашлык был настолько вкусный, что я даже расщедрился и положил на поднос в два раза больше денег, чем того требовал счет. Провожая нас, хозяин заведения сообщил, что мы для него стали «вах, лучщими клиэнтами, да! И дай нам здаровья!».
На сделку Прохоров шёл с хорошим настроением. Столько проблем решил одним махом! Ну надо же! Астафьева наказал, и теперь тот будет некоторое время числиться пропавшим без вести, а потом всё уляжется, и о нем забудут, как и о сотнях других, которых князь утопил в реке. Воровской артефакт сработал идеально, и питомц у него.
Но на встречу он, конечно же, направился без зверей. Не дурак же он таскать с собой ценный товар — знает, чем это обычно заканчивается. Не на своей шкуре испытал, но всё же.
Тем более этот мудак Воронцов начал юлить, а хитрожопых он обычно терпеть не мог. Непонятно, что от них ожидать.
Несмотря на это, Прохоров был доволен ровно до тех пор, пока не поднялся на яхту. Всё настроение испортил этот мудак Воронцов. Он оказал ему прохладный приём, а осознав, что питомцев с Прохоровым нет, даже немного разозлился.
Этот князь, судя по внешности, с японскими корнями, сощурил свои и так узкие глаза, из которых вот-вот готовы были вырваться молнии. Вскочил с кресла и принялся шагами мерять комнату.
— Петр Иваныч, успокойтесь, я всего лишь перестраховался, — улыбнулся Прохоров, наблюдая, как клиент мельтешит перед глазами.
— Это плевок мне влицо, понимаете? — остановился Воронцов. — Да-да, не ухмыляйтесь. Вы практически плюнули мне в лицо! А ведь меня уважают в таких кругах, что вам и не снились!
— Вас уважают только потому, что вы поставляете им контрабанду, — Прохоров не смог сдержать ироничную улыбку. И Воронцов заметил это, начиная густо краснеть от возмущения. Поэтому продавец решил сгладить немного свою оплошность: — Позвольте, князь, я же вас не осуждаю. Каждый волен выбирать ту профессию, которую хочет. А насчет питомцев — мне так спокойней.
— Вы только что усомнились во мне, а это о многом говорит! — Воронцов закипел от злости. — Где обещанный вами товар⁈
— Я же говорю — в надежном месте, — спокойно ответил Прохоров. — Сначала я получу деньги, а потом дам сигнал своим людям, и они привезут ваш товар. Вот только об оплате договоримся.
— Я же назвал вам сумму, — Воронцов сел в кресло и нервно плеснул в стакан виски, расплескав половину на полированный стол. — Мы всё обсудили.
— Нет, не всё, — Прохоров сдвинул брови. — Мы договаривались об одной сумме, з в одностороннем порядке решили ее изменить в меньшую сторону. Я не согласен и готов продать только за ту сумму, которую мы обсуждали изначально.
— Я вам… — Воронцов вдруг осекся, выдохнул, налил себе еще виски и сделал два больших глотка. У него тут же перехватило дыхание. Закусив вяленой телятиной, он продолжил. — Я вам передал артефакт — а это уже уменьшение суммы. К тому же взял в аренду на день пристань с «Серой гаванью», чтобы нам никто не мешал совершить сделку.
Последние слова Воронцов прокричал, выпучив на него покрасневшие от недосыпа глаза.
Вот же ненормальный ублюдок, неуравновешенный и поэтому опасный. Похожий урод убил отца Прохорова. Тогда ему было лет пять. А когда он подрос и попытался отомстить, обнаружил этого гада в психиатрическом стационаре, пускающим слюни и ходящим под себя.
— Разве я не прав⁈ — не мог остановиться Воронцов.
— Нет, — спокойно и резко ответилПрохоров, решив немного осадить его. Пусть остальные шавки трясутся перед ним. Не на того напал! — Вы не правы, Петр Иваныч. Мы не обговаривали эти условия. И если уж на то пошло, то вы своим наплевательским отношением уж точно нанесли мне оскорбление.
Воронцов моментально остыл и задумался, крутя перед собой стакан с янтарным напитком. Затем допил его в один глоток и вновь посмотрел на Прохорова:
— Могу поднять до семидесяти процентов вместо пятидесяти от исходной суммы.
— Нет. Я вам, конечно, очень благодарен за артефакт. Кстати, вот он, — Прохоров положил на стол перед собой золотой медальон в виде змеи. — Премного благодарен за то, что потратились на подготовку к нашей встрече… При всем уважении — девяносто процентов от суммы. Десять, так и быть, уступаю.
— Не надо мне делать одолжений! — Воронцов вновь начал вскипать. — Восемьдесят, и ни процента больше! Слышите? — затем он вновь вскочил. — Да что, плять, за день такой сегодня! Где виски⁈ Машка!
В каюте показалась испуганная молодая служанка.
— Да, хозяин, — опустила она взгляд.
— Я тебя просил принести больше виски! Просил⁈ — прожег её взглядом захмелевший Воронцов и швырнул пустую бутылку об стену.
— БАХ! — тара с громким хлопком рассыпалась на осколки, оставляя мокрое бесформенное пятно на металлической стене каюты.
Да он охренел! Просто уже не контролирует свои действия. У Прохорова внутри появилось легкое волнение — непонятно, что ждать от такого.
— Да, сейчас всё уберу и принесу бутылку виски, — пробормотала девушка, виновато пряча глаза.
— Сначала неси, а убирать будешь после того, как мы поговорим с князем! — резко приказал ей Воронцов.
Так бы и врезал по его наглой морде! Вот же подлец! Прохоров кое-как сдержался, чтобы не сказать что либо резкое.
— ХРРУМ! — за открытым окном с палубы донесся громкий удар.
— Да что там ещё происходит⁈ Совсем там сдурели⁈ — проорал Воронцов, наверное, охране.
Тут же услышал топот по палубе. Что там натворили люди этого контрабандиста, Прохорову лично было без разницы. Его больше беспокоит затянувшаяся сделка. Слишком долго он находится здесь.
— Восемьдесят пять, — ответил Прохоров, внимательно смотря в глаза-щелки полуазиата.
— Вы не поняли, князь, я же сказал восемьдесят! — выкрикнул Воронцов, кидая в угол рта зубочистку.
Они ещё торговались так минут десять. Прохоров устал приводить доводы. У Воронцова словно пластинку заело.
— Ффух, — выдохнул он и ослабил галстук. Что-то поплохело ему. Затем взял стакан с виски, в котором плавали полурастаявшие кубики льда, подошёл к открытому окну, чтобы подышать свежим воздухом.
— Соглашайтесь, князь, — услышал он за спиной грубый голос Воронцова. — Это хорошая цена.
— Ладно, по рукам, — Прохоров просто не выдержал. — Вы очень сложный человек, Петр Иваныч.
— Вы не первый, кто мне об этом говорит, — пробурчал полуазиат и поднял бровь. — Где мои звери?
— Сначала мои люди заберут деньги, а потом будут вам тварюшки, — может быть резче обычного выпалил Прохоров.
А затем… В открытое окно со свистом что-то влетело и ударилось о стену.
— БА-БАХ!!! — взорвалось пространство вокруг Прохорова, и огонь объял каюту. Он оглох на пару мгновений и понял, что магическая защита приняла на себя весь удар и теперь про неё можно забыть. А затем увидел, как Воронцов на карачках выползает через дверь навстречу охране и что-то им кричит. Затем повернулся к нему и крикнул. Он не слышал что именно — в ушах сплошной гул, не разобрать.
Прохоров выскочил из каюты, когда огонь перенесся на деревянную мебель и стало невозможно дышать.
Что происходит⁈ На них напали⁈ Он набрал телефон Ильдара, который сидел в лодке с питомцами и ждал команды, но в ответ слышал лишь длинные гудки.
Нет… Этого просто не может быть…
Когда мы с Жорой зашли в общагу, он направился в свою комнату. Я же зашёл в свою, 312-ю. И что странно, она была открыта.
Хотел бесшумно пройти внутрь, но дверь громко скрипнула. Я сморщился. Дьявол! Надо бы смазать петли.
— О, привет соседям! — встретил меня Саня, пихая под свою койку здоровенную сумку, и затараторил, как заведенный. — Узнал, что к тебе ещё не подселили никого, и решил, что лучше уж со знакомым. Так Настасья Филипповна прочитала целую лекцию про лавовых котов.
— Эк её задел мой питомец, — ухмыльнулся я и достал из пространственного кармана Пал Палыча, держа его перед собой. — Ты скоро станешь знаменитостью, слышал?
— Уже стал, — засмеялся Саня. — Половина общаги гудит… как ты навалял Ложкину. Точнее кот навалял… Ну и ты тоже…
— Ладно, осваивайся, а мне надо бы прогуляться по территории, — стащил я с себя черный деловой костюм и натянул джинсы, затем накинул рубаху на плечи и застегнул. — И осмотреться.
— Да какой. Уже темнеет. Там же банды ходят, — Саня испуганно выпучил глаза, затем осекся. — Ах, да, что это я про банды. Тебе ж пофиг с такой охраной.
— Мысли читаешь, — хмыкнул я.
Раздался стук в дверь. Я пригласил войти, обнаружив на пороге того самого прыщавого парня, с которым мы столкнулись на лестнице. Познакомились, и он представился Кириллом.
— Ну что, товарищи, там уже новенькие девчонки стол собирают. Новоселье как-никак, — обратился он к нам и тут увидел Пал Палыча, который растянулся на коврике.
Мда, похищение пагубно сказалась на самочувствии котенка. Хоть и ожил, но все равно ещё вялый какой-то.
«Ещё бы, — услышал я в голове голос Леи. — Орал как бешеный, так его эти изверги молниями бить начали, да и меня заодно».
«Надо бы найти для него ветеринара», — задумчиво ответил я.
«Я самый лучший ветеринар, ты чего! — резко пояснила Лея, а затем смягчилась. — Ладно, извини. Так и быть, гляну его чуть позже».
— А можно погладить, — Кирилл пытался дотронуться до него, и я заметил, как Пал Палыч забеспокоился, а зрачки моргнули красным.
— Лучше не надо. Он не любит, когда к нему кто-то прикасается, кроме меня, — ответил я. Конечно, слукавил — он давал себя гладить… иногда. А сейчас лучше перестраховаться.