Увидев нож, Кристина попыталась вскочить, но резкая боль в ноге заставила ее снова рухнуть на каменный пол.
Обращаясь к Джоуи, Спайви сказала:
— Меня избрали потому, что я долгие годы безоговорочно служила своему мужу. Я умею отдавать всю себя до последнего. И так же безоговорочно я посвятила себя этой Божественной миссии. У тебя не было ни малейшего шанса спастись.
Отчаянно пытаясь дотянуться до Спайви, затронуть ее душу, Кристина взмолилась со своего места:
— Прошу вас, послушайте меня! Вы ошибаетесь, это всего лишь мальчик, мой сын, и он любит меня, а я люблю его.
Она была в отчаянии, что никак не может подобрать слова, которые смогли бы убедить старуху.
Не обращая внимания на Кристину, Спайви снова заговорила с Джоуи:
— Долгие часы молилась я над этим клинком. И однажды я увидела, как с небес спускается дух ангела и входит в мой нож. Теперь, когда этот освященный инструмент вонзится в твою плоть, ты ощутишь удар не только железа, но и ангельского духа.
Старуха несла полную чушь. Кристина знала, что обращаться к разуму и логике так же бесполезно, как воздействовать на ее эмоции, и все же она попыталась:
— Послушайте! Ради бога, послушайте. Вы ошибаетесь. Разве вы не видите? Будь даже мой мальчик тем, кем вы его называете — что, конечно, полная чушь, — но даже будь это так, почему бы Богу самому не уничтожить его? Ему ничего не стоит сделать так, чтобы мальчик умер от рака или попал под машину. Зачем Богу обращаться к вам, чтобы расправиться с Антихристом?
На этот раз Спайви ответила Кристине, но все так же не отрывая взгляда от мальчика. Говорила она с пылом, присущим уличному проповеднику. Голос ее то опускался до утробного звучания, то воспарял, обретая напевную мелодичность.
— Когда зло появляется в этом мире, когда мы видим его за работой, мы не можем просто пасть на колени и умолять Господа избавить нас от него. Зло и искушения служат испытанием нашей веры, тем вызовом, с которым мы сталкиваемся каждый день. Лишь они позволяют нам доказать, что мы достойны спасения и вознесения на небеса. Нельзя ждать от Бога, что Он снимет с нас это ярмо, потому что мы сами возложили его на себя в первую очередь. Наша священная обязанность состоит в том, чтобы противостоять злу и восторжествовать над ним. И сделать это мы должны сами с помощью тех ресурсов, которые дал нам Всемогущий. Лишь так мы можем заслужить себе место рядом с Его троном.
Лишь теперь она отвернулась от Джоуи и взглянула на Кристину. Глаза ее казались еще безумней, чем прежде.
— Ты же являешь собственное невежество и отсутствие веры, — продолжила она свою обличительную речь, — когда приписываешь смерть, рак и прочие несчастья Господу Богу нашему, владыке небес и земли. Не Он принес зло на землю и не Он обрушил на человечество десять тысяч бедствий. Сатана, в образе змея, и Ева, которую он встретил в райском саду, принесли знания греха, смерти и отчаяния тысяче последующих поколений. Мы сами обрекли себя на зло. И вот теперь, когда абсолютное зло шагает по планете в лице этого ребенка, мы должны взять на себя ответственность и самостоятельно решить эту задачу. Лишь так мы можем спасти себя и все человечество!
Воинственная ярость старухи лишила Кристину дара речи, а вместе с ней и надежды на лучший исход.
Спайви снова повернулась к Джоуи:
— Я чую твое гниющее сердце. Я чувствую исходящее от тебя зло. Ледяным холодом проникает оно в мои кости и расходится по всему телу. Я знаю тебя, поверь мне. Уж я-то знаю!
Отчаянно стараясь справиться с паникой, которая грозила поглотить все ее силы, Кристина пыталась найти хоть какой-нибудь выход из ситуации. Она готова была испробовать что угодно, но разум отказывался помогать ей.
Она увидела, что Чарли ухитрился сесть, несмотря на свое состояние. Она знала, что каждое движение причиняет ему невыносимую боль. Это что-то значило: он бы не стал подниматься без причины. Может, ему удалось найти решение, которое ускользнуло от Кристины.
Спайви протянула нож своему уродливому спутнику:
— Пришло время, Кайл. Внешность мальчика обманчива. Он выглядит маленьким и слабым, но он не сдастся без боя. А я, хоть я и Избрана, не могу больше полагаться на свои силы. Тебе предстоит расправиться с ним.
Странное выражение появилось на лице Кайла. Кристина ждала, что тот с радостью ухватится за предложенную возможность, но гигант вместо этого смотрел как-то тревожно и с замешательством.
— Пришло твое время стать молотом Бога, — сказала Спайви.
Кристина содрогнулась. Из последних сил поползла она к гиганту, даже не обращая внимания на боль в ноге. Она ухватилась за край его куртки в надежде сбить с ног и отобрать у него ружье — безумный план, если учесть его рост и силу. Впрочем, верзила с самого начала не оставил ей ни малейшего шанса: взмахнув ружьем, он ударил ее прикладом в плечо, как ударил перед этим собаку. Охнув, она рухнула на бок… затем схватилась за больное плечо и расплакалась.
С неимоверным усилием, едва не потеряв сознание от боли, Чарли приподнялся на локте и сел. Он надеялся, что это позволит ему по-новому взглянуть на ситуацию и найти хоть какой-то выход, но ничего дельного в голову не приходило.
Кайл забрал у Грейс нож и отдал ей свое ружье.
Старуха шагнула в сторону, освобождая ему дорогу.
Кайл принялся крутить нож в руках, поглядывая на него с озабоченным видом. Клинок поблескивал в неровном свете костра.
Чарли попытался встать, вцепившись в карниз, на котором пылал огонь. Он рассчитывал схватить горящую ветку и швырнуть ее в гиганта. Краем глаза Спайви уловила движение и направила на него ружье. Впрочем, она могла не беспокоиться. Чарли настолько ослаб, что просто не смог бы дотянуться до костра.
Кайл Барлоу взглянул на нож у себя в руке, затем на мальчика. Трудно сказать, что пугало его больше.
Ему приходилось пользоваться ножами. Случалось ранить людей, даже убивать их. Это помогало ему выпустить тот гнев, который периодически накапливался в нем и не давал ему жить. Но он уже не был прежним Кайлом — он научился контролировать свои эмоции. Научился понимать себя. Прежний Кайл ненавидел всех до единого — будь то знакомых или нет, — поскольку все они так или иначе отвергли его. Кайл осознал, что эта ненависть вредила главным образом ему самому. Он понял, что далеко не всегда его отвергали из-за уродства. Куда чаще людей отпугивали его злость и угрюмость. Благодаря Грейс жизнь его обрела новый смысл. Он понял, что и к нему можно относиться с симпатией. А вслед за симпатией появились первые признаки того, что и в его жизнь однажды может прийти любовь. Теперь же, убив мальчика, он рискует скатиться туда, откуда однажды поднялся. Вот почему Кайл боялся ножа.
Но и мальчишки он тоже боялся. Он знал, что Грейс наделена сверхъестественными способностями: она делала то, что обычному человеку было просто не по силам. Стало быть, она права, когда утверждает, что мальчишка — Антихрист. Отказавшись убить это дьявольское отродье, Кайл подведет Бога, Грейс и все человечество.
Но разве не требовалось от него отбросить душу, чтобы обрести спасение? Убить, чтобы получить высшее благословение? Разве был в этом смысл?
— Ради бога, не трогайте моего мальчика, — сказала Кристина Скавелло. — Прошу вас…
Кайл взглянул на нее, и сомнения его только усилились. Она ничуть не походила на Темную Мадонну, за которой стояла вся сила Сатаны. Она была ранена, напугана и молила его о милости. Кайл ощутил укол вины при мысли о том, что это он причинил ей столько боли.
— Кайл? — окликнула Мать Грейс, от которой не ускользнули его сомнения.
Повернувшись к мальчику, Кайл отвел нож назад, чтобы удобнее было бить. Одного удара будет достаточно, чтобы отправить мальчишку на тот свет.
Ребенок не сводил взгляда с остро наточенного клинка, по щекам у него текли слезы. На лице застыло выражение ужаса. Маленькое тельце слегка согнулось, будто в предчувствии удара.
— Ну же, бей! — поторопила Мать Грейс.
В голове у Кайла вихрем проносились мысли. Как Бог, всемогущий и милосердный, мог обречь меня на существование с таким лицом? Что это за Бог, который позволяет мне избавиться от существования, полного боли, ненависти и злости, только затем, чтобы снова подтолкнуть к убийству? Если Бог действительно правит миром, почему Он допустил столько бед и страданий? Неужели при Сатане стало бы намного хуже?
— Дьявол пытается затмить твой разум, — сказала Грейс. — Вот откуда твои сомнения, Кайл. От дьявола!
— Нет, — покачал он головой. — Вы сами учили меня, что самое главное — действовать по совести. Вот я и хочу понять, что тут будет правильным. Мне нужна минута, одна минута, чтобы все обдумать.
— Не думай, а действуй! Или уйди с моей дороги и дай мне пристрелить его. Как ты можешь подвести меня в такой момент? После всего, что я для тебя сделала!
Тоже верно. Кайл всем был обязан Матери Грейс. Если бы не она, он до сих пор жил бы в трущобах, приторговывал наркотиками и мучился от ненависти ко всем людям. Где же его честь, его благодарность? Предав ее сейчас, не скатится ли он тем самым в прежнюю жизнь — как и в случае, если решится на убийство?
— Прошу вас, — сказала Кристина Скавелло, — ради всего святого, не трогайте моего ребенка.
— Отправь его навечно в ад! — прокричала Грейс.
Кайлу казалось, будто его разрывают на части.
Он не так давно начал руководствоваться в этой жизни моральными принципами, и это еще не стало для него бессознательной привычкой. Он мучился выбором и чувствовал, как слезы текут у него по щекам.
Мальчик оторвал взгляд от лезвия ножа и посмотрел Кайлу прямо в глаза.
— Убей его! — приказала Грейс.
Кайла трясло.
Мальчика тоже била дрожь.
Взгляды их не просто встретились, но и… смешались. Кайлу вдруг показалось, что он способен смотреть на мир не только своими глазами, но и глазами ребенка. Он словно был и собой, и мальчиком, и убийцей, и жертвой. Он ощущал себя большим и опасным… и в то же время маленьким и беззащитным.