— Но как же тогда мы сможем остановить ее?
— Если она решится действовать с помощью насилия, мы отобьем ее атаки. При необходимости мы уничтожим ее людей, но не позволим им добраться до Джоуи. По закону мы вправе взяться за оружие, если другого выхода нет.
— Все так, но… как мы можем повлиять на Грейс? Как убедить ее в том, что Джоуи всего лишь маленький мальчик? Что нужно сделать, чтобы она отказалась от преследования?
— Даже не знаю. Грейс, как и любой фанатик, не терпит компромиссов. Не так-то легко переубедить ее в чем-то… тем более в том, что имеет для нее такое огромное значение.
— Но вы же сказали, что у нее тысяча приверженцев!
— Может, уже и больше.
— Как быть, если она натравит их на Джоуи? Мы же не можем перебить всю тысячу! Рано или поздно кто-то прорвется сквозь нашу защиту.
— Я не собираюсь доводить все до крайности, — заверил ее Чарли. — Я заставлю Грейс отступить, заставлю ее поменять свои планы.
— Но как?
— Этого я пока не знаю.
Перед глазами у Кристины всплыл образ полубезумной старухи: волосы как у ведьмы, выпученные от гнева глаза… Сердце ее сжалось от отчаяния.
— Нам никогда не переубедить ее.
— Я обязательно что-нибудь придумаю, — стоял на своем Чарли.
— Она ни за что не остановится.
— Завтра утром я встречаюсь с замечательным психологом, доктором Бутом. Он уже давно занимается изучением всевозможных культов. Хочу обсудить с ним наше дело. Пусть присмотрится к Грейс Спайви. С помощью доктора Бута мы сумеем определить ее уязвимое место.
Кристине этот подход показался не слишком перспективным. Но и альтернативы ему она тоже не видела.
— Я вас не подведу, — сказал Чарли, сжимая руку Кристины.
Впервые его слова не нашли отклика в ее сердце.
21
О’Хара и Баумберг стояли на втором этаже пустующего дома, выглядывая из окна хозяйской спальни.
На них по-прежнему давило присутствие той злобной сущности, которая подстерегала их где-то в темноте. Оба старались игнорировать гнетущее чувство, руководствуясь верой и решимостью исполнить дело, порученное им Матерью Грейс.
На заднем дворике все так же буйствовал ветер. Пустой бассейн лежал перед ними как на ладони. Никакой тебе потусторонней твари. По крайней мере, здесь. Теперь она следила за ними из дома.
Со второго этажа хорошо просматривался соседний дом — одноэтажное здание в стиле ранчо. При нем был свой бассейн. Заполненный водой и подсвеченный снизу, он сиял, будто голубовато-зеленый изумруд.
О’Хара достал из сумки бинокль ночного видения. Даже при скудном освещении он позволял детально рассмотреть окрестности. Взгляд ирландца скользил вдоль цепочки домов, выходивших окнами на соседнюю улицу, параллельную той, где они сейчас находились.
— Где тут дом Скавелло? — спросил Баумберг.
О’Хара медленно повернулся направо, не опуская бинокля:
— Во втором ряду, через два дома от нас. С прямоугольным бассейном и качелями.
— Не вижу никаких качелей, — сказал Баумберг.
О’Хара протянул ему бинокль:
— Вон там, слева от бассейна. Детские качели и лесенка.
— В доме темно, — заметил Баумберг.
— Они еще не вернулись.
— Может, они вообще не приедут.
— Приедут, — сказал О’Хара.
— А если нет?
— Отправимся на поиски.
— Куда?
— Куда Господь пошлет.
Баумерг кивнул.
О’Хара развязал один из мешков и достал оттуда дробовик.
22
Когда они свернули к дому Кристины, Чарли спросил:
— Видите вон тот кемпер?
Через дорогу, у тротуара, был припаркован небольшой пикап с навесом, который превратил заднюю часть машины в жилой отсек. Кристина сразу заметила грузовичок, но не придала этому особого значения. Внезапно он показался ей каким-то зловещим.
— Это тоже они?
— Нет, на этот раз мы. Я устроил тут своего человека. Пусть приглядит за машинами, которые проезжают по улице. У него фотоаппарат с инфракрасной пленкой — это позволит ему даже в темноте фотографировать номера машин. Еще у него при себе портативный телефон, так что при необходимости он сможет позвонить лично мне, вам домой или в полицию.
Пит Локберн припарковал зеленый «шевроле» напротив дома Скавелло, а Фрэнк Ройтер проехал вглубь лужайки, до ворот.
Мимо прокатил белый фургон, не отстававший от них ни на минуту. Они в молчании наблюдали за тем, как водитель въехал в соседний квартал, нашел себе место для парковки и выключил фары.
— Дилетанты, — презрительно заметил Пит Локберн.
— Самоуверенные идиоты, — покачала головой Кристина.
Ройтер выбрался из «понтиака», оставив собаку внутри, и подошел к их машине.
Чарли попросил у Кристины ключи от дома. Их он вручил Фрэнку:
— Проверь там все как следует. Убедись, что в доме нет посторонних.
— Ясно.
Фрэнк расстегнул пиджак, чтобы при необходимости выхватить из плечевой кобуры револьвер. Затем повернулся и зашагал к входной двери.
Пит вылез из «шевроле» и встал рядом, наблюдая за окутанной сумерками улицей. Пиджак он тоже оставил расстегнутым.
— Это сюда заявятся плохие парни? — спросил Джоуи.
— Надеюсь, нет, детка.
На улице было много деревьев, но не так уж много фонарей, что мешало обзору. Чарли тоже выбрался из машины, предупредив Кристину и Джоуи, чтобы те оставались на своих местах. Встав спиной к Питу Локберну, Чарли принялся наблюдать за своим участком дороги.
Время от времени из-за угла выруливала машина, проезжала мимо или сворачивала к одному из домов. Всякий раз при виде очередной пары огней Чарли напряженно всматривался в ночной сумрак, а рука его, скользнув под пиджак, ложилась на револьвер.
На улице было холодно, и он не раз пожалел о том, что не взял с собой пальто.
Небо на западе полыхало молниями. Отдаленный рокот грома напомнил ему о грузовых поездах, которые с грохотом катили мимо убогого домишки в Индиане, где Чарли провел свое детство… Не так уж давно, но словно бы в другой жизни.
По идее, для мальчика в его ситуации те поезда должны были стать символом освобождения, бегства от ненавистной реальности, но этого не произошло. Маленькому Чарли, лежащему на своей жалкой постели в такой же жалкой комнатенке, после побоев пьяного отца грохот поездов напоминал о том, что жизнь его течет в закоулках мира. Перестук колес был для него голосом бедности, стоном нужды, страха и отчаяния.
Ну не странно ли, что рокот грома так явственно напомнил ему монотонный стук тех вагонных колес? А еще загадочней было то, что воспоминания эти вновь пробудили в нем детские страхи. Он снова ощутил себя в ловушке — чувство, так хорошо знакомое ему по детству и юности.
В этом смысле у Чарли было много общего с Кристиной. Его детство омрачало физическое насилие, ее — психологическое. Оба жили в постоянном страхе, оба чувствовали себя загнанными в угол.
Оглянувшись на «шевроле», Чарли увидел, что Джоуи смотрит на него в окошко. Он ободряюще улыбнулся мальчишке, тот тоже улыбнулся в ответ.
Чарли, все детство страдавший от выходок пьяного отца, терпеть не мог, когда обижали детей. Издевательства над беззащитными лишали его покоя, наполняя душу гремучей смесью ненависти и холодной ярости.
Он не даст в обиду Джоуи Скавелло. Он не подведет мальчика. Сделает все, чтобы этого не произошло, иначе его просто замучит совесть.
Прошло довольно много времени, прежде чем Фрэнк вернулся к машине. Он все так же держался осмотрительно, но без прежней настороженности.
— Все чисто, мистер Харрисон. Я проверил дом и задний дворик. Там никого нет.
Окружив плотным кольцом Кристину и Джоуи, они отвели их в дом. Чубакка бежал рядом.
В разговоре Кристина упомянула о том, что ее бизнес процветает, и все же Чарли не ожидал увидеть такой просторный, хорошо обставленный дом. Гостиную украшал огромный камин с резной полкой. По обеим сторонам от него высились книжные шкафы из дуба. Дорогой китайский ковер подчеркивал изящество европейской и восточной мебели, старинной или выполненной под старину. Одну стену прикрывала ширма из розового дерева. Двойной триптих с изображением мостика, водопада и японской деревни. Картинки искусно сложены из кусочков стеатита.
Джоуи решил пойти к себе, чтобы поиграть с новой собакой. Компанию им составил Фрэнк Ройтер.
По распоряжению Чарли Пит Локберн еще раз обошел весь дом, задергивая занавески и проверяя, надежно ли заперты двери и окна.
— Пойду посмотрю, что у нас есть на ужин, — сказала Кристина. — Боюсь, одни хот-доги. Их тут всегда приличный запас.
— Не беспокойтесь, — откликнулся Чарли. — Я уже договорился о том, что в семь нам принесут ужин.
— Вы все предусмотрели.
— Будем надеяться.
23
О’Хара навел бинокль на окно второго этажа в доме Скавелло, затем на следующее и дальше. Потом настала очередь первого этажа. Во всех комнатах горел свет, но шторы оказались задернуты, и заглянуть туда не было никакой возможности.
— Кто знает, вдруг она приехала, а мальчишку отправила куда-нибудь еще, — сказал Баумберг.
— Он там, — покачал головой О’Хара.
— Откуда ты знаешь?
— Разве ты его не чувствуешь?
Баумберг прищурился, будто старался разглядеть что-то за окном.
— Попробуй почувствовать. — В голосе О’Хары явственно слышался страх.
Баумберг прикрыл глаза, пытаясь ощутить присутствие того, кто так пугал его напарника.
— Тьма, — шепнул О’Хара. — Только почувствуй ту непроглядную тьму, которую излучает мальчишка. Она как туман, который грозит затянуть все вокруг.
Баумберг положил ладони на холодное стекло, прижался к нему лбом. Будто завороженный, смотрел он на дом Скавелло. И вдруг ощутил, почувствовал то, о чем говорил О’Хара. Зловещую тьму. Она изливалась из дома, как радиация из куска плутония. Она струилась сквозь ночь, сквозь стекло, загрязняя Баумберга, лишая его сил. Чужеродная энергия, не способная дать ни света, ни тепла, мертвенная и черная.