Петр жевал кончик стилуса.
– Почему?
– Нужно построить разводной мост, – сказал Арнгрим. Потерявшись в своих мыслях, он начал приглаживать бороду. Механик перевёл взгляд с низкорослого дана на овраг, а потом обратно. – На колёсах. Два. И две крытые галереи, если язычники приготовят нам сюрприз.
Кивая, Петр сделал пометку на доске.
– Тут есть хижины. Их можно разобрать. Дерево возьмём для рам, а плетень – для покрытия?
– Да, – ответил Арнгрим. – Может сработать. А если язычники их подожгут?
– Подложить мокрые шкуры?
– Лучше свежесрубленные доски.
– Согласен.
Оба мужчины замерли, когда к ним, пригнувшись, подкрался третий. Из-под низко надвинутого капюшона они увидели бледную кожу и молочные волосы. В свете вечернего солнца сверкнули красные глаза.
– Лорд Конрад, – сказал Арнгрим, кивая.
– Ты понял, как обойти эту дьявольскую пропасть, друг мой? – бледный лорд Скары уставился на узкий мост, склонив голову набок, прислушиваясь к шороху веток или стонам ветра.
– С помощью разводных мостов, лорд, – ответил Арнгрим. – Мы…
На бледном лбу Конрада появилась хмурая складка, когда он жестом приказал низкорослому дану замолчать.
– Они… они знают, что мы здесь. Знают, что их языческие братья мертвы, – сказал Конрад, уставившись на вершину стены. – Волчица и моя птичка… и кто-то ещё… – Лорд Скары огляделся, как будто наблюдал за чем-то невидимым. – Почему вы бежите?
– Лорд? – Арнгрим коснулся руки Конрада. – Мы здесь, с вами. Наверное, вам лучше вернуться к отцу Никуласу и оставить эту тяжёлую работу нам.
Конрад смахнул руку своего командира и посмотрел ему прямо в глаза.
– Ты знаешь, что такое скрелинг?
– Нет, – помотал головой Арнгрим. – Петр?
Дан содрогнулся. Арнгриму показалось, что его товарищ выглядел так, будто по его могиле только что прошёлся сам дьявол.
– Это п-проклятое слово, – сказал Петр, перекрестившись. – Это имя вражеского существа! Монстра…
Всё было так просто. Пустяк – вспышка бледного солнечного света, но Арнгрим это заметил. Остальное сделали опыт и чутьё. Его мозг за долю секунды проанализировал увиденное: его лорд поднялся из-за укрытия, заинтересованный загадочными словами Петра, а на стене что-то мелькнуло. Его разум говорил, что с такого расстояния невозможно выстрелить из арбалета, но чутьё… инстинкты, отточенные в убийственных сражениях Палестины, заставили его мышцы действовать. Даже не предупредив, Арнгрим кинулся на лорда Скары…
И схватил лишь пустоту.
У Конрада Белого были свои инстинкты – инстинкты по ту сторону жизни, которые предупреждали его о смертельной опасности. В своей голове он слышал какофонию призраков, их мириады голосов складывались в одно предупреждение: «Берегись!» Конрад пригнулся и перекатился вперед, присев на корточки. Он поднял щит и схватил Петра за воротник туники, оттаскивая его в тень. Лорд Скары услышал влажный хруст кости, булькающий крик, тяжёлый удар тела… и треск дерева, когда стрела со стальным наконечником расколола доски его щита и остановилась на расстоянии вытянутой руки от его бледного лица. С наконечника дротика капала кровь.
– Господи милостивый!
– Вы ранены, лорд?
– Нет, славный Петр, – ответил Конрад. Он бросил взгляд поверх края своего щита и выругался. Арнгрим лежал на животе на том месте, откуда только что отпрыгнул Конрад, его голова превратилась в растекающуюся лужу крови. Стрела, застрявшая теперь в щите Конрада, вошла в заднюю часть черепа Арнгрима и вышла через его правую скулу, где задела глазницу.
Этот глаз, остекленевший и безжизненный, уставился на лорда Скары.
И когда Петр протиснулся мимо и упал на колени рядом со своим мёртвым командиром; когда к ним приблизились следопыты, обнажив клинки и наложив стрелы на тетиву, Конрад почувствовал, как на краю его зрения появился новый призрак.
– Мой добрый друг, – тихо сказал он. Призрак повернулся и уставился на него, его взгляд был полон нетерпения. – Ты как всегда прав.
Конрад вскочил на ноги. Взревев, он отбросил свой расколотый щит и выхватил меч.
– Вставайте, ребята! Скорее! Эти язычники знают, что мы здесь, так зачем же красться и убегать? Вперёд! Сбросьте плащи, пусть они увидят божественный крест, вышитый на каждой груди! За дело!
Конрад сорвал свой плащ. Он вернулся к тому месту, где лежал Арнгрим, воткнул свой меч в землю так, что рукоять образовала тень распятия на трупе командира механиков. На тело Арнгрима он накинул свой плащ.
– Петр, – сказал он, указывая на пару ближайших следопытов. – Эти парни отнесут его обратно в тыл и доверят отцу Никуласу.
Петр сел на корточки.
– Ты должен переправить меня через этот проклятый овраг. Сможешь?
Петр наблюдал, как два следопыта подняли обмякшее тело Арнгрима. Он растерянно кивнул.
– Разводные мосты, – сказал он. – Арнгрим хотел два.
Конрад поднял коренастого дана на ноги.
– Тогда, бога ради, построй их! Бери всё, что нужно, славный Петр. Они должны быть готовы к восходу.
Дан потёр подбородок, а затем кивнул. Этот жест был подобен удару кремня о сталь – он зажёг яростный огонь в глазах Скалы.
– Две команды по двести человек. Нам нужны топоры, тесла и молотки. Кузницу надо разжечь, чтобы сделать гвозди.
– Вперёд! – махнул Конрад. – Трубите в рог, ребята! Пошлите за моими военными псами, Торвальдом и пиратом Краки! Позовите Старкада и его благородных танов! Пора этим несчастным язычникам познать глубину их могилы!
И в вечернем небе гневно завыла дюжина рогов.
– Мы привлекли их внимание, – сказала Ульфрун, отдавая арбалет с серебряной чеканкой обратно своему воину, Херроду.
– И наше, – заметила Диса.
Она оглянулась на шумиху, растущую в стенах Храфнхауга. Из-за какофонии, которую поднял враг, жители деревни выбежали на улицу. Мужчины и женщины были облачены в кольчуги, спешили на свои посты под звон доспехов и лязг щитов. Группа пожилых женщин собрала детей и повела на верхний уровень, где они укроются под Гаутхеймом, охраняемые бдительным старым Хюгге.
– Сколько мы будем держать ворота открытыми? – спросила Диса.
– По крайне мере, пока псалмопевцы не пересекут овраг, – ответила Ульфрун. Бьорн Хвит отвечал за ворота с отремонтированными петлями и окованным железом засовом, готовым опуститься в новые кованые скобы; Бродир командовал резервом: половиной берсерков и половиной ульфхеднаров, воинов Медведя и Волка; остальные стояли у моста под предводительством Форне, вместе с Бьорном Сварти и остальными воинами. И ярлом Хределем.
– Что делает этот придурок? – сказал Гримнир, перегибаясь через стену, чтобы лучше видеть.
Хредель шёл вперёд. Один. Никто не пытался его остановить, пока тот шёл к центру моста, на расстоянии выстрела из вражеского лука, и трижды ударил рукоятью топора по щиту. Его голос ясно разлетелся по лесу, как церковный колокол.
– Конрад Белый! – крикнул он. – Конрад Белый! Выходи, сын шведской блудницы! Встанем лицом к лицу! Ты Сансординн! Трусливая кобыла с тысячью всадников! Выходи!
Эхо разлетелось, и наступила тишина. И со стороны дальнего конца моста из-за деревьев вышел Конрад Белый. Гримнир внимательно его оглядел. Он увидел высокого мужчину с кожей и волосами цвета горного льда. Но даже на таком расстоянии Гримниру было понятно, что с ним было что-то не так, – вокруг него шла рябь, слишком прозрачная для человеческого глаза.
– Птичка, – пробормотал Гримнир, – говоришь, он знал то, чего не должен был? Он слушал ветер?
– Да, – сказала Диса. – А что?
Но Гримнир не ответил. Его глаз загорелся новым гневом.
Внизу же Конрад вышел к началу моста. Он взглянул на столб духов, и его широкий лоб сморщился в презрении.
– Что я тебе сделал, старик? – закричал он.
– Ты убил моего сына!
– Я убил многих сыновей! И что с того? – Затем лорд Скары склонил голову набок. Гримнир увидел, как пошла рябь. – Ты… Хредель. Бедный Флоки был твоим сыном? И всё же я не убивал его!
– Ты прибил его к кресту, молочный ты содомит!
– И по-христиански похоронил после того, как эта злобная шлюха Диса Дагрунсдоттир запустила ему в голову стрелу! А её ты вызывал? Оскорблял? Обещал отомстить? Нет! Когда ты закончишь это, Хредель Квельдульфсон, тогда и зови меня, чтобы сравнять счёт!
Конрад развернулся.
– Трус! – заорал Хредель. – Поганая овца! Я ссу на твоего бога, псалмопевец! И сру на твоего бога! Его любовь сделала из тебя бабу! Зови своего Христа! Стащи его из объятий шлюх в небесах! Может, хоть он встанет ко мне лицом, хотя скорее всего он тоже повернётся и подставит мне свой зад для порки!
По рядам союзников разнесся смех. Когда эхо сказанного долетело до улиц, смех усилился. Мужчины кричали и свистели. Заревели рога, издавая радостную мелодию, похожую на веселье великанов.
Конрад замер.
Он медленно повернулся лицом к Хределю. Повелитель Скары обнажил зубы в дикой ухмылке, его черные глазницы сверкали красными точками. Он отстегнул вложенный в ножны меч, снял с себя гамбезон и тунику, пока не оказался таким же голым по пояс, как Хредель. Шрамы, покрывавшие его торс, выглядели как жуткие письмена – руны Колдуна, вырезанные на плоти. Конрад подал знак одному из своих людей, который передал ему круглый щит и бородовидный топор с длинным заостренным наконечником.
С вражеской стороны моста начали скандировать.
– Ска-ра! Ска-ра! – застучали по щитам копья, отбивая ритм. – Ска-ра! Ска-ра!
Во всей этой канители Конрад что-то сказал своим людям. Несколько из них, гигантских датчан с двуручными топорами, вышли из укрытия леса. Со стен Храфнхауга доносились стоны и крики, когда враги с яростным рвением прикладывались к столбу духов их предков. Полетели щепки; они за считаные секунды вырубили языческий символ. Конрад кивнул. С их помощью он скатил шест в овраг.
Другой воин вышел вперёд с крестом, сделанным из двух наспех связанных вместе древков копий.