— Пока что не о чем беспокоиться, детка.
Наклоняясь, она поправила на нем рубашку, которая выбилась из-за пояса брюк. При виде его испуганных глазок сердце у нее защемило, и она поцеловала сына в щеку.
— Возможно, это ложная тревога, — добавила она. — Но люди Чарли не собираются рисковать — они должны все проверить.
— Они супер! — кивнул мальчик.
— Точно, — улыбнулась Кристина.
Сейчас, когда стало ясно, что они и правда могут принять на себя удар, предназначенный Джоуи и Кристине, она устыдилась своих подозрений.
Макс отодвинул от окна маленький столик, чтобы тот не мешал наблюдению.
Чубакка вопросительно взвизгнул и принялся кружить по кухне, клацая когтями по твердому полу.
Опасаясь, что пес может помешать Максу в решающий момент, Кристина позвала его. То же самое сделал и Джоуи. Животное не успело еще привыкнуть к новому имени, но оно среагировало на тон. Пес подошел к Джоуи и уселся рядом.
Макс всмотрелся в щель между планками жалюзи:
— Похоже, этот чертов туман так и провисит все утро.
Только тут Кристина поняла, что в сгустившемся тумане сад, с его азалиями, кустистыми олеандрами, с аккуратно подстриженными апельсиновыми деревцами, кустами сирени и прочей пышной растительностью, становится настоящей проблемой. Кто угодно мог подкрасться к дому практически незаметно.
Несмотря на заверения матери, Джоуи бросил взгляд на потолок, который не мог заглушить стук дождя по черепичной крыше, и тихонько сказал:
— Это ведьма. Она уже близко.
32
Доктор Дентон Бут, известный психолог и психиатр, служил наглядным подтверждением того, что и у наследников Фрейда и Юнга не было ответов на все вопросы. Целая стена в кабинете Бута была отведена под дипломы лучших университетов страны, под награды от коллег из полудюжины профессиональных организаций и свидетельства о том, что учебные учреждения четырех стран присвоили Буту звание почетного доктора. Его перу принадлежал едва ли не самый популярный за последние тридцать лет учебник по общей психологии, а сам он считался одним из наиболее осведомленных экспертов в области психопатологии. Но и Бут, несмотря на его обширные познания, не был свободен от проблем.
Он был жирным. Не полным или пухлым, а именно жирным. Встречаясь с Дентоном Бутом (или Бу, как звали его друзья) после перерыва в несколько недель, Чарли всегда поражался необъятности этого человека. Ему казалось, что за это время Бу стал еще толще. Ростом он был с Чарли, но весил при этом добрых сто восемьдесят килограммов.
Лицо его походило на полную луну, шея — на широченный столб, а пальцы были подобны сосискам. Опускаясь на стул, он буквально обтекал его со всех сторон.
Чарли никогда не мог понять, почему Бут, способный выявить и вылечить невроз даже у самых трудных пациентов, не в состоянии справиться с собственным обжорством. Загадка, да и только.
Но ни огромные размеры, ни сопутствующие им психологические проблемы не умаляли того обстоятельства, что доктор был на редкость приятным человеком — добрым, отзывчивым, всегда готовым посмеяться над шуткой. И хотя он был на пятнадцать лет старше Чарли и гораздо образованней, они подружились едва ли не с первых встреч и вот уже много лет не теряли связи друг с другом: встречались за ужином пару раз в месяц, обменивались подарками на Рождество и вообще старались не упускать друг друга из виду.
Встретив Чарли и Генри в своем офисе — просторном помещении в угловой части стеклянной высотки, — Бу первым делом настоял на том, чтобы показать им свое недавнее приобретение — старинную копилку. Он давно собирал анимированные копилки с часовым механизмом, бросая в которые монетку вы получали возможность полюбоваться крохотным представлением.
Вот и теперь Бу поставил на стол изящную штучку размером с коробку для сигар. На крышке копилки стояли металлические фигурки двух бородатых золотоискателей, между которыми пристроился забавный ослик. Вложив в руку одного из золотоискателей монетку в двадцать пять центов, Бу нажал кнопку на боку копилки. Золотоискатель поднял руку, намереваясь отдать монетку напарнику, но ослик качнул своей шарнирной головой, а его челюсти сомкнулись на монетке. Затем он снова вскинул голову, и монетка скользнула ему в глотку, а затем и в копилку. На вьючных мешках ослика красовалась надпись: «Дядя Сэм».
— Эту вещицу изготовили в тысяча девятьсот третьем году. Насколько мне известно, во всем мире осталось лишь восемь действующих экземпляров, — с гордостью заметил Бу. — Вообще-то, она называется «Сборщик налогов», но я предпочитаю другое название: «Нет справедливости в ослином мире».
Чарли рассмеялся, но Генри взглянул на Бу с недоумением.
Они перешли в угол, где вокруг кофейного столика стояли удобные широкие кресла. Кресло Бу тихонько простонало под его весом.
Поскольку офис доктора был угловым помещением, две его стены почти полностью состояли из стекла. Окна здания выходили не на другие высотки, а на клочок сельскохозяйственных угодий, которых почти не осталось в этой части округа. От этого казалось, что за окном нет ничего, кроме серой бездны, заполненной клубящимися облаками, рваными клочьями тумана и потоками дождя, стекавшего вниз по стеклянной стене. При взгляде на эту сюрреалистичную картину возникало чувство, будто офис Бута находится в иной реальности, в ином измерении.
— Ты сказал, это касается Грейс Спайви? — начал Бут.
Его давно занимали религиозные психозы. Он даже выпустил книгу, посвященную психологии лидеров религиозных сект. Не осталась им незамеченной и Грейс Спайви: главу о ней он рассчитывал включить в свою следующую книгу.
Чарли рассказал Бу про Джоуи с Кристиной: про встречу с Грейс Спайви у торгового центра и последующее покушение на их жизнь.
Бут редко выглядел серьезно, даже в общении с пациентами, отдавая предпочтение лести и тонкому юмору. Но тут на лице его проступила гримаса озабоченности.
— Плохо. Очень плохо, — сказал он. — Я всегда знал, что Грейс — истинно верующая, а не какая-то там мошенница, открывшая для себя на религиозной почве золотую жилу. Она действительно уверена, что вот-вот грядет конец света. Но я и не подозревал, что она настолько глубоко погрузилась в болезненные фантазии. — Он бросил взгляд на потоки дождя, струившиеся за окном его двенадцатого этажа. — Грейс все время упоминает о своих «видениях», которые позволяют ей поддерживать должное рвение в своих приверженцах. Признаться, я не думал, что у нее действительно бывают видения. Мне казалось, что она лишь делает вид, потому что понимает, что с помощью этого инструмента всегда можно держать в узде своих учеников. Она распоряжается именем Господа, и ей повинуются, поскольку думают, что указания исходят не от Грейс, а свыше.
— Но если она и правда истинно верующая, как ей удается оправдаться перед собой в собственной лжи? — спросил Генри.
— Очень просто. — Доктор снова повернулся спиной к унылому февральскому утру. — Наверняка она оправдывает себя тем, что доносит до своих приверженцев только то, что сказал бы им Господь, если бы Он и в самом деле явился к ней в видении. Но есть и другая возможность, куда более неприятная: Грейс действительно видит и слышит Бога.
— Что, в буквальном смысле? — с удивлением спросил Генри.
— Нет-нет. — Бу пренебрежительно махнул своей пухлой ладошкой.
Он был агностиком и любил пококетничать своим атеизмом. Он не раз говорил Чарли, что плачевное состояние нашего мира не оставляет сомнений в том, что Бог давненько забросил дела и отдыхает в каком-нибудь отдаленном уголке Вселенной, куда никакие новости просто не доходят.
— Грейс видит и слышит Бога, но он, конечно же, является плодом ее помутненного сознания. У психически больных часто бывают видения как мирского характера, так и религиозного. Но я бы никогда не подумал, что Грейс занесло так далеко.
— Дальше не бывает, — сказал Чарли. — В те края даже электрички не ходят.
Бу рассмеялся — не то что от души, но все-таки. И это было куда лучше той тревожной гримасы, которая заставляла Чарли нервничать. Бу был не из тех, кто считает свою профессию чем-то вроде священной коровы, и ему ничего не стоило сказать «псих» вместо «душевнобольной».
— Но если у Грейс совершенно съехала крыша, — заметил Бут, — то есть в этой ситуации нечто такое, что очень трудно объяснить.
— Он просто обожает раскладывать все по полочкам, — сказал Чарли, с улыбкой взглянув на Генри. — Прирожденный педант. Из тех, кто объяснит тебе все про пиво, пока ты пьешь его. Не вздумай спрашивать его, в чем состоит смысл жизни, иначе мы отсюда до пенсии не выберемся.
На этот раз Бут даже не улыбнулся.
— Если меня что и беспокоит сейчас, так это не смысл жизни. Ты утверждаешь, что у Грейс совсем съехала крыша… и это, кстати, похоже на истину. Но если она действительно верит в приход Антихриста, пытаясь убить при этом невинного ребенка, то ее с полным правом можно причислить к параноидальным шизофреникам с апокалипсическими фантазиями и манией величия. Чего я не пойму: как человек в таком состоянии может заниматься делами секты и оставаться авторитетом для своих учеников?
— Может, вместо нее правит кто-то другой? — предположил Генри. — Может, ее просто используют?
Бут покачал головой:
— Чертовски трудно управлять параноидальными шизофрениками — они слишком непредсказуемы. Но если она и в самом деле решила прибегнуть к насилию, если стала действовать в соответствии с собственными пророчествами, у этого может быть и иное объяснение… не имеющее отношения к безумию.
— Как это? — спросил Чарли.
— Ну-у-у… может, приверженцы разочаровались в ней. Может, секта начала распадаться и она решилась на кардинальные меры, чтобы вернуть своих учеников в лоно церкви.
— Да нет, она и правда чокнутая.
Чарли рассказал Бу о той жутковатой встрече, которая состоялась у них с Грейс сегодня утром.
— Она действительно вогнала гвозди себе в руки? — с изумлением спросил Бу.