Реймонд подошел к столу. Несмотря на ковер, стекло скрипело под его изящными лакированными башмаками, но его это не смущало. С заметным усилием первый министр выдернул нож, глубоко вошедший в древесину стола.
– Хорошее оружие, – прокомментировал он, проверяя баланс ножа рукой и пристально разглядывая его, – работал профессионал.
– Ты сомневался?
– Нет. – С этими словами герцог фон Моргенштерн подхватил со стола случайный лист бумаги и аккуратно, будто важную посылку, завернул в него нож. После чего спрятал получившийся сверток в один из карманов своего костюма.
Регин наблюдал за всем этим молча. Он выглядел потерянным. Царственная аура слетела с него, открыв шестнадцатилетнего мальчишку, который только что впервые оказался на волосок от смерти.
– А где моя стража? – не к месту выпалил он, осознав, что стоящие за дверью гвардейцы должны были отреагировать на шум.
– Хороший вопрос, ваше высочество. – Реймонд коротко кивнул Квентину, и тот, в несколько шагов преодолев расстояние до двери, выглянул в коридор.
– Никого. – Герцог выглядел озабоченным, но спокойным: он явно не ожидал ничего другого. – Гвардейцы всегда охраняют ваши покои, ваше высочество?
Регин кивнул.
– Интересно.
Сказав это, Квентин вышел из кабинета.
– Куда он пошел? – всё так же растерянно спросил Регин.
– Думаю, за вашими гвардейцами или слугами. – Реймонд подошел к принцу и положил ему руку на плечо. – Не волнуйтесь, ваше высочество, мы проследим, чтобы такого с вами более не случалось.
Первый министр ободряюще улыбнулся, но его глаза оставались холодными и напряженными. Оба замолчали, погруженные в собственные мысли. На стене над столом громко тикали огромные резные часы. В саду за окном как ни в чем не бывало щебетали птицы.
Спустя какое-то время Квентин вернулся, а с ним – несколько обеспокоенных слуг. Герцог фон Аурверн многозначительно кивнул Реймонду, а затем так же головой указал сперва на разбитое окно, неестественно вывернутый стол и на слуг, которые с выражением нескрываемого страха на лицах уставились на эту картину.
– Наконец-то! – не растерялся Реймонд. – Тут нужно немедленно всё прибрать. И это неприемлемо, совершенно неприемлемо, что лорду фон Аурверну пришлось самому ходить за вами.
Страх на лицах слуг сменился ужасом.
– Да, ваша светлость, сию минуту, ваша светлость! – глядя себе под ноги, пробубнила старшая из них.
– И отведите графа Ардейна в его покои. Он утомился, когда показывал его высочеству особенности своего мастерства.
– Всенепременно, ваша светлость. Покорнейше просим простить, ваша светлость.
Несколько слуг стрелой вылетели из комнаты и со всех ног рванулись куда-то вниз по коридору. А старшая горничная, чуть слышно причитая себе под нос: «Да как же так-то, да что творится-то?» – начала собирать разбросанные бумаги и книги.
– Теперь, когда этот вопрос решен, давайте, наконец, отправимся на прогулку, – многозначительно предложил Реймонд, жестом указав Квентину и Регину на дверь.
В дворцовом парке было, как всегда, спокойно. Многовековые деревья возвышались над свежими гравийными дорожками, вдоль которых были высажены аккуратно постриженные кусты. Кое-где садовники даже сделали из их крон фигуры животных, которые еще не до конца восстановились после зимы. То тут, то там между растений возникали изящные статуи, изображавшие метафорические добродетели церкви Алора и мифических персонажей. Во всем парке как будто бы не было ни души.
Трое мужчин долго шли по тропинке в тишине, оставляя позади изящные беседки, украшенные колоннами с резными капителями, и приветливо журчащие фонтаны со статуями героев древности. В этой части парка не было ничего, кроме аккуратных дорожек, щебета птиц и наглых худых весенних белок, то и дело перебегающих тропинку и шуршащих в кустах.
Когда шум дворца остался позади, Реймонд, еще раз оглянувшись по сторонам и убедившись, что вокруг никого нет, заговорил:
– Как видите, ваше высочество, ситуация более чем серьезная. Я сам, признаться, не ожидал, что кто-то из трех ваших конкурентов окажется настолько безрассудным, чтобы покуситься на вашу жизнь даже до смерти его величества.
– Вы думаете, это было покушение? – Регин изо всех сил старался держать лицо, но голос его все равно дрогнул, выдавая бурлящие внутри молодого принца эмоции.
– Конечно. – Реймонд достал из кармана сверток с метательным ножом, развернул его и продемонстрировал оружие Регину. – Это не простой нож. Я уже видел такие раньше. Ими пользуется Орден Вечного cлужения.
– Разве это не монастырь? – В голосе принца звучало неподдельное удивление напополам со страхом.
Реймонд усмехнулся.
– Нет, ваше высочество, Орден решает какие угодно вопросы, но только не вопросы веры в Алора.
– Лорд фон Моргенштерн пытается сказать, что они убийцы, – встрял в разговор Квентин, идущий чуть позади.
– Квентин, откуда такие познания? – удивился первый министр. – Это должны знать только избранные!
– Я пересекался с ними и результатами их работы во время войны. Его величество всегда любил прибегать к их услугам без необходимости, вместо того чтобы положиться на свою армию.
Реймонд на мгновение притормозил и обернулся на Квентина, покачав головой:
– Не ожидал услышать такое от тебя, Квентин. Но разговор не об этом. – Он вновь перевел взгляд на принца. – Орден обычно работает на корону. Судя по всему, они уже выбрали сторону.
– Но чью? Неужели Вернон, или Эсмеральда, или матушка? – Регин смотрел на первого министра широко раскрытыми от ужаса глазами.
– Я не знаю, ваше высочество. Но вам очень повезло, что в кабинете с вами оказался Седрик. Он лучший из лучших.
– Я слышал, что он достиг четвертого круга… – пробормотал Регин, бессмысленно глядя перед собой.
– Об этом пусть лучше он сам вам расскажет. А сейчас давайте обсудим наше предложение.
– Предложение? – Регин все еще не проявлял особого интереса к окружающему миру.
– Как вы, уверен, уже и сами видите, наши опасения не беспочвенны. Кто-то из ваших родственников готов идти до конца.
– И что же вы предлагаете? – Регин посмотрел на фон Моргенштерна пустыми глазами. Сейчас принц был не более чем ребенком, который надеялся, что взрослый скажет ему, как поступить.
– Вы должны вступить в игру, ваше высочество. От этого зависит ваша жизнь и судьба Баригора.
– И он согласился? – Седрик выглядел искренне удивленным.
Некромант полулежал на кровати в своих покоях. Он выглядел уже куда свежее, почти так же, как и всегда, и только темные круги под глазами напоминали о произошедшем.
За окном уже давно стемнело, и небольшая спальня, которую почти целиком занимала кровать с балдахином, освещалась несколькими подсвечниками. Окно было открыто, мягкий ветер колыхал легкую полупрозрачную занавеску и приносил в комнату звуки весенней ночи. В кустах за окном заливался соловей. Где-то то и дело лаяли собаки или ржали лошади. Вдалеке переговаривались друг с другом слуги.
Реймонд и Квентин тоже были здесь. Вернувшись с прогулки с Регином, они убедились, что его охраняют доверенные люди, и пришли навестить своего друга в его покоях. Реймонд, сидящий, закинув ногу на ногу, в стоящем в углу кресле, только что закончил пересказывать некроманту содержание их разговора с принцем.
– А что ему оставалось? – Квентин нервно мерил комнату шагами.
– Удивительно, что мальчишка не решил, что это мы организовали покушение, чтобы убедить в своей правоте. Я бы так и решил. Уж больно удачно все обернулось. – Седрик с подозрением посмотрел на Реймонда.
– Поверь мне, Седрик, я не имею к этому никакого отношения. И ты, Квентин, тоже поверь. – Первый министр задержал взгляд по очереди на каждом из собеседников. – Я бы никогда не подверг его высочество опасности. Никто не мог предположить, что ты сможешь сделать то, что сделал, Седрик. Это настоящее чудо.
– Не чудо, а мастерство, – усмехнулся некромант.
– А что касается Регина, он еще молод и наивен и поэтому не склонен видеть во всем следы заговора, как мы с тобой.
– В его положении наивность – непозволительная роскошь. – Квентин нахмурился.
– Именно поэтому наша с вами задача, господа, – видеть во всем заговор вместо него. – Реймонд улыбнулся, но на его лице не было ни тени былого озорства.
Баригор, Лориц, 16 мая 3607 года
– Квен, проснись!
Герцог фон Аурверн с трудом разлепил глаза. Седрик, одетый лишь в спешно накинутый поверх ночной рубашки сюртук, склонился над ним и тряс его за плечо.
Комнату заливал холодный сероватый свет предрассветного утра.
– В чем дело? – Так грубо разбуженный, Квентин инстинктивно напрягся. Выражение лица и тон некроманта не оставляли сомнений в серьезности ситуации.
– Король умер.
– ЧТО?! – Квентин вскочил в кровати, едва не врезавшись лбом в Седрика.
– Я почувствовал его смерть минут десять назад.
Его прервал удар в колокол. А затем еще один. И еще. Низкий тяжелый бой разносился по всему дворцу, отражаясь от стен, пробуждая спящих жителей и гостей траурной вестью. Король Фридрих Паулиц воссоединился с Алором.
Баригор, Брасс, летняя резиденция герцога фон Аурверна, 28 июля 3588 года
Квентин проснулся еще затемно. Радостное возбуждение не давало ему спать, звало действовать. Ему хотелось выбежать на балкон детской и кричать, кричать, кричать от восторга. Ведь сегодня ему наконец позволили принимать гостей вместе с родителями! Отец и мать осознали, что он уже взрослый. Ведь ему уже девять!
Не дожидаясь, пока проснется няня, Квентин оделся и начал уборку в комнате, которая сводилась к расставлению всех многочисленных игрушек и моделей в «правильном» порядке – чтобы лучшие сразу было видно. Сегодня в его комнате вполне мог оказаться гость, сын близкого друга его отца, Седрик! Квентин с нетерпением ждал встречи с этим мальчиком. Ведь Седрик не еще один избалованный дворянский сын, а самый настоящий некромант. Отец любил рассказывать Квентину о некромантах, об их удивительных подвигах и потрясающих способностях. О том, как Авараам Ардейн однажды спас столицу от вражеской армии, подняв павших на поле боя солдат, чтобы те даже после смерти смогли послужить своей стране. Или о том, как Гровин Парантон, когда ему было всего двенадцать лет, защитил своего короля от наемных убийц (Квентин втайне мечтал сделать что-то такое же, но никому не рассказывал, чтобы его не подняли на смех). И многое, многое другое. И теперь Квентину наконец представилась возможность встретиться с настоящими некромантами лично. Более того, среди них был его ровесник! Ну, почти. Седрику было тринадцать, и отец рассказал Квентину, что тот уже показывает невероятные таланты в овладении своим искусством.