Что-то громко треснуло, так что она едва не подскочила. Но это была лишь ветка в костре, которая развалилась пополам.
Ну же…
Ей хотелось заглянуть за угол, чтобы покончить с этой неопределенностью, но она не решилась выдать себя.
Кристине казалось, что она слышит негромкое тиканье своих часов. Воображение — не более того, но призрачный звук продолжал отсчитывать секунды: тик-тик-тик…
Если ей удастся поджечь гиганта и не получить при этом пулю, следующей на очереди окажется Спайви. Наверняка у старухи будет свое оружие.
Тик-тик…
Природный дымоход убирал гарь от костра, но дым от ветки поднимался к потолку, образуя там ядовитое облако. Понемногу оно стало оседать вниз, загрязняя чистый воздух пещеры. Еще немного — и им придется дышать этой гарью.
Так как в пещере было полно сквозняков, удушье им не грозило, однако необходимость вдыхать дым должна была ослабить их еще больше. Но потушить ветку Кристина не могла: огонь был единственным ее оружием.
Скорей бы уж они появились!
Тик-тик-тик…
Погруженная в эти мысли, Кристина едва не упустила действительно важный звук, когда он все-таки раздался. Негромкий щелчок, за ним скрежет. Лишь в следующее мгновение Кристина осознала, что слышит приближение Спайви или того гиганта.
Она замерла, повыше подняв пылающую ветку. Правая рука с баллончиком наготове.
Снова шорох.
Металлический стук.
Кристина наклонилась вперед, молясь только о том, как бы нога не подвела ее в самый неподходящий момент…
…И вдруг поняла, что шум доносится не из зигзагообразного прохода, а из соседней пещеры, расположенной в глубине холма.
Луч света мелькнул в темном проеме, озарив на мгновение сталактит.
Нет! Этого не может быть!
Взгляд Кристины уловил какое-то движение, и в следующее мгновение на свет выступил огромный мужчина чудовищной внешности.
Слишком поздно до нее дошло, что Спайви предпочла добраться до них не по проходу, который проще было защитить, а через сеть пещер. Но как они узнали, какие именно из этих подземных комнат приведут их к Джоуи? У них что, была карта? Или они полагались на удачу? Но не может же им все время так везти?
Это нечестно.
Нечестно и несправедливо.
Кристина сделала шаг вперед. За ним еще и еще.
Гигант вскинул ружье.
Она брызнула в него жидкостью.
Слишком далеко. Струя дугой пролетела по воздуху и обрушилась на каменный пол, так и не зацепив «сумеречника».
Наверняка он сразу понял, что Кристина не стала бы хвататься за это самодельное оружие, будь у нее запасные патроны.
— А ну-ка брось, — холодно сказал он.
Ее замечательный план обернулся жалкой выходкой.
Джоуи. В ней его единственная надежда. Кристина сделала еще шаг вперед.
— Я сказал, брось!
Не успел он выстрелить, как нога у Кристины подвернулась. Она рухнула на пол.
Баллончик с жидкостью покатился прочь, в дальний угол, где его уже было не достать.
Кристина упала на раненое бедро и вскрикнула, когда в ноге у нее взорвалась граната боли.
В момент падения ветка вылетела у нее из руки и приземлилась на дорожку с горючей жидкостью. Та вспыхнула, на мгновение озарив пещеру слепящим светом, и тут же погасла, никому не причинив вреда.
Чубакка, оскалив зубы, бросился на мужчину, но пес был слишком слаб, чтобы прокусить хотя бы куртку. Гигант вскинул ружье и с размаху опустил приклад на голову собаки. Чубакка взвизгнул и обмяк, рухнув у ног мужчины. Мертвый или без сознания — этого Кристина не знала.
Сама она изо всех сил старалась не поддаться подступающей темноте.
Оскалившись, будто чудище из старого фильма про Франкенштейна, гигант шагнул в пещеру.
Кристина увидела, как Джоуи попятился в самый дальний угол.
Ей не удалось спасти его.
Нет! Наверняка еще можно что-то предпринять, сделать что-то такое, что сможет кардинально изменить ситуацию. Но ни одной спасительной идеи не приходило ей в голову.
71
Верзила сделал еще несколько шагов. Это был тот самый монстр, с которым Чарли встретился в церкви Спайви. Гигант с уродливым лицом. Кайл — так его, кажется, звали.
Наблюдая за тем, как Кайл вразвалку проходит вглубь пещеры, а Кристина пытается стать как можно более незаметной, Чарли ощутил страх и ненависть к самому себе. Боялся он потому, что знал: ему суждено умереть в этой холодной каменной норе. И он ненавидел себя за то, что не смог помешать такому развитию событий. Его родители всегда были слабыми и беспомощными. Они спрятались в алкогольном угаре, потому что настоящая жизнь была им не по плечу. И Чарли уже в детстве пообещал себе, что никогда не будет таким, как они. Он только и делал, что учился быть сильным, по-настоящему сильным. Он никогда не прятался от трудностей — главным образом потому, что его родители всегда пасовали перед ними. И он редко проигрывал. Чарли ненавидел проигрывать. Это его родители были неудачниками, а не он, Чарли Харрисон. Неудачников отличала слабость тела, духа и разума, а слабость, по мнению Чарли, была величайшим грехом. И вот теперь он находился в ситуации, где ему хватало сил лишь на то, чтобы окончательно не поддаться боли и не потерять сознания. Он сам привел Джоуи и Кристину в эти места, сам довел их до подобного состояния. Он обещал помочь, но все его обещания оказались пустыми. Он подвел тех, кого любил больше всего, а это значит, что он ничуть не лучше своего алкаша-отца и пьянчужки-матери.
В душе он знал, что слишком суров по отношению к себе. Он сделал все, на что был способен. Никто не смог бы сделать больше. Но сейчас это не имело значения. Значило только то, что они оказались-таки лицом к лицу со Смертью.
За спиной Кайла проступили очертания еще одного человека. Женщина. На мгновение она замерла в тени арки, соединявшей эту пещеру с соседней, но тут же шагнула вперед, в неровные отсветы костра. Грейс Спайви.
С трудом повернув голову, Чарли взглянул на Джоуи. Мальчик забился в самый угол. Он стоял спиной к стене, так плотно вжавшись в камень, будто хотел провалиться сквозь него в другое пространство. На лице у него блестели слезы. Последние события все-таки вырвали его из мира фантазий, в которых он пытался найти убежище, в реальность, наполненную зловещим присутствием Грейс Спайви.
Чарли попытался поднять руки. Если бы ему удалось это сделать, он смог бы и сесть. А сумей он сесть, не исключено, что ему удалось бы подняться и дать бой этим двум «сумеречникам». Но как он ни старался, руки не отрывались от пола.
Спайви остановилась, чтобы взглянуть на Кристину.
— Ради бога, не трогайте моего мальчика, — умоляюще произнесла та.
Спайви не ответила. Вместо этого она повернулась к Чарли и зашаркала дальше. Во взгляде ее читались ненависть и безумное торжество.
Чарли поспешил отвернуться, чтобы не видеть этих жутких глаз. Он лихорадочно пытался подыскать что-то, что могло бы спасти их: оружие или тактику, которая изменила бы ситуацию в их пользу.
Он вдруг ощутил, что они еще не обречены, что выход есть. Это не было пустой мечтой или принятием желаемого за действительное. Чарли хорошо знал свои чувства. Он привык доверять подсказкам интуиции, которая никогда его не обманывала. Выход действительно есть. Но какой?
Стоило Кристине взглянуть в глаза Грейс Спайви — и у нее возникло чувство, будто холодная рука сжала ее сердце ледяной хваткой. Казалось, что все в ней замерло: она не могла ни смотреть, ни вздохнуть. Даже думать она не могла. Да, старуха была не в себе — настоящая чокнутая, — но глаза ее излучали энергию, какую-то нездоровую силу. И Кристине стало ясно, как Спайви удавалось обращать людей в свою веру.
Тут ведьма отвернулась, и Кристина снова смогла вздохнуть, снова ощутила острую боль в ноге.
Спайви остановилась рядом с Чарли и взглянула на него.
Она намеренно игнорировала Джоуи, подумала Кристина. Ради него она проделала такой путь, не раз рискуя попасть под пулю. Ради него она карабкалась в горы, невзирая на два снежных бурана. И вот теперь она тянет, желая насладиться триумфом.
Кристина давно уже прониклась черной ненавистью к Спайви, но теперь эта ненависть стала чернее черной. На мгновение она вытеснила все из ее сердца — даже любовь к сыну.
Наконец старуха повернулась к Джоуи, и ненависть отступила, заглушенная чувствами страха, любви, ужаса и отчаяния.
Но это было не единственное, что она ощутила. Кристина вдруг почувствовала, что не все еще потеряно, что они еще могут взять верх над Спайви и гигантом. Если бы только она смогла сосредоточиться…
И вот настал момент, когда Грейс оказалась лицом к лицу с мальчишкой.
Она ощущала темную ауру, которая окружала его плотной стеной. Уж не опоздала ли она? Что, если Антихрист успел укрепиться и ребенок стал неуязвимым?
На лице у него блестели слезы. Он все еще притворялся простым шестилетним мальчишкой, маленьким и беззащитным. Неужели он и правда думал, что ее можно обмануть, заставить усомниться в возложенной на нее миссии? Да, у нее были моменты сомнений, как в том мотеле в Соледаде, но она давно оставила их позади, давно преодолела свою слабость.
Грейс подошла поближе.
Мальчишка попытался еще плотнее вжаться в стену, но он и без того казался приклеенным к камню — не ребенок, а небольшой выступ на стене.
— Ты не унаследуешь землю, — сказала Грейс, остановившись в паре метров от него. — Ни на тысячу лет, ни на одну-единственную минуту. Я пришла, чтобы остановить тебя.
Мальчик не ответил.
Взгляд его метнулся куда-то в сторону, и Грейс поняла, что он смотрит на поверженного пса.
— Твой цербер тебе не поможет, — заявила она.
Губы у мальчишки шевельнулись, будто он попытался произнести «мама», но выговорить это ему не хватало сил.
Из ножен, прикрепленных к поясу, Грейс вытащила длинный охотничий нож. Его оттачивали до тех пор, пока он не стал острым как бритва.