Закашлявшись от дорожной пыли, поднятой десятками лошадей, быков и пеших путешественников, Квентин сел на обитое бархатом сиденье кареты. Ему хотелось выскочить наружу и со всех ног побежать в столицу, но в ушах его строго и осуждающе звучал голос матери: «Что подумают люди?» Герцог фон Аурверн, будущий правитель провинции Аурверн, не мог позволить себе бегать по городу, как какой-то крестьянский ребенок. Не в силах сидеть без дела, Квентин принялся ковырять уже начавший слегка пузыриться от времени лак на внутренней стороне двери кареты. Его мысли были далеко. Каково это, быть кадетом Королевской академии? Найдет ли он там друзей? Будут ли родители гордиться им? Кусочек лака откололся и больно вонзился Квентину в мягкую кожу под ногтем. Квентин зашипел и затряс рукой.
– Всё в порядке, молодой господин? – озабоченно спросил кучер, постучав по крыше кареты.
– Да, Томас, все хорошо, – откликнулся Квентин, наблюдая, как пространство под полупрозрачным краем ногтя заполняется кровью, – долго еще стоять?
– Уже скоро, молодой господин.
Квентин шумно выдохнул и взял в руки толстое пособие для молодых офицеров, лежащее раскрытым на сиденье рядом с ним. Весь день он пытался начать читать главу про управление отрядом во время защиты города, но совершенно не мог сосредоточиться. Прочитав несколько абзацев, он снова и снова возвращался мыслями к своему будущему в академии и не мог вспомнить ни слова из прочитанного. Квентин захлопнул книгу и вновь высунулся в окно кареты: очередь как будто бы не продвинулась ни на метр. Вдалеке, у небольшого одноэтажного здания заставы, Квентин разглядел ее работников, досматривающих очередную повозку. Их силуэты казались мутными из-за стоящей в жарком воздухе пыли.
Прошло еще не меньше часа, прежде чем карета добралась до заставы. Увидев герб дома фон Аурверн, дежурящие на ней стражники дружно отсалютовали и пожелали герцогу хорошо провести время в столице.
Вырвавшись из бесконечной пробки, застоявшиеся кони резво рванули вперед, глухо стуча копытами по плотной земляной дороге. Парантский тракт заходил в промышленный район Лорица. Воздух здесь был удушливо грязным, особенно в жаркий день уходящего лета. Из труб многочисленных мануфактур и фабрик валил темный дым, отовсюду раздавались грохот машинерии, стук металла о металл и перекрикивания рабочих. Дорога была запружена фургонами и телегами, груженными материалами и товарами. Между повозок сновали люди в рабочих комбинезонах, перемазанных маслом и углем. Эта часть Лорица напоминала Квентину родной Брасс. Отец часто брал его с собой, когда посещал местные фабрики. Но у Квентина станки никогда не вызывали большого интереса. В отличие от кораблей и пушек. Именно поэтому отец и решил отдать его в Королевскую академию, хотя сам предпочел бы, чтобы сын поступил в Лорицкий университет.
Вскоре индустриальные кварталы сменились сперва торговыми улицами, а затем и дворянскими усадьбами, и Квентин прильнул к окну кареты, любуясь архитектурой Лорица. Этот город сильно отличался от Брасса. Столица Аурверна, расположенная на высоком глинистом берегу реки, могла похвастаться обилием каменных мостовых и многоуровневых укреплений, призванных защитить берег Льежа от обрушения. В Брассе мало у кого имелись подвалы, в его глиняной почве было слишком много воды, которая мгновенно заполняла любые пустоты. К тому же дерево в Аурверне было достать куда проще, чем камень, и многие дома в Брассе полностью или частично строили из него. Обычным делом было построить каменный первый этаж, а затем надстроить несколько деревянных. А Лориц, расположенный на равнине на куда менее высоком берегу совсем небольшой реки, никогда не знал подтопления, и потому здесь ценили глубокие многоуровневые подвалы и цокольные этажи. Все здания в Лорице, и особенно дворянские особняки, были куда более массивными, чем в Брассе. Здесь легко можно было найти трех– и даже четырехэтажные каменные строения, украшенные тяжелыми статуями и колоннами. Как и в Брассе, более новые здания украшали большие арочные окна с витражами и скульптуры мифических героев на коньках крыш – новейшая мода, пришедшая из Арагвии. В куда более холодном климате Баригора только богачи могли позволить себе такое расточительное отношение к нагретому в помещениях воздуху. Но пока было еще достаточно жарко, чтобы не переживать о таком.
Карета Квентина с грохотом промчалась сквозь Королевский район, мимо Большого дворца, Корпуса Министерств и длинного здания Королевской военной академии и, пропетляв еще немного среди административных зданий и особняков, завернула во двор усадьбы герцогов фон Моргенштернов. У фон Аурвернов был свой особняк в столице, но родители решили, что будет лучше, если несколько дней до поступления в академию Квентин проведет в гостях у друга семьи, пусть сам юный герцог никогда его и не видел.
Городская усадьба фон Моргенштернов представляла собой прямоугольное трехэтажное здание, выкрашенное в приятный горчичный цвет и украшенное пилястрами и изящной лепниной. По бокам от усадьбы стояли два двухэтажных флигеля, оформленные в том же стиле. В образовавшемся между флигелями дворе были разбиты клумбы, засаженные разноцветными цветами и кустами роз, и журчал фонтан с фигурой дикого кота в центре. Такая архитектура была популярна при Пауле II.
Стоило карете остановиться на тщательно выметенной гравийной дорожке у входа в дом, Квентин выскочил наружу, радуясь тому, что наконец может размять затекшие от долгого сидения и тряски ноги. Навстречу ему из дома уже спешил слуга в ливрее с гербом фон Моргенштернов – дикой кошкой, держащей в зубах лавровую ветвь.
– Добро пожаловать в столицу, ваша светлость! – произнес слуга, уже начинающий седеть худой вытянутый мужчина. – Прошу, пройдемте в дом, герцог и герцогиня ожидают вас в гостиной. Мы позаботимся о ваших вещах.
Кивнув своему кучеру Томасу, Квентин пошел за слугой. К парадному входу в усадьбу вела небольшая, всего в один пролет, каменная лестница с широкими ступенями, которые Квентин преодолел, перепрыгивая через одну. Матушка не одобрила бы такое поведение, но она осталась в Брассе, занятая делами поместья и провинции.
За солидной тяжелой дверью почти в два роста Квентина открылся укрытый полумраком холл. Его стены были оклеены парчовыми обоями лавандового цвета, а пол устилал тонкий ковер с цветочным узором. Но у Квентина не было возможности как следует рассмотреть убранство: его провожатый уверенным быстрым шагом устремился вглубь дома, и молодому герцогу ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
Лабиринт коридоров вывел их в просторную светлую комнату. Солнечные лучи свободно проникали в нее через большие окна, добавляя уюта. Центральное место в комнате занимал огромный камин, украшенный изящными изразцами с мифическими животными и растениями. Сейчас огонь был погашен, ведь день выдался жарким. Напротив камина стоял длинный диван, обитый красной парчой, и несколько таких же кресел. На диване мужчина средних лет, одетый в роскошную, но, очевидно, домашнюю одежду, играл в ладушки с щекастым румяным ребенком лет трех. Малыш улыбался во весь рот и то и дело заливался тонким радостным смехом.
– Милорд, – позвал слуга, – ваш гость прибыл.
Сидящий на диване мужчина прервал игру и обернулся. На вид ему было чуть за тридцать. Красивое скуластое лицо украшали изящная короткая борода и завитые по последней моде усы. Мужчина улыбался, но Квентин не мог понять, адресована ли эта улыбка ему или ребенку на диване.
– Людвиг, давай встретим нашего гостя, – обратился мужчина к ребенку, поднимаясь.
Малыш радостно захлопал в ладоши и соскочил с дивана. Квентину вдруг стало немного обидно, ведь ему в таком возрасте не позволяли выходить к гостям.
– Квентин! Рад тебя видеть! – Теперь герцог фон Моргенштерн точно улыбался ему. – Кристоф много о тебе рассказывал.
Герцог приблизился и протянул Квентину руку:
– Реймонд фон Моргенштерн.
Квентин ответил на рукопожатие:
– Квентин фон Аурверн. Рад знакомству, ваша светлость.
– Можно просто Реймонд, – улыбнулся герцог фон Моргенштерн. – А это мой сын Людвиг, когда-нибудь он станет таким же статным и умным юношей, как ты, правда, Людвиг?
– Дя! – воскликнул мальчик и с разбегу врезался в ноги Квентина, обнимая их. Тот опустил глаза, только чтобы увидеть светящуюся восторгом физиономию маленького герцога.
Реймонд рассмеялся и потянул сына за плечо, заставляя его отцепиться от Квентина.
– Прошу прощения, малыш Людвиг еще не освоил основные правила этикета. – С этими словами он поднял ребенка на руки, и тот тут же начал играть с его усами. – Моя супруга, Мария, присоединится к нам за обедом. Уверен, ты голоден.
– Да, ваша… лорд Реймонд, дорога вышла долгой.
– Да, мы ждали тебя раньше. Задержались на заставе?
– Я и не думал, что там такие очереди, – признался Квентин.
– Осенью через Брасс идет много товаров из Тронца и Арагвии-Торбо, по реке их перевозить быстрее и дешевле. Но ты наверняка и сам это знаешь.
Квентин кивнул.
– Что ж, – Реймонд хлопнул бы в ладоши, не будь его руки заняты маленьким Людвигом, – тогда приглашаю к обеду. Жан, распорядись накрыть в столовой.
– Да, милорд. – Слуга, так и оставшийся стоять за спиной Квентина, откланялся и исчез за дверью.
Реймонд сам проводил Квентина в столовую, где слуги, суетясь, расставляли на большом столе приборы и бокалы. Когда оба мужчины и Людвиг сели на отведенные им места, в комнату вошла низкорослая, немного полная, но все еще довольно красивая женщина в свободном платье без корсажа. Даже под многочисленными складками плотной ткани было видно ее большой округлый, выпирающий вперед живот. Женщина двигалась вперевалочку, поддерживая поясницу.
– А вот и Мария. – Реймонд одарил жену полным любви взглядом. – Квентин, познакомься с моей женой, леди Марией фон Моргенштерн.
Женщина улыбнулась Квентину, тяжело опускаясь на стул рядом с сыном:
– Рада встрече, Квентин. Когда я последний раз тебя видела, ты был еще совсем крошкой. – У герцогини был приятный мягкий низкий голос, и говорила она с явным акцентом.