О’Хара готов был убить мальчишку, его мать и любого из телохранителей, так как все они были на службе у Люцифера. Так сказала ему Грейс. Но он не готов был отнять жизнь у невинной души, которая могла случайно оказаться у него на пути. Вот почему к выбору дома следовало подойти с большой осмотрительностью.
Они выглядывали место, где на пороге громоздилась бы кучка газет за несколько дней, а почтовый ящик был бы забит письмами и счетами. Словом, их интересовали любые признаки того, что жильцы на время покинули дом. Если поиски окажутся тщетными, придется перейти к запасному плану атаки.
Они были уже в конце квартала, когда Баумберг сказал:
— Смотри. Как тебе это местечко?
Он указал на двухэтажный дом в испанском стиле, со светло-бежевыми стенами и черепичной крышей. Дом стоял в тени огромных деревьев, за клумбами вероники и рядами азалий. Свет фонаря падал на табличку со знаком риелторской компании. Дом был выставлен на продажу. Он смотрел на улицу темными глазницами окон.
— Похоже, там никто не живет, — сказал Баумберг.
— Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — откликнулся О’Хара.
— Думаю, стоит взглянуть на него поближе.
— Пожалуй.
Проехав чуть дальше, О’Хара припарковался у тротуара. Взяв сумку для авиапутешествий, которая была упакована еще в церкви, он выбрался из машины и поспешил вслед за Баумбергом к испанскому дому. По дорожке, обрамленной цветущими бегониями, они вышли к воротам, напоминавшим по виду крытый портик. Здесь, в густой тени, они оказались укрыты от глаз случайного прохожего.
Пронзительный ветер раскачивал ветви деревьев и шелестел листьями вероники. О’Хара поежился. Такое чувство, будто сама ночь наблюдала за ними с холодной враждебностью.
Что, если к ним пристроилась какая-то дьявольская сущность, которая обрела укрытие в этих сумерках? Посланник Сатаны, только и ждущий того, чтобы застать их врасплох и порвать на куски?
Сатана, объявила Мать Грейс, сделает что угодно, лишь бы не дать им преуспеть. Грейс знает, что говорит. Она всегда вещала истину. Грейс и была их истиной.
Чувствуя, как бешено колотится сердце, О’Хара всмотрелся в самые непроницаемые острова тьмы. Не там ли прячется это чудовищное нечто? Но ему так и не удалось увидеть ничего необычного.
Баумберг шагнул на лужайку, затем прошелся по клумбе, заросшей азалиями и бегониями, чьи листья казались в темноте совершенно черными.
— Занавесок нет, — сказал он тихонько, заглядывая в окно. — Мебели, похоже, тоже.
О’Хара подошел к другому окну и прищурился, вглядываясь внутрь. Дом и правда выглядел заброшенным.
— Бинго, — шепнул Баумберг.
Они таки нашли, что искали.
Вход на задний дворик тоже перекрывали ворота, но они оказались не заперты. Баумберг толкнул железную створку, и несмазанные петли громко скрипнули.
— Пойду заберу мешки из машины. — Баумберг скользнул прочь и растворился за темным покровом ночи.
О’Хара не думал, что разделиться — такая уж хорошая идея, но возразить он просто не успел. В одиночку было труднее бороться со страхом, а страх, как известно, служит пищей дьяволу. Страх привлекает Сатану. О’Хара всмотрелся в живую, пульсирующую тьму и сказал себе, что нет надежней брони, чем вера. Пока он верит в Грейс и Господа, он в безопасности. Но страх не желал уходить так просто.
Порой О’Хара тосковал по тем дням, когда он ничего не знал ни о приближении Сумерек, ни о скором приходе Антихриста. Он был блаженно безмятежен в своем невежестве. Если он чего и боялся, так это копов, тюрьмы и рака, потому что от рака умер его отец. Теперь его пугало все от заката и до рассвета, ведь в темное время суток пробуждалось зло. Страх держал его за горло, не давая вдохнуть. В такие минуты груз истины, доверенный ему Матерью Грейс, казался просто непосильным.
Сжимая сумку, О’Хара направился к черному входу в дом. Он решил не ждать Баумберга. Он сам покажет дьяволу, что его так просто не запугаешь.
18
Джоуи пожелал ехать впереди, рядом с Питом Локберном, с которым он безостановочно болтал всю дорогу до дома.
Кристина устроилась на заднем сиденье рядом с Чарли. Тот время от времени поворачивался, чтобы взглянуть назад. Фрэнк Ройтер ехал следом в «понтиаке» Кристины, а еще через несколько машин за ними упорно двигался белый фургон, легко различимый благодаря тому, что одна фара у него была ярче другой.
— Мне вот интересно: этот парень действительно думает, что мы его не видим? — сказал Чарли. — Не настолько же он глуп!
— Может, ему просто плевать, — отозвалась Кристина. — Похоже, они смотрят на всех с некоторым презрением.
— Думаю, вы правы, — вздохнул Чарли.
— Что вы узнали насчет той типографии, «Слово Истины»?
— Как я и думал, «Слово Истины» печатает религиозную литературу: памфлеты, буклеты, разного рода трактаты. А принадлежит типография церкви Сумерек.
— Никогда не слышала о такой. Очередной бредовый культ?
— Точнее не скажешь. Полные психи.
— Наверняка их не так уж много, а то бы я что-нибудь да услышала о них.
— Их около тысячи. Организация немногочисленная, но довольно богатая.
— Очень опасная?
— Пока что они не были замешаны в серьезные неприятности, но потенциал налицо — фанатизм. Нам уже приходилось сталкиваться с ними по делу другого клиента. Было это месяцев семь назад. Жена бедняги сбежала из дома, чтобы присоединиться к культу, и забрала с собой двоих ребятишек — трех и четырех лет. Эти свидетели Сумерек отказались сообщить парню, где его жена. С детьми он тоже не мог видеться. От полиции в таком случае мало толку. Все боятся, как бы не оскорбить чьи-то религиозные чувства. Вдобавок детей не похитили. Они были с матерью, а мать может увезти детей куда захочет, если только этим она не нарушает закон об опеке… чего в данном случае не было. В общем, мы нашли ребятишек и вернули их отцу. Его жене мы помочь не могли, поскольку она оставалась при церкви добровольно.
— Они живут общиной?
— Часть приверженцев живет в общине. У других есть дома и квартиры, но лишь в том случае, если Мать Грейс позволяет им такую роскошь.
— Что еще за Мать Грейс?
Чарли достал из сумки конверт и маленький фонарик. Конверт он вручил Кристине, а сам включил свет.
— Взгляните.
В конверте лежал небольшой снимок. На нем была та самая старуха, которая напала на них у торгового центра. Даже черно-белая фотография не могла приглушить пугающий взгляд старухи — ее глаза светились безумным блеском. Кристина содрогнулась.
19
На задний дворик выходили окна столовой, кухни, закутка для завтрака и общие залы. В залу вели раздвижные стеклянные двери. О’Хара попытался открыть их, хотя и знал, что его попытка обречена на провал. Двери были заперты.
Задний дворик выглядел абсолютно пустым. Ни горшков с цветами, ни шезлонгов, ни скамеек. Из бассейна полностью выпустили воду — возможно, готовились к покраске.
О’Хара бросил взгляд на соседний дом, к северу от этого. Высокая стена разделяла оба владения, так что со своего места он мог видеть только второй этаж. Ни в одном из окон не было света. Напротив, за другой стеной, высился второй этаж еще одного дома. Там все окна были освещены. Счастье еще, что никто не выглядывал на улицу. Заднюю часть лужайки тоже прикрывала стена, но дом за ней, видимо, был одноэтажным, соответственно наглухо скрытым от взглядов.
Достав из сумки фонарик, О’Хара начал разглядывать стеклянные двери и соседнее окно. Он искал провода, фотоэлектрические элементы и прочие приспособления, которые бы указали на наличие сигнализации. В таком районе не меньше трети домов должны быть оборудованы защитой от грабителей. Однако не было ни малейших признаков того, что их дом входил в эту треть.
О’Хара выключил фонарик. Порывшись в сумке, он достал электронный прибор размером с маленький транзистор. Из одного конца его тянулся провод, к которому крепилась присоска едва ли больше майонезной крышечки. Ее О’Хара прикрепил к стеклянной створке дверей.
И снова на него накатило это тревожное ощущение, будто кто-то затаился неподалеку. Затаился и наблюдает. Мурашки побежали у него по спине, когда он повернулся и начал всматриваться в окутанный тенями дворик. Ветер безжалостно трепал листья огромного фикуса, завывал в кронах двух пальм и не давал ни минуты покоя кустам, отчего те трепетали, как живые. Но внимание О’Хары было приковано к пустому бассейну. На нем сфокусировались все его страхи. Ему вдруг показалось, будто что-то мерзкое и огромное прячется на дне этой бетонной ямы. Напряженно слушает, выжидая момента, когда можно будет нанести удар. Настоящее порождение тьмы. Чудище, поднявшееся из глубин ада. Пришедшее в этот мир, чтобы помешать им убить мальчишку. О’Харе почудилось, что в мириады звуков, вызванных порывами ветра, вплетается еще один — зловещий шорох, похожий на звук скольжения чего-то большого и влажного. Этот звук заставил его похолодеть до мозга костей.
Он вздрогнул, заслышав шаги. Баумберг вернулся с двумя сумками.
— Ты тоже это чувствуешь? — спросил Баумберг.
— Да, — кивнул О’Хара.
— Он где-то здесь. Сам Сатана. Или кто-то из его приспешников.
— Там, в бассейне, — сказал О’Хара.
Баумберг уставился в темный провал посреди лужайки. Наконец он тоже кивнул:
— Верно. Я чувствую его присутствие. Там, в бассейне.
«Он опасен только в том случае, если мы усомнимся в способности Матери Грейс защитить нас, — сказал себе О’Хара. — Утратив веру или поддавшись страху, мы сами отдадим себя во власть Зверю».
Мать Грейс не раз повторяла им это.
Мать Грейс никогда не ошибалась.
О’Хара снова повернулся к дверям. Он включил маленький прибор, который по-прежнему был у него в руках, и в центре его засветился крохотный циферблат. Этот инструмент был не чем иным, как детектором излучения. С его помощью они надеялись определить, не защищала ли дом беспроводная сигнализация, фиксирующая любые движения. Циферблат остался неподвижен, а это значило, что в комнате за дверями не было источников, излучающих радиоволны.