Вернону показалось, что там стало темнее. Тьма как будто сгущалась вокруг них, клубилась, словно дым. Ему показалось, что что-то касается его обнаженной кожи, подобно самым нежным пальцам. Незнакомка вела его все дальше и дальше во тьму, хотя комната должна была уже давно закончиться.
Вдруг ночная гостья резко остановилась, и Вернон едва не налетел на нее. Их окружала непроглядная тьма, но почему-то девушку принц видел отчетливо, как при свете дня. Она повернулась к нему.
– Я Карандра из племени Ктан, дочь Атора.
Имя показалось Вернону знакомым, но он не мог вспомнить откуда.
– Я помогу тебе исполнить все твои желания, сын вождя. Перед тобой будут падать ниц. Перед тобой будут трепетать. Примешь ли ты мой дар?
Вернон заколебался. Что она предлагала ему? И почему? Ночная гостья почувствовала его сомнения.
– Твой отец. Он причинил тебе боль. Он отнял то, что было тебе дорого.
– Да. – Вернон почувствовал, как внутри него вновь закипает ярость.
– Он отослал тебя подальше от глаз.
Вернон стиснул зубы.
– А твоя мать? Она никогда не любила тебя.
Все больше разъяряясь, Вернон со всей силы сжал руку девушки в своей, но она не пошевелилась, и ее лицо осталось спокойным.
– Кровавый Отец поможет тебе отомстить.
– Да! – Обещания мести звучали сладко, как мед.
– Ты станешь великим вождем. Никто больше не посмеет насмехаться над тобой.
– Да!
– Ты примешь благословение Атора?
– Да!
В руках Карандры откуда-то возник кинжал из кости. Она занесла его над головой и, прежде чем Вернон успел что-то понять, вонзила лезвие ему прямо в сердце.
Принц закричал, пронзенный нестерпимой болью и жаром.
И проснулся на холодном каменном полу своей комнаты, обнаженный и окоченевший. Все это было лишь сном, но каждое его мгновение отпечаталось в памяти Вернона ярче, чем бо́льшая часть его жизни. Карандра. Старая карга в вонючих шкурах или прекрасная нагая дева в его постели? Кровавый Отец. Лишь плод его воображения, наваждение Кавица или же тот, кто поможет ему отомстить?
Вернон поднялся на ноги, взял лежащий рядом на полу ночной халат и поспешил закутаться в него. Огонь в камине потух, и в комнате было так холодно, что дыхание Вернона превращалось в пар, едва покинув его рот. Он мог бы позвать слуг, но в Льеже это было скорее роскошью.
Баригор, северные земли, 7 июля 3607 года
Корабль добрался до места, которое указала Айя, рано утром восьмого дня. За пару часов до этого они прошли место, где Стросс отделялся от Льежа, и окончательно покинули обжитые земли. Здесь, на северо-востоке Баригора, не было ничего, кроме бесконечных лесов и гор. Из простого люда сюда захаживали разве что охотники в поисках редкой дичи. Но именно здесь, в отдалении от любых поселений, и расположился монастырь Ордена Вечного служения.
– Вам точно сюда, госпожа? – недоверчиво спросил пожилой лоцман, вглядываясь в чащобу на берегу. В его рту почти не осталось зубов, и он сильно шепелявил, но все еще оставался на удивление бодрым для своего возраста.
– Уверена, – Айя не удостоила мужчину особым вниманием, – готовьте лодку.
– Как пожелаете, госпожа.
Пара крепких матросов довезли Айю, Матиаса и их вещи до берега на небольшой шлюпке и, развернувшись, вернулись на корабль, который быстро снялся с якоря и на всех парусах пошел назад, вниз по течению Льежа. Матиас проводил его взглядом, стоя на небольшом выступе песчаного пляжа, сразу за которым начинался густой северный лес.
– Нам пора, святой отец, – окликнула его Айя, уже успевшая отойти на несколько десятков метров в глубь чащи.
Матиас обернулся к женщине. Для путешествия через лес он с трудом согласился сменить свою длинную робу на штаны и рубаху, подобные которым носили простолюдины в Брассе. В этой непривычной одежде и посреди леса Матиас выглядел потерянным.
– Вы точно знаете дорогу, сестра Клиссейда? – спросил он неуверенно, делая несколько шагов в сторону убийцы.
– Конечно. Идемте.
– Но здесь же ничего нет! – Священник все еще колебался, нервозно оглядывая нависающие над ними высокие сосны и особенно плотно растущий здесь, на солнечном берегу, подлесок.
Айя с тяжелым вздохом в несколько быстрых шагов преодолела разделяющее их расстояние и остановилась около одной из сосен.
– Посмотрите внимательнее. – Положив руку на ствол, убийца привлекла внимание Матиаса к вырезанному на коре символу, настолько изящно выполненному, что заметить его случайно было фактически невозможно.
– Это…
– Монастырь Ордена находится здесь многие сотни лет. Вы думаете, мы не придумали способа находить к нему дорогу в этой глуши?
Матиас смутился:
– Да, конечно, простите меня, сестра Клиссейда. Я… Мне непривычно такое окружение.
– Я заметила, – почти фыркнула Айя и, развернувшись, двинулась в сторону чащи. – Идемте, отец, у нас мало времени.
Матиас еще раз бросил тоскливый взгляд на широкую гладь Льежа и последовал за убийцей, с опаской поглядывая на обступившие их деревья. Какое-то время они шли молча. Айя быстрым шагом двигалась впереди, целеустремленная, энергичная и изящная, ступающая по лесной чаще так же уверено, как по городским улицам. Матиас, нервно оглядывающийся по сторонам, вздрагивающий от каждого птичьего крика в кронах, едва поспевал за убийцей и уже запыхался.
– Я так понимаю, вы нечасто бываете на природе, святой отец? – задиристо спросила Айя, оглядываясь на тяжело дышащего священника.
– Боюсь, ух, – дыхание Матиаса сбилось, и он говорил с трудом, – что вы правы, сестра. Я провел большую часть жизни, исполняя мой долг перед Алором в монастырских стенах.
– В каком-то смысле я тоже, – усмехнулась женщина.
Матиас ответил ей слабой улыбкой.
– Мне сбавить темп?
– Благослови вас Алор, сестра, это было бы замечательно.
Айя ничего не ответила, но все же замедлила шаг, позволяя священнику нагнать ее и перевести дыхание.
Что-то зашуршало в корнях ближайшей сосны, и Матиас подпрыгнул от неожиданности.
– Это всего лишь мыши, – хихикнула Айя, – они не причинят вам вреда.
Матиас смущенно опустил взгляд, сделав вид, что оправляет рубашку.
– Она просто застала мне врасплох.
– Неужели в вашем монастыре не было мышей?
– Были, конечно, – Матиас немного расслабился, – но в монастыре ты всегда можешь быть уверен, что тебе ничего не угрожает, Алор защищает нас. А здесь ведь могут быть и змеи, и волки, и ядовитые растения, и насекомые, и… и…
Айя рассмеялась, но это был отнюдь не веселый смех:
– Животные не причинят вам вреда, святой отец, если вы не будете причинять вред им. Даже волки сытым летом обойдут человека стороной. Люди куда опаснее.
Матиас замолчал на некоторое время, пристально глядя в спину Айе и шагая как заведенный, больше не смотря ни по сторонам, ни себе под ноги.
– Вы не доверяете людям, сестра Клиссейда? – спросил он наконец.
– На моем месте вы бы тоже не стали, – ответила убийца, не оборачиваясь и не сбавляя шаг.
– Но ведь в людях так много прекрасного: любовь, сострадание, стремление помочь ближнему, вера, преданность, самоотверженность…
– Возможно, мы с вами сталкивались с разными людьми, святой отец. В моем мире люди жадные до власти, мстительные, расчетливые и жестокие.
Матиас хотел было что-то сказать, но так и не решился, и они продолжили путешествие в тишине.
Они шли так, пока солнце не прошло свой путь по небосводу им навстречу и не оказалось за их спинами. За весь день Айя позволила сделать лишь несколько привалов, чтобы перекусить лепешками и вяленым мясом. Убийца хотела как можно скорее добраться до монастыря Ордена Вечного служения и не обращала особого внимания на то, что ее спутник совершенно не был подготовлен к такому путешествию.
Матиас выдохся очень быстро. А к вечеру ноги священника уже заплетались, и он то и дело спотыкался о торчащие из земли корни и даже мелкие шишки. Несмотря на это, Матиас молчал и упорно переставлял ноги, стараясь поспеть за быстрым темпом своей спутницы. Но все же усталость взяла свое. Нога священника зацепилась за очередной корень, предательски скрытый слоем опавших иголок, и Матиас со сдавленным вскриком упал на мягкую влажную землю соснового леса.
Айя обернулась на шум. Она опередила Матиаса на несколько десятков метров и даже не сразу смогла разглядеть его среди деревьев.
– Отец Матиас? – окликнула женщина.
– Я здесь. Всё в порядке. – Слабый и сбивающийся голос священника говорил об обратном.
Матиас сел на подстилку из опавших иголок и выдавил слабую улыбку, хотя с такого расстояния Айя точно не могла ее видеть. Но когда священник попытался подняться, опершись на левую ногу, он вскрикнул и снова повалился на землю. Там он схватился за лодыжку и издал звук, больше всего напоминавший поскуливание собаки.
Айя возникла рядом с ним как из воздуха, но священник не обратил на нее внимания, укачивая свою ногу. Она критически оглядела Матиаса и опустилась рядом с ним на одно колено.
– Дайте посмотреть, – потребовала она, и Матиас подчинился: убрал руки с лодыжки и, поморщившись, вытянул ногу в сторону убийцы.
Айя умелым движением задрала штанину священника, опустила на ногу ладонь и начала аккуратно надавливать в разных местах. На ее движения Матиас откликался сдавленными вскриками и все тем же поскуливанием, но все же терпел, закусив губу.
– Сейчас будет неприятно, – предупредила Айя.
Священник напрягся, явно стараясь сохранить хоть какое-то подобие самообладания, но все же не смог сдержать крик боли, когда женщина аккуратно покрутила его стопой из стороны в сторону. Когда Айя закончила свои манипуляции и убрала руки, Матиас поднял на нее глаза, в которых выступили слезы:
– Что же теперь делать?
– Святой отец, это даже не перелом, – голос убийцы звучал снисходительно, – зафиксируем сустав, и через пару дней все пройдет.
– Хвала Алору! – выдохнул Матиас, но облегчение на его веснушчатом лице быстро сменилось тревожным выражением. – Но как же мы теперь доберемся до монастыря?