Младшая Тоберон вошла в тесную комнатку с убогой кроватью, привинченной к полу, и приставила к двери стул. Она сама не знала, зачем подперла дверь, но так было спокойнее. Не раздеваясь, в ожидании благодарных гостей, она прилегла отдохнуть. Ну и где они? Почему Доар не идет ее хвалить?
Стоило Окаре подумать о нем, и приятный озноб медленно прошелся по телу, томлением отдаваясь в груди. Девушка в отчаянии застонала и перевернулась на живот. Благородные воркории не должны испытывать подобное. Обнимая подушку и засыпая, она грустно улыбнулась: но она давно не воркория…
Пробуждение было жестким.
Окару приподняло над кроватью и тряхнуло прямо в воздухе. Девушка испуганно взвизгнула и, задергав руками и ногами, попала в кого-то. Разлепив веки, она в изумлении уставилась на бессмертного, который держал ее за плечи и тряс как грушу. Глаза его полыхали темным пламенем, а губы сжались в тонкую линию.
– Хард Доар? – вцепившись в ворот бессмертного, опешила Окара и тут же возмутилась: – Даже если вы недовольны тем, что я не ожидала вас смиренно в каюте, это не повод так обращаться с благородной воркорией. Немедленно отпустите меня!
– Удивлена, что я сумел дойти до твоей каюты? – прожег ее взбешенным взглядом Доар. – Рассчитывала отравить меня?!
– Было бы неплохо, – ничего не понимая, запальчиво огрызнулась Окара. – Тогда бы я стояла на ногах, а не висела в воздухе… как Гаршис.
Выражение лица бессмертного изменилось, глаза сузились, на губах расцвела кривая усмешка. Он отпустил ее плечи, и Окара тряпичной куклой упала на кровать. Доар отвернулся и процедил:
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
– Я вообще не понимаю, что происходит, – потирая пятую точку, проворчала девушка. – Вы врываетесь ко мне в каюту, угрожаете… Вам ужин не понравился?
– Лучше пожирать глазами тебя, – неожиданно рассмеялся Доар, – чем есть то, что ты приготовила. – Он повернулся к ней и уже без тени улыбки навис над помощницей. – Ты намеренно отравила мою команду и ответишь за это.
– Ч-что? – недоуменно моргнула Окара и возмущенно возразила: – Никого я не травила! Вы должны быть мне благодарны! Я приготовила очень вкусную кашу, которую…
– Сама не стала есть, – припечатал Доар. – Но мне принесла. Ко мне пришел сокет, который слышал, как ты обсуждала с Рином Геззом яды. – Он приблизил к ней лицо и ледяным тоном потребовал: – Не лги мне, Окара.
– И не думала, – спокойно проговорила она, хотя внутри все клокотало от обиды. – Кок поскользнулся и разбил голову, и я вызвалась приготовить ужин. У меня в мыслях не было кого-нибудь отравить.
Про мысли, конечно, Окара слукавила – она хотела способствовать отдыху Кеоны, но сейчас был не лучший момент признаваться в этом Доару.
Бессмертный пристально смотрел на нее, и лицо его находилось так близко… Взгляд Окары невольно опустился на его правильные губы, и в груди разлилось томление. О небо, о чем она думает?!.. Никаких поцелуев! Нет, нет и нет! Она с трудом отвела взгляд от его губ и заглянула в глаза. Насмешливый взгляд харда встретился с ее: разумеется, от внимания Доара не укрылось ничего, и девушка ощутила, как заливаются румянцем ее щеки.
– Я разберусь с отравлением, и виновный понесет наказание, – вкрадчиво пообещал капитан и вдруг подался вперед. Окара затаила дыхание и, вцепившись в простыню, запрокинула голову, подставляя лицо. Их губы почти соприкоснулись, и хард жарко выдохнул: – Не жди, я не поцелую тебя. Это твое наказание. Повариха из тебя никудышная.
Доар выпрямился и, направляясь к выходу, проговорил с мучительной категоричностью в голосе:
– Ты не выйдешь из этой каюты до конца расследования. А когда я найду виновника, то… – Он замер у двери и не оборачиваясь произнес зловещим тоном: – Молись Гвербосу, чтобы это была не ты. Я обязан буду тебя наказать.
И вышел. Окара растерянно посмотрела на обломки стула у двери: хард ворвался к ней как ураган. Он был очень зол, а она при этом осталась в живых. Неплохо. Тут девушка вспомнила о команде: бессмертный ошибается, она никого не травила. Наверняка это Кеона подставила ее! Она не успокоится, пока не избавится от Окары.
Сегодня старшая Тоберон должна быть счастлива, ведь сестра останется в своей каюте. Она и сама хотела обрадоваться, но перед глазами встали правильно очерченные губы бессмертного, и ей сразу захотелось ощутить их нежность. Окара помотала головой. То, что ее наказали, к лучшему – значит, ночь она проведет вдали от Доара. Надо ополоснуться! Холодная вода приведет девушку в чувства, и она снова станет самой собой.
Раздевшись в купальне, Окара погрузила полотенце в ведро с водой и, отжав, провела по коже. Интересно, как так получилось, что команда отравилась? В памяти ярко всплыл образ коробки, что случайно упала в кашу. Девушка похолодела: выходит, Кеона ни при чем? Окара сама не посмотрела, что там было. Это ее вина. Вдруг там какой-нибудь яд? Но зачем держать яд на кухне?
Закончив с обтиранием, воркория оделась и, вернувшись в каюту, принялась мерить ее шагами. Что же делать? Она остановилась у иллюминатора. Мириады звезд сверкали на темном небесном полотне. Снаружи стояла глубокая ночь. Глядя на подмигивающие ей звезды, Окара задумалась о том, с кем Доар находится в своей каюте. Один… или с Кеоной? От таких противных догадок стало гадко на душе и захотелось что-нибудь сломать.
Девушка запрокинула голову и, глядя на потолок, простонала: о чем она только думает? Мало того, что случайно отравила команду, так еще и болтала на палубе о важных секретах. Как она могла не заметить того сокета? Подлый соглядатай разболтал подслушанное Доару. Хард точно докопается до истины, узнает, что она отравила сокетов, и тогда… Что будет тогда, Окара и представить боялась.
Она вспомнила и о Дарине с Рином. Где они? Что будет с ними? Наверняка их тоже подозревают… Или они попробовали кашки и тоже слегли? Тогда Окара единственная, кто ответит перед капитаном, что и к лучшему. Никто не должен больше пострадать из-за ее неосмотрительности.
Кусая губы, младшая Тоберон уселась на кровати и пальцами расправила полинявшее покрывало. Она долго сидела на одном месте, мучаясь и размышляя, стоит ли признаться харду или лучше промолчать. С наступлением рассвета пришли новые неприятности.
Дверь открылась, и воркория увидела собранную, совершенно здоровую Кеону. Она окинула сестру уничижительным взглядом, и Окара пожалела, что незванная гостья не попробовала кашки.
– Тебя вызывает капитан, – едва сдерживая торжество, произнесла Кеона. – Идем.
Глава 18Незабываемая встреча
– Капитан хочет извиниться за свою грубость? – ровным тоном полюбопытствовала Окара.
Несмотря на плохое предчувствие, она заставила себя неспешно, будто у нее была в запасе вечность, подняться на ноги. Она родилась воркорией. Благородство, которым кичится знать, она впитала с молоком кормилицы. Величие течет по венам Окары, и этого никому не отнять. Даже отцу-сумасброду.
– Ничего не знаю про извинения, но Ио не любит ждать, – в порыве нетерпеливого раздражения передернула плечами Кеона и шире открыла дверь.
Ее грозный вид говорил о том, что, если придется, она выволочет сестру из каюты и за шкирку притащит к капитану. Лихорадочный блеск в ее глазах выдавал надежду на то, что сестра сглупит. Но Окара не оставила и шанса поизмываться над собой.
– Какой приятный сюрприз. Сам его высочество возжелал встречи с моей скромной персоной, – вежливо проговорила она, сопроводив слова равнодушной улыбкой.
Приказав себе забыть о переживаниях (для переживаний у нее впереди вся ночь), девушка внутренне приготовилась к встрече с дорогим гостем. Встреча эта на самом деле могла обойтись ей слишком дорого. Один Гвербос знает, что на самом деле привело принца ни свет ни заря на «Сумеречный ветер».
Кеона метнула в сестру убийственный взгляд, означающий «Еще немного, и я за себя не ручаюсь». Первым порывом Окары было посоветовать старшей Тоберон отправиться в гарем Ио на вечную ссылку, но, мгновение поразмыслив, она одумалась и своей выдержкой удивила даже себя саму.
– Поспешим. Нехорошо заставлять его высочество ждать.
Они вышли в коридор, но вопреки ожиданиям Окары, не направились в каюту капитана, а вошли в смежную с ней дверь.
Обставленная со вкусом гостиная повергла младшую Тоберон в трепет. Респектабельная сдержанность чувствовалась почти в каждом предмете, начиная от изысканной лепнины на потолке и заканчивая темным коротковорсным ковром на полу. Окара старалась не пялиться на шедевры известных живописцев в посеребренных рамах или на оружие, висевшее на стене. Сабли, мечи, клинки и другие воинские атрибуты сверкали острыми лезвиями в свете магических свечей.
– Неужели к нам пожаловала бесподобная воркория Окара Тоберон? – в наигранном восхищении всплеснул руками его высочество.
Поставив наполовину опустошенный стакан с янтарной жидкостью на стеллаж, Ио размеренной походкой направился к девушке. Взгляд Окары метнулся к Доару. Невозмутимый, он стоял около стола и бесстрастно взирал на гостя.
– Ваше высочество, – отдавая дань врожденному воспитанию, присела в реверансе Окара, когда Ио остановился перед ней.
– Сияние ваших глаз может рассеять тьму ночи, – проникновенно поделился принц и, элегантно подхватив ее руку, поднес к губам. Со стороны казалось, будто он не мог ею налюбоваться, но Окаре хорошо была знакома его другая, звериная сущность, поэтому она лишь подарила Ио безликую официальную улыбку. – Я искренне рад вас видеть и, признаюсь, сильно соскучился. А вы, поделитесь, тоже скучали по мне?
Принц немного сильнее сжал тонкие пальцы девушки, будто ему не терпелось узнать ее ответ. Он вел себя как впечатлительный поклонник. Не знай Окара его гнусную изворотливую натуру, она вполне могла попасть под очарование его голубых глаз.
– Жизнь на корабле не располагает к скуке, ваше высочество, – явно ступая на тонкий лед, вежливо отозвалась воркория.