Услышав эти слова, Рин создал слабо светящийся сгусток и запустил в бессмертного. Тот увернулся, и шарик попал в воина бестелесного.
– Вы чего творите?! Жжется как-никак, – потер руку вырвавшийся из-под контроля повелителя теней мужчина.
Его кожа порозовела, взгляд стал осмысленным и выражал раздражение. Отовсюду с корабля послышались голоса. Некогда порабощенные люди приходили в себя.
На лице Доара отразилась озабоченность, и он переместился к жене.
– Окара, не хочешь объяснить, что с ними произошло? – махнул он рукой на ничего не понимающих людей.
– Чудо! – улыбнулась она мужу.
– Любовь моя, я хочу узнать все подробности. – В его голосе звучала такая непередаваемая нежность, что сердце дрогнуло.
Девушка в притворном отчаянии жалобно закусила нижнюю губу, но, не в силах смолчать, призналась в своей прогулке за завесой.
– Милосердная, – по окончанию ее рассказа, с легким поклоном проговорил Рин. – У Окары дар исцелять души.
– Невероятно! – радостно поддержал голубоглазый позер и подмигнул Доару. – Повезло тебе с молодой женой.
– Глеон, у нее сестра есть. Я сам благословлю ваш союз, – до того елейным голосом просветил его Рин, что Окара сразу почуяла подвох.
А голубоглазый оживился:
– Где же она, услада моих очей?
– Кеона! – громко окликнул жрец уверенно расхаживающую по палубе и раздающую указания девушку.
– Чего тебе, задохлик? – обернулась она.
Рин поморщился, как от сильной головной боли. Примечательно, но мигреней Окара у него не наблюдала.
– Вы само очарование! – пришел в восторг Глеон.
– Убейся! – не оценила его романтичный порыв старшая Тоберон.
– Мегера, – довольным тоном протянул бессмертный. Выглядел он заинтересованным.
Глаза Рина сияли как маленькие звездочки, он едва ли не подпрыгивал на месте. Окара чувствовала: он с особым интересом будет наблюдать за этой парочкой, с удовольствием смакуя каждую неудачу Глеона.
Судя по порывистым движениям Кефилла, который помогал сокетам спускать паруса, от братане укрылся примечательный разговор Кеоны с бессмертным. Но выговаривать сестре он не стал. Похоже, чувство вины не позволило.
– С этим что делать? – Старшая Тоберон тряхнула за плечо воина темного повелителя.
– Надо бы ему помочь, – умоляюще подняла глаза на мужа Окара.
Глава 34Возвращение домой
– В каком виде я покажусь на глаза нашей команде? – взволнованно спросила хардиния, перебирая пальцами волосы на затылке мужа.
Закончив с исцелением порабощенных людей на «Жемчужине», она едва не падала от усталости. Сама и до трапа не дошла бы. Игнорируя ее протесты, Доар подхватил жену на руки и, оставив Кеону за капитана на бригантине Ио, порталом перенесся на «Сумеречный ветер».
Сокеты встретили их дружными одобрительными ухмылками. Момент испортило послание от императора. Посыльный с разрешения Доара взошел на борт, передал свиток с печатью венценосного правителя и поспешил скрыться с глаз бессмертного. Это ничего хорошего не сулило.
Широкими шагами капитан без промедлений добрался до каюты, воздушным порывом захлопнул дверь и осторожно уложил Окару на кровать. Но и тогда не смог отпустить ее от себя. Ему важно было чувствовать ее рядом. Обняв жену за плечи, он прижал ее к себе.
Легким порывом ветерка бессмертный поднял свиток в воздух. Печать треснула, и пергамент развернулся. Послание было крайне занимательно.
Император приказывал Доару немедля предстать перед его взором. В случае отказа грозился лишить его титулов, земель и признать вне закона. После пленения повелителя теней бессмертные стали главной угрозой для империи. Его Величество опасался свержения.
Между бровями харда залегла хмурая складка, а выражение лица стало жестким. Придворные интриги приводили бессмертного в бешенство. Окара впервые видела мужа таким. Он, похоже, не собирался оставлять свою жену.
Опасаясь, что по ее вине Доар вдребезги разругается с императором, девушка опустила глаза и глухо обронила:
– Тебе надо идти.
Бессмертный пальцами подцепил ее подбородок и приподнял лицо.
– Дорогая, у тебя нет причин для волнения, – заверил он ее.
И, прежде чем супруга возразила, закрыл ей рот томительно долгим, мучительно сладким поцелуем. Сильные руки погладили ее плечи, опустились на талию… Рывок, и Доар усадил жену верхом на свои колени. Страстные поцелуи и бесстыдно возбуждающие ласки сбивали дыхание, срывали стоны с губ и приводили Окару в трепет.
Руки мужа, распыляя жар, медленно спустились по ее спине, сжали полушария ягодиц, и девушка окончательно потерялась в бурном водовороте восхитительных ощущений.
Доар всего на несколько мгновений отстранился, чтобы внизу императорского послания вывести непонятные символы. Стремясь вернуть потерянное тепло, Окара наклонила голову и теснее прижалась к нему.
Мужчина потянулся, собираясь принять ее подношение, но она уклонилась от жадных губ и, с трудом дыша, лукаво спросила:
– Что ты пообещал императору?
Хард притянул чертовку к себе и, покрывая ее шею жгучими поцелуями, хрипло пробормотал:
– Век верности.
От услышанного дурман в голове Окары начал рассеиваться.
– У бессмертных больше прав на трон, чем у кого бы то ни было. Разве престол не твой по праву? Ты старший сын первой императорской четы. Рин рассказал, – нежась под ласками мужа и с трудом сдерживая стоны, пролепетала девушка и ахнула, когда Доар спустил платье с плеч.
Почти касаясь поцелуем, опаляя дыханием кожу, бессмертный мягко и чувственно признался:
– Ты делаешь меня уступчивым, Окара. Я до невозможности люблю тебя…
Девушка прерывисто выдохнула. Горло перехватило от волнения. Не дождавшись ее ответа, Доар стиснул жену в объятиях и требовательно завладел ее губам. Окара таяла и горела в его объятиях.
– Я люблю тебя сильнее, – выдохнула она и не стала мешать, когда муж, не прерывая поцелуя, принялся срывать с нее одежду.
Он, не соглашаясь с ее высказыванием, страстно, настойчиво и восхитительно неистово доказывал, как обожает свою жену. Ни одна часть тела Окары не осталась без ласки. Жар нарастал до тех пор, пока оба не признали, что их взаимная любовь не имеет меры.
После, едва дыша, девушка с трудом привстала и обнаружила себя распластанной на груди мужа. Доар лениво гладил ее обнаженную спину, наполовину прикрытую покрывалом. Она поймала на себе его пристальный взгляд.
– О большем и мечтать нельзя, – нежно прошептал муж.
Окара закрыла глаза и с улыбкой на губах уснула на его плече.
Эпилог
Доар сидел на резной скамейке и наблюдал, как маленькое темноволосое чудо с изумрудными глазами упорно пытается поймать сачком большую синюю бабочку. То, что быстрокрылое насекомое выскальзывало, никак не остужало пыл Эреины. Упрямица, как мама.
Бессмертный с улыбкой наблюдал за неугомонной дочуркой. Ее личико раскраснелось от усердия, разлохмаченные локоны падали веером на плечи, и сердце папы не выдержало. Он незаметно шевельнул пальцами, и сила его магии слегка замедлила в воздушном вихре быстрокрылую летунью. И ожидаемо раздался победный вопль крошки, которой наконец удалось поймать бабочку.
Эреина присела рядом с сачком. Полюбовавшись добычей, она отпустила пленницу на волю, и бабочка упорхнула к цветущим розовым кустам, похожим на те, среди которых почти десятилетие назад Доар впервые поцеловал будущую жену. Окара и спустя годы оставалась восхитительной строптивицей.
– Доброта в твоей крови, – обнял бессмертный дочку, намекая на маму.
– И твоей! – заявила Эреина.
– Ты ошибаешься, пушинка, – покачал головой бессмертный, отпуская дочь. – Папа вовсе не добрый.
– Добрый, добрый, – насупилась дочка. – Кто разрешил мне пропустить послеобеденный сон?
– О чем сильно уже сожалеет, – строго заметила спускающаяся по ступенькам балюстрады Кеона. Сестра жены подошла к бессмертному и, поймав пробегающую мимо проказницу, подхватила ее на руки. Подув племяннице в носик и услышав ее восторженный смех, она преувеличенно серьезно заметила: – Маленькие девочки должны спать в положенное время, а не устраивать охоту на бабочек. Во сне детки растут! Или ты хочешь остаться такой же коротышкой навсегда?
– Не хочу, – покачала головой Эреина, норовя спрыгнуть на землю, дабы удрать от тети Кеоны. – Я потом посплю… Обещаю…
– Так дело не пойдет, – не поддалась на ее увиливания Кеона и, взглянув мельком на Доара, предложила: – Я сама тебя уложу.
Тот не сдержал улыбки:
– А прогулка, которую ты обещала Глеону?
– Некогда мне глупостями заниматься, – сурово сдвинула брови бывшая первая помощница. И унесла проказницу в замок.
Бессмертный покачал головой и поднялся. Надо было спасать жену, на которую неприступная Кеона наверняка бросила гостя.
Высокий голубоглазый бессмертный, ради одного взгляда которого девушки готовы были соперницам волосы выдергивать и подсыпать слабительное в еду, а его караулить в укромных уголках бальных зал, был совершенно безразличен старшей воркории Тоберон.
Глеон никак не мог добиться ее расположения. Он целых десять лет наведывался к ней в родительский замок, сыскав расположение ее отца и брата. Но ни подарки, ни посулы, ни уговоры, ни даже угрозы родителя не помогли ему смягчить ее сердце.
И Кефилл, вместо того чтобы помочь, лишь усложнил и без того непростую ситуацию. Он настоял, чтобы отец дал сестре право самой выбирать, с кем связывать жизнь.
Получив это право, Кеона отвергла всех поклонников, включая и самого Глеона. Окара надеялась, что однажды ее сестра одумается и разглядит в бессмертном свое счастье, но время шло, а сестра оставалась непреклонной.
Окара уговаривала несчастного Глеона не отступать. В конце концов, в его распоряжении целая вечность! И что из того, если он потратит два десятка на запавшую в душу воркорию?
Доар застал задумчивую жену у большого окна. Она смотрела вслед мягко разгоняющей облака гондоле. Бессмертный обнял женщину со спины и положил подбородок на ее плечо.