61
Услышав крики, Кристина выскочила из тупика и метнулась на тропу, мимо угасающего костра.
Она взглянула вверх, но мало что смогла разглядеть: снег и деревья почти полностью блокировали вид.
А крики все не смолкали. В них слышались такая боль и отчаяние, что кровь стыла в жилах. Кристина содрогнулась, но не от холода.
Ей почудилось, что она узнала голос Чарли.
Да нет, это все ее воображение. Кричать мог кто угодно. Расстояние искажало звуки, не позволяло расслышать их отчетливо.
Крики не смолкали с полминуты или около того. Кристине показалось, что прошла целая вечность. Кем бы ни был этот человек, кричал он так, будто это были последние мгновения его жизни. Все громче, отчаянней, пока Кристине тоже не захотелось заорать. Затем крики начали угасать и окончательно смолкли, словно у человека не осталось сил на то, чтобы озвучить свои мучения.
Чубакка тоже выскочил на тропу и внимательно смотрел в сторону хребта.
Наступила тишина.
Кристина подождала еще немного.
Ничего.
Вернувшись в нишу, где все так же безмолвно сидел Джоуи, она схватила дробовик.
Его ранили в плечо, и рана оказалась тяжелой. Рука у него онемела, так что он не мог даже пошевелить пальцами. Не исключено, что ранение было смертельным. Но узнает он это не раньше, чем снимет куртку и осмотрит плечо. Или не раньше, чем начнет терять сознание. Если это произойдет — ему конец: мороз прикончит его быстрее «сумеречников».
Поняв, что он ранен, Чарли принялся кричать. Не от боли, потому что боли еще не было, и не от страха, хотя перепугался он до чертиков. Просто ему хотелось, чтобы человек, который стрелял в него, решил, будто он умирает. Чарли орал так, словно все его внутренности были в огне. Не переставая кричать, он повернулся на спину и отпихнул в сторону ружье, от которого теперь было мало толку. Здоровой рукой Чарли расстегнул куртку и достал из плечевой кобуры револьвер. Затем он подпихнул руку с револьвером под себя, чтобы со стороны не было заметно. Свои крики он начал перемежать с натужным дыханием, будто ему не хватало воздуха. Наконец он и вовсе умолк.
Ветер тоже на мгновение затих, и на горе воцарилась могильная тишина.
За валунами, которые скрывали его от стрелка, послышался звук шагов. Человек приближался с остановками, осторожно.
Оставалось надеяться, что Чарли имеет дело с любителем вроде того, который стрелял из автомата. Профессионал для начала сделал бы пару контрольных выстрелов. А вот любитель поверил бы крикам, расслабился и утратил бдительность.
Шаги ближе. Совсем рядом.
Чарли широко открыл глаза и уставился в серое небо. Валуны слегка прикрывали его от снега, и все же снежинки продолжали падать ему на лицо, на ресницы, так что он изо всех сил старался не моргнуть.
Чарли затаил дыхание. Он знал, что на таком морозе оно будет подниматься вверх струйками пара и тем самым выдаст его с головой.
Прошла секунда. За ней пять. Десять.
Еще с полминуты — и он не удержится, вдохнет.
Глаза у него начали слезиться.
Его план уже не казался ему таким удачным. Да что там — чистой воды глупость. Похоже, он лишь приблизил свой конец.
И тут, шагнув из-за граничного выступа, появился «сумеречник».
Чарли, изображая мертвого, неотрывно смотрел в небо. Это не позволяло ему рассмотреть мужчину. Однако он не сомневался, что его маленькое представление выглядело убедительным: как-никак он щедро полил сцену собственной кровью.
В руках у незнакомца было ружье. Стоит ему догадаться, что Чарли живой, и он прикончит его в одну секунду.
Тук.
Еще один.
«Он услышит, как бьется мое сердце!» — лихорадочно подумал Чарли.
Этот иррациональный страх дал толчок более реалистическим опасениям. Что, если стрелок заметит, как на шее или виске у Чарли бьется пульс? Чарли едва не запаниковал при этой мысли, однако тут же осознал, что куртка с капюшоном надежно закрывает ему и шею, и виски.
Тут «сумеречник» шагнул дальше, к краю гряды, и прокричал вниз:
— Я прикончил его! Прикончил этого гада!
Стоило ему отвернуться, как Чарли слегка перекатился налево, вытащил из-под себя руку с револьвером и прицелился.
Мужчина, заметив движение, попытался развернуться.
Чарли выстрелил дважды. Сначала ему в бок, затем в голову.
Тело мужчины упало вниз, прокатилось по склону и замерло. Он умер, не успев даже вскрикнуть.
Перевернувшись на живот, Чарли подполз к краю гряды и взглянул вниз. В ответ на крики стрелка люди Спайви выбрались из укрытия. Похоже, до них еще не дошло, что их враг жив, так как тело, упавшее сверху, они приняли за тело Чарли. Во всяком случае, они не спешили прятаться. Лишь после того, как он пальнул по ним пару раз и прокричал «сволочи», они бросились врассыпную, как крысы, учуявшие кота.
Чарли выстрелил еще два раза, даже не целясь. Он не рассчитывал, что попадет в кого-то. Просто хотел, чтобы они на время залегли.
— Я прикончил обоих! — проорал он. — Оба мертвы! Разве такое возможно, если Бог, как вы утверждаете, на вашей стороне?
Никто ему не ответил.
— Почему бы вам не встать во весь рост? Пусть Бог остановит пули, когда я начну стрелять!
Молчание.
Чарли снова сделал несколько глубоких вдохов.
Он попытался подвигать левой рукой. На этот раз ему удалось пошевелить пальцами, хотя и не без труда.
Он быстро прикинул, скольких он уже смог отправить на тот свет. Двух застрелил на гребне горы, одну — на тропе, еще троих — на лугу, когда те копошились вокруг джипа и снегоходов.
Итак, шестеро мертвы. Шестеро из десяти. Сколько же тогда выжидает сейчас в лесу? Трое? Кажется, он видел еще троих: женщину, Кайла и мужчину, который шел вслед за Кайлом. Но кто же тогда остался с Матерью Грейс? Не могли же они бросить ее в домике без охраны? А подъем в гору ей просто не одолеть. Или одолеть? Что, если она прячется там, среди деревьев, укрываясь в тени, как старый злой тролль?
— Я буду ждать вас тут! — прокричал Чарли.
Выудив из кармана горсть патронов, он, неловко орудуя одной рукой, перезарядил револьвер.
— Рано или поздно вам придется пошевелиться, — продолжил он. — На таком холоде вы быстро окоченеете.
Шок от раны, приведший к временному онемению, начал проходить. Тупая боль прокралась в руку и плечо.
— Ну что, испытаем вашу веру? — прокричал он. — Посмотрим, так ли уж вы убеждены в том, что Бог на вашей стороне! Просто поднимитесь и дайте мне выстрелить в вас, а я посмотрю, отведет ли Он от вас пули!
Выждав с полминуты и убедившись, что никто не собирается отвечать, Чарли убрал револьвер в кобуру и потихоньку отполз от края хребта. Те внизу будут думать, что он еще здесь. Пройдет с полчаса, а то и больше, прежде чем они рискнуть продолжить подъем. Чарли на это очень надеялся: ему была дорога каждая минута.
Чувствуя, как тупая боль в плече становится все острее и заметнее, Чарли пополз на животе к тому месту, где оленья тропа покато уходила вниз.
Тут он попытался встать, но ноги у него внезапно подкосились, и он рухнул на землю. От удара раненую руку его будто пронзило током. Темная, удушливая волна накатила на Чарли, и он прикрыл глаза, отчаянно пытаясь сохранить сознание. Боль, такая тупая и незаметная поначалу, просто жалила изнутри. Казалось, будто в плече у него поселилась живая тварь, которая безжалостно выгрызает его руку. В лежачем положении ее еще можно было терпеть, но стоило ему пошевелиться — и боль становилась в десятки раз хуже. Но не мог же он лежать здесь до бесконечности? Пора было возвращаться к Кристине. Если уж ему суждено умереть, то хотя бы не одному, а на людях.
Черт, что за мрачные мысли? Так нельзя. Какой бы сильной ни была сейчас боль, это еще не значит, что рана смертельная. Он не из тех, кто легко сдается. В любой ситуации есть шанс на спасение. Ему удалось выжить в семье алкоголиков-родителей. Он уцелел на войне. Он пережил бедность. Вот и сейчас он не собирается умирать.
Чарли стал сползать с плато. Перебравшись через край хребта, он ухватился за еловую ветку, подтянулся и встал наконец на ноги.
Хорошо уже то, что голова у него не кружилась. Он постоял немного, прислонясь к дереву, пытаясь хоть немного собраться с силами. Боль в плече не утихла, однако он стал потихоньку приспосабливаться к ней. Да и что ему еще оставалось? Либо приспособиться, либо потерять сознание, чтобы вовсе не чувствовать боли. Но такой роскоши он не мог себе позволить.
Он оторвался от дерева и сделал первый шаг. Боль в плече вспыхнула сильнее, но Чарли продолжал спускаться — быстрее, чем он ожидал, и все же не так быстро, как в первый раз, когда он шел тут с Джоуи и Кристиной. Он двигался с опаской, боясь оступиться и упасть, а значит, еще больше повредить больное плечо. Упади он на левый бок — и боль будет такая, что он почти наверняка потеряет сознание. А очнется уже под дулами пистолетов, в окружении «сумеречников».
В какой-то момент ему пришло в голову, что стоило бы взять с собой автомат. Не исключено, что в куртке убитого были запасные патроны. С автоматом в руках Чарли мог бы устроить еще одну засаду, чтобы перестрелять оставшихся «сумеречников».
Он оглянулся, размышляя о том, не вернуться ли за оружием. Тропа за ним выглядела немыслимо крутой — круче, чем подъем на Эверест. От одного взгляда на нее у Чарли участилось дыхание. Чем дольше смотрел он на склон, тем круче тот ему казался. Нет, ему однозначно не хватит сил, чтобы вернуться назад. Чарли мысленно выругался: ну что бы сразу не вспомнить про автомат?
Он снова зашагал вниз.
Не успел он пройти и нескольких метров, как лес вокруг него поплыл и закружился. Чарли перестал двигаться, широко расставив ноги, как будто это способно было остановить карусель из деревьев. Кружение прекратилось, но не до конца, а потом он зашагал с преувеличенной осторожностью, вроде пьяницы, который заприметил неподалеку копа.
Ветер с новой силой набросился на огромные деревья. Они стонали и потрескивали, безостановочно размахивая ветвями. Скрип и треск становились все громче, пока Чарли не стало казаться, будто сотни дверей скрипят вокруг на несмазанных петлях. Оступившись, он едва не упал, и лишь тут до него дошло, что шумел в основном не ветер в деревьях: его собственное сердце стучало все быстрее и быстрее. Вскоре лес закружился вновь, будто веретеном наматывая тьму с небес. Будто черная ткань, осела она на Чарли, затуманив ему глаза. Он снова оступился и упал.