— Ей поверили?
— Не особо. Хотя бы потому, что уже не раз сталкивались с подобными сектами.
Время от времени мимо проносились машины. Колеса их скользили по асфальту, шипя, как рассерженные змеи.
— Удалось им установить личность хотя бы кого-то из стрелков?
— Нет пока. Что касается ружей, они были отправлены два года назад оптовиком из Нью-Йорка на юго-запад, в сеть охотничьих магазинов. Но партию умыкнули еще по дороге. Так что все эти ружья купили на черном рынке. Никакой возможности выследить покупателя или продавца.
— Они хорошо заметают следы, — кивнул Чарли.
Пришла пора побеседовать с Грейс Спайви. Чарли ждал этой встречи без особого восторга: его всегда раздражал тот бред, который несли эти новоявленные мессии. К тому же после вчерашнего вечера стоило быть готовым ко всему. Не исключено, что эти психи решатся на убийство прямо у себя на пороге.
Он бросил взгляд на свою машину, за рулем которой сидел один из его людей, Картер Рилбек. Если через полчаса они с Генри не объявятся, Картер должен был послать за подмогой. И уж конечно, Чарли и Генри не забыли прихватить свои револьверы.
Дом приходского священника располагался справа от церкви, за неухоженной лужайкой, в окружении кустов, которым давно требовалась обрезка. Сам дом, как и церковь, выглядел обветшалым. Впрочем, если ты действительно веришь в конец света, что толку тратить время на такие изыски, как уход за садом и покраска дома?
Пол на веранде поскрипывал под ногами, а звонок, с его негромким дребезжащим звуком, и вовсе был похож на загнанное животное.
Чья-то рука отдернула занавеску, прикрывавшую оконце в центре двери. На них уставилось одутловатое женское лицо с зелеными навыкате глазами. Спустя пару секунд занавеска упала на место, щелкнул замок, и их впустили в грязноватый коридор с мрачными стенами.
Дверь закрылась, заглушив назойливый шум дождя.
— Меня зовут… — начал Чарли.
— Я знаю, кто вы, — оборвала его женщина.
Она повела их по коридору и остановилась у комнаты, дверь которой была приоткрыта. Распахнув ее, женщина махнула рукой, предлагая зайти. Она не вошла с ними, не объявила об их приходе. Просто закрыла дверь, предоставив им самим разбираться с ситуацией. Похоже, общепринятая вежливость не входила в состав того причудливого варева из христианства и пророчеств о конце света, которое приготовили для себя приверженцы Спайви.
Чарли и Генри оказались в просторном, скудно обставленном помещении. Вдоль стены тянулись шкафчики для документов. В центре комнаты стоял простой металлический стол, на котором, рядом с пепельницей, лежала женская сумка. По одну сторону стола находился складной металлический стул, по другую — два его близнеца. И все. Никаких занавесок на окнах. Никаких столиков, тумбочек или безделушек.
Единственным источником освещения была простая лампочка на потолке. Ее желтоватый свет мешался с серой утренней мглой, придавая комнате мутноватый вид.
Но самым странным, конечно, было полное отсутствие религиозных предметов: ни тебе изображений Христа, ни статуэток пророков или ангелов, ни вышитых салфеток с цитатами из Библии. Ни одной святыни или, если хотите, сентиментальной пустяковины, которые так любят религиозные фанатики. Ничего такого они не обнаружили ни в коридоре, ни в комнатах, мимо которых шли.
Грейс Спайви стояла в дальнем конце комнаты спиной к ним. Не отрываясь, смотрела на дождь за окном.
Генри тихонько кашлянул.
Никакой реакции.
— Миссис Спайви, — окликнул ее Чарли.
Только тут она отвернулась от окна и взглянула на них. Одета она была во все желтое: бледно-желтую блузку дополняли яркий шарф в горошек, темно-желтая юбка и такие же желтые туфли. На запястьях поблескивали желтоватые браслеты, а пальцы были унизаны перстнями с желтыми камушками. Выглядело это нелепо и смехотворно. Яркость наряда лишь подчеркнула тусклый цвет лица, безжизненный оттенок иссохшей кожи. Такое чувство, будто в припадке старческого слабоумия она вообразила себя двенадцатилетней девочкой, которую пригласили на день рождения подружки.
На голове у нее была неукротимая копна волос, но еще неукротимее казались ее глаза. Даже с другого конца комнаты они обжигали, приковывали внимание.
Выглядела она непривычно скованной: плечи вздернуты, руки прямые, ладони крепко сжаты с кулаки.
— Я Чарли Харрисон, — сказал Чарли, поскольку раньше они не встречались, — а это мой помощник мистер Рэнкин.
Пошатнувшись, будто пьяная, она сделала два неловких шага. Лицо ее исказилось, бледная кожа стала еще бледнее. Вскрикнув от боли, она едва не упала, но сумела-таки устоять на ногах.
— Вам плохо? — спросил Чарли.
— Вам придется помочь мне, — прошептала она.
Такого он не ожидал. Чарли рассчитывал увидеть сильную особу с ярко выраженным животным магнетизмом; властную женщину, которая с ходу поведет игру и выбьет их из равновесия. А тут вдруг оказалось, что она сама нетвердо стоит на ногах.
Грейс Спайви согнулась, будто боль прижимала ее к земле, и только руки у нее по-прежнему были сжаты в кулаки.
Чарли и Генри подошли к ней.
— Помогите мне сесть, пока я не упала, — слабо выговорила она. — Мои ноги…
Чарли бросил взгляд на ее ступни и с ужасом увидел на них кровь. Он взял ее за левую руку, Генри — за правую, и вместе они практически донесли ее до стула. Когда она опустилась на металлическое сиденье, до Чарли дошло, что на каждой ноге, возле ободка туфли, у нее было по ране — двойные дырки, нанесенным каким-то острым предметом, но не ножом, а чем-то потоньше.
— Позвать вам доктора? — Чарли и сам не ожидал, что придется проявлять заботу об этой женщине.
— Нет, — качнула она головой, — не нужно доктора. Садитесь.
— Но кровь…
— Ничего страшного. Господь присматривает за мной. Господь добр ко мне, так что все обойдется. Прошу вас, садитесь.
Озадаченно переглянувшись, они направились к двум стульям по другую сторону стола, но не успели они сесть, как женщина разжала кулаки и повернула их ладонями вверх.
— Взгляните, — произнесла она требовательным шепотом. — Узрите это!
При виде чудовищного зрелища Чарли замер на месте. На ладонях Грейс Спайви было по такой же дырке, как на ногах. Пока он, не в силах оторваться, смотрел на ее раны, те начали кровоточить еще сильнее.
Невероятно, но Спайви при этом улыбалась!
Чарли бросил взгляд на Генри и увидел в глазах друга тот же вопрос, который мучил его самого: «Во что мы тут вляпались?»
— Это для вас! — воскликнула женщина.
Наклонившись, она протянула к ним руки, чтобы они могли взглянуть повнимательней.
— Для нас? — озадаченно переспросил Генри.
— Знак, — пояснила она.
— Знак?
— Священное знамение.
Чарли ошеломленно уставился на ее руки.
— Стигматы, — сказала Грейс Спайви.
Господи, да ей пора в психушку!
Холодок пробежал у него по спине и свернулся в основании шеи, помахивая ледяным хвостиком.
— Христовы раны, — возвестила Спайви.
Чарли поежился.
— Пожалуй, я все-таки вызову доктора, — вмешался Генри.
— Нет, — произнесла она негромко, но властно. — Да, мои раны болят, но это благая боль, исцеляющая боль. Мне нечего опасаться заражения, раны сами исцелятся в должный срок. Разве не понятно? Это раны, которые нанесли Спасителю, когда прибили его гвоздями к кресту.
Да она спятила, подумал Чарли и с беспокойством взглянул на дверь. Куда подевалась женщина с глазами навыкате? Исчезла, чтобы привести побольше чокнутых? Организовать эскадрон смерти? Человеческое жертвоприношение? И у них еще хватает смелости называть это христианством!
— Я знаю, о чем вы думаете. — Голос Грейс делался все громче, все сильнее. — Вы думаете, что я не похожа на пророка. Вам кажется, что Господь не изберет посредником старуху вроде меня. Но именно так Он и поступает. Вспомните: Христу сопутствовали отщепенцы. Он помогал прокаженным и проституткам, ворам и калекам. Им Он поручил нести в мир Его слово. А знаете почему?
Она говорила теперь так громко, что ее голос эхом отражался от стен. Это напомнило Чарли телевизионного проповедника, который вещал в завораживающем ритме и с артикуляцией профессионального актера.
— А знаете, почему Господь выбирает среди тех, кто меньше всего подходит на роль Его посланника? — спросила он требовательным тоном. — Это потому, что Он хочет испытать вас. Кто угодно прислушается к проповедям священника с лицом Роберта Редфорда и голосом Ричарда Бертона! Но только праведники, только те, кто желает уверовать в Слово… лишь они распознают и примут Послание независимо от личности посланника!
Кровь сочилась у нее из рук на стол. Голос звенел так, что заполнил собой всю комнату.
— Бог испытывает вас. Способны ли вы услышать Его Послание, каким бы неприглядным ни казался вам посланник? Достаточно ли чиста ваша душа, для того чтобы позволить вам слышать? Или же вы испорчены настолько, что превратились в глухих?
Чарли и Генри безмолвно внимали этой тираде. Слова Грейс завораживали, лишали дара речи.
— Слушайте меня, слушайте! — настойчиво повторяла она. — Прислушайтесь к тому, что я скажу. Господь поразил меня стигматами в тот самый момент, когда вы позвонили в дверь. Он подал вам знак, который говорит только об одном: вы еще не в плену у Сатаны, и Господь дает вам шанс на искупление. Похоже, вы не понимаете, что представляет собой эта женщина, что представляет собой ее дитя. Если бы вы знали и продолжали защищать их, Господь не предложил бы вам искупления. Вы хоть знаете, кто они такие?
Чарли моргнул, откашлялся и стряхнул с себя наваждение, временно завладевшее его чувствами.
— Я знаю, кем вы их считаете, — сказал он.
— Не считаю — знаю. Это то, что сообщил мне Господь. Мальчишка — Антихрист, а его мать — Черная Мадонна.
Чарли не ожидал подобной откровенности. Он думал, что Спайви открестится от своего участия в этом деле, как она сделала накануне в разговоре с полицейскими. Ее прямота ошеломила его — он просто не знал, как на это реагировать.