– Хватит! Я ухожу, и вам меня не остановить, – в негодовании вскричала она и попыталась вывернуться из рук Доара. – Слышите?! Не остановите!
– Вернешься к Ио? – приподнявшись и нависая над девушкой, насмешливо осведомился Доар. – Отказ подчиниться означает, что ты согласна вернуться к нему на службу.
При упоминании имени противного принца Окара содрогнулась, но собиралась настаивать на своем. Стоит проявить слабость, Доар еще раз ее поцелует, и она сама прижмется к нему, а после будет умолять не останавливаться. Этого нельзя допустить, иначе она будет обесчещена. Свобода, гордость и честь— единственное, что у нее на данный момент осталось.
Дрожа всем телом, Окара прижимала расстегнутую рубашку – когда только Доар успел? – к груди. Занятая собственными переживаниями, она не сразу осознала, что руки бессмертного неумолимо привлекают ее к широкой груди. Только когда он рывком подхватил девушку и понес к кровати, она протестующие взвизгнула и принялась брыкаться. Она махала руками и ногами, пытаясь вывернуться и сбежать, но хард держал крепко.
Доар бросил ее на кровать и, едва она собралась улизнуть, быстро накрыл своим телом. Окара тяжело дышала и с ужасом смотрела на мужчину, склонившегося над ней.
– Что вы собираетесь делать? – едва смогла выговорить она.
Доар ухмыльнулся и, рванув рубашку на ее груди, с лениво-неотразимой улыбкой ответил:
– Вести светские беседы.
После этих слов у Окары не осталось сомнений, что ее собираются обесчестить. Нет, не может быть! Ее руки и ноги были крепко прижаты к постели, а обнаженный по пояс мужчина нависал над ней. Ничего другого на ум не приходило.
– Я… – Окара изворачивалась как могла. – Я буду сопротивляться!
– Попытайся, – усмехнулся хард.
– Я буду кусаться! – не сдавалась она.
– Я не против, – согласился Доар.
– Я буду кричать! – в бессилии предупредила девушка.
– Не сомневаюсь, – низким волнующим голосом проговорил бессмертный и склонился над ее грудью.
Ощутив его жгучие поцелуи, Окара едва в самом деле не закричала. Его обжигающие ладони скользили по плечам, рукам, поглаживали чувствительные упругие выпуклости. Поток горячего удовольствия поглотил девушку. Она выгибалась и, кусая губы, безуспешно пыталась сдержать стоны, но руки и рот Доара творили с ней нечто невероятное. Неужели это магия? Почему невозможно сдержаться и не умолять продолжать еще и еще?
Доар разорвал на ней одежду и сбросил с себя брюки. Окара стыдливо зажмурилась, чтобы не видеть его обнаженного тела. Она ощутила, как руки обрели свободу, но, вместо того чтобы ударить харда, обвила его шею, прижалась к его рту робким неумелым поцелуем.
– Ты прекрасна, – выдохнул он в ее приоткрытые губы и тут же накрыл их требовательным поцелуем, в котором хотелось раствориться и пропасть, словно суденышко в густом тумане.
Доар удобно расположился между ее ног, но убегать Окаре не хотелось. Гордость? Она растворилась в жарких поцелуях. Свобода? Да кому она нужна! Честь? Это единственное, что удерживало девушку над пропастью, в которую она так стремилась упасть и затеряться. Темная порочная глубина была слишком притягательна, слишком сладка, слишком близка. Окара не смогла долго сопротивляться и рухнула в неизведанное до этого дня наслаждение, растворилась в мужских объятиях…
Позже, прижавшись к боку Доара, возвращаясь из сладкого забытья, она тяжело дышала и пыталась прийти в себя. Так вот о чем шептались служанки? Теперь Окара понимала, почему при этом так ярко блестели их глаза, а на щеках разгорался стыдливый румянец. Ночь с мужчиной – это безумие, обрушивающее невероятное наслаждение, погружающее в пучину удовольствия. Ей хотелось обнять харда, поцеловать, сказать что-нибудь нежное. Она успела только приподняться на локте, как бессмертный сухо бросил:
– С этого дня ночи ты будешь проводить в моей постели. И никаких возражений.
После такого вопиюще наглого сообщения этот бесчувственный чурбан властно прижал Окару к себе и засопел. Зато у нее от вспыхнувшей ярости сон напрочь пропал. Так она думала, пока не закрыла глаза.
Глава 16Слабых душ наследство
Дверь резко распахнулась и шумно ударилась о стену, словно вошедшая Кеона открыла ее с ноги. Окара тревожно заворочалась и проснулась. Приподнявшись на локтях, посмотрела на пустое место рядом с собой и поняла, что это, наверное, к лучшему. У девушки прямо-таки чесались руки залепить пощечину одному несносному капитану, бессовестно соблазнившему ее. Масло в огонь ее раздражения подлила Кеона. Сестра молча швырнула в нее ворох одежды и, не произнеся ни слова, вышла, с силой захлопнув за собой дверь.
Окара сползла с кровати и метнулась в купель, где на ее счастье нашлась лохань с еще теплой и прозрачной водой. Опасаясь возвращения хозяина каюты, она, быстро орудуя мочалкой, наскоро помылась. Обернувшись в широкое мягкое полотенце, точно оставленное специально для нее, вернулась в каюту. Уловив аппетитные ароматы, ощутила зверский голод, пошла на зов изумительных запахов и буквально набросилась на стол. Неужели боги ниспослали изысканные яства? Или Доар распорядился накормить ее завтраком? Версия с богами Окаре нравилась больше. Она ничем не хотела быть обязана харду.
Затянув на груди потуже полотенце, она села за стол и приступила к завтраку. Обычная каша, которую раньше бы Окара и пробовать не стала, со скоростью летящего за добычей ястреба исчезла с тарелки. Девушке даже показалось, что ничего вкуснее она в жизни не ела. Воздушная булочка, источающая тонкий цитрусовый аромат, заставила рот наполниться слюной. Запив съеденное сладким травяным чаем, Окара отщипнула от виноградной веточки пару ягод и, довольно щурясь, пошла одеваться.
В охапке вещей, которые швырнула в нее сестра, нашлось все, что нужно, даже нательное белье. Настороженно прислушиваясь к шагам в коридоре, младшая Тоберон скинула полотенце и торопливо облачилась в узкие брюки и просторную рубашку. Наряд мало чем отличался от вчерашнего. Форма она и на корабле форма.
Окара поправляла складки на пышных рукавах рубашки, когда услышала робкий стук. После разрешения войти ее взору предстал долговязый юноша. Его лицо показалось смутно знакомым. Приглядевшись к пышной гриве песочных волос, она вспомнила, где видела незнакомца. Перед ней стоял тот самый сокет, что разлил воду. Тогда подручный Кеоны, поскользнувшись на луже, едва не переломал себе ноги.
Теперь она смогла его разглядеть получше: светлые глаза парня будто светились умом, тонкие черты лица навевали подозрение на благородное происхождение. Создавалось впечатление, что ему не место среди грубых сокетов, впрочем, как и Окаре. Ощутив сочувствие, она приветливо улыбнулась собрату по несчастью. Стало интересно, что привело на «Сумеречный ветер» этого невезучего пацана.
– Воркория Тоберон, капитан Доар велел передать вам.
Парень смущенно протянул плетеную корзинку. Окара с интересом посмотрела на костяной гребень и оценила количество разноцветных лент, заколок и шпилек.
– Можешь называть меня по имени, – благодарно кивнула она, намереваясь начать налаживать отношения с корабельной командой. – Окара.
– Для друзей я Рин, – польщенный оказанным ему доверием, с готовностью представился парнишка. – Полностью Рин Гезз.
От него вкусно пахло выпечкой, и Окара решила, что парень был приставлен к камбузу. Ей сразу вспомнилась недавно съеденная булочка. Растягивая удовольствие, она ела ее, отщипывая по маленькому кусочку. Таким же образом она наладит отношения с корабельной командой – по одной, пускай и маленькой, победе за раз. Сейчас она подружится с пареньком, а к концу плавания вся корабельная команда не сможет без нее обходиться. Она станет для них незаменимой. Окара уверенно улыбнулась: сегодня она заручится поддержкой и хорошим отношением одного сокета, а к концу плавания и остальная команда души в ней чаять не будет.
Подарив парню ослепительную улыбку, девушка забрала у него ношу, и пока Рин краснел, аки девушка на первом свидании, поставила корзину на стол.
– Не подскажешь, где бестелесные носят нашего капитана? – обернувшись к парню, будто невзначай поинтересовалась Окара.
– Зачем он вам? – глупо улыбаясь, спросил парень.
Он уже не сводил с девушки восхищенного взгляда.
– Хочу его поблагодарить за подарки. – Поправив на запястье манжет с прелестной вышивкой, она бросила быстрый взгляд на корзину, стоящую на столе.
На самом деле, благодарности не было и в помине, зато претензий накопилось немало. Но новому другу вовсе не нужно об этом знать.
Окара снова ощутила злость. Сначала вопиющее требование – проводить ночи вместе. Затем «подарок», посланный лишь для того, чтобы команда была в курсе, где Окара провела ночь. Что дальше? Доар пошлет императору записку, что воркория Тоберон разделила с ним постель?
А ведь Окара надеялась незаметно вернуться к себе. Но с приходом Рина все надежды рухнули. Теперь каждая трюмовая мышь на этом проклятом корабле знает, что Окара делила постель с Доарам. Чтоб его безликие задрали!
– Тогда вам лучше поторопиться с благодарностями, – блаженно улыбаясь, пробормотал парень.
– Почему? – насторожилась Окара.
Улыбка сползла с его лица, и он серьезно задумался. Потом же, встрепенувшись, словно неожиданно вспомнив, сообщил:
– Ах да! Мы же прибыли в портовый город. Хард Доар собирался сойти на сушу.
И девушка внезапно поняла, что совсем не чувствует качки. Ей очень захотелось ощутить под ногами твердую землю. Мысли о Доаре тут же были отброшены. Благодарности капитану могут подождать.
Подбежав к корзинке, Окара суетливо схватила гребень и наспех расчесав волосы, подвязала их нежно-голубой лентой.
Вместе с Рином она вышла в коридор и, наскоро простившись с парнем, опрометью взбежала по лестнице на палубу.
Пряный морской воздух ударил Окаре в лицо, и она тревожно посмотрела на небо, где собрались свинцовые тучи. Не лучшее время для прогулки – на портовый городок собирался обрушиться дождь. Груженные ящиками и тюками, сокеты пружинистой походкой поднимались по трапу на бригантину. На плечах их натягивались тонкие рубашки, очерчивая контуры рельефных мышц. Легко скидывая поклажу возле мачты, словно ноша ничего не весила, они шли обратно.