– Хорошо, я обо всем позабочусь.
– Погоди, что за кошка между вами пробежала? В Киеве вы отлично ладили.
– Сегодня утром я отправилась в город в одиночку. Села на хвост Барону и последила за ним до парка, чтобы узнать, с кем он встречается.
– С какой-то важной персоной?
– Если я тебе скажу, обещай, что потом удивишься, на сегодня с меня хватит обид. Барон говорил с крупной шишкой из Ватикана.
– При чем тут Ватикан?
– Именно это мы и пытаемся выяснить, точнее, Матео.
– Вы поцапались из-за того, что Барон встречался с каким-то типом в сутане?
– Он был в обычном костюме с айфоном последней модели… Ватикан не обязан считать современность грехом! Матео опознал его с помощью системы распознавания лиц. Этот человек не перестает меня удивлять.
– Ты стащила айфон у церковника?
– Да нет же! Просто засняла их встречу. И тут мы доходим до причины охлаждения чувств. Матео считает, что я глупо и безрассудно рисковала; а я считаю, что он бесится, потому что я пошла без него и у меня все получилось. Представляешь, даже не поздравил с успехом!
– Я тебя поздравляю, но ты безрассудно рисковала.
– Ты бы поступила точно так же. Ладно, позвоню ему, свяжемся через час.
Екатерина мерила шагами комнату, поглядывая то на пачку сигарет, то на телефон. Еще одна сигарета, возможно, немного ее успокоит. А звонок Матео точно даст противоположный эффект. После некоторых колебаний она отправила ему эсэмэску.
– Можешь встретиться со мной там, где мы изображали туристов?
Екатерина смотрела на смартфон; ответ не приходил, она закурила. Экран загорелся.
– Почему не у меня?
– Нам нужно поговорить, и это срочно.
На сей раз ответ не заставил себя ждать.
– Что случилось?
– Так можешь или нет?
– Уже еду, мне тоже нужно с тобой поговорить.
Лавируя по улицам Рима на мотоцикле, Матео, взбудораженный словами и тоном Екатерины, проговаривал извинения, которые собирался ей принести. Он признается ей, что еще не оправился от той ночи в Осло, когда безумно испугался, что она может погибнуть от выстрелов подосланных Викерсеном убийц. Пережитый им ужас был еще сильнее, чем в ту ночь прощания с отцом. Подумав, что она в одиночку подошла так близко к мужчине, чей телохранитель преследовал ее с пистолетом, он потерял контроль над собой. Он сожалел, что вышел из себя, что назвал ее поведение безрассудным. Пожалуй, это не лучший способ выразить свои чувства к ней и признаться, что она значит для него куда больше, чем она хотела понять, но, по крайней мере, у такого признания есть одно неоспоримое достоинство – искренность.
Переезжая через Тибр, Матео чуть не угодил под перестроившийся без поворотников грузовик и решил, что жизнь слишком коротка, чтобы теряться в догадках. Он скажет ей все, что она не захотела услышать, когда расспрашивала его о женщинах, с которыми он спал: он любит ее.
Она ждала, сидя на краю фонтана, и встала, чтобы подойти к нему. На ней было летнее платье, словно сотканное из тумана – по крайней мере, так показалось Матео, когда он шел к ней; сердце его сжалось, а ладони вспотели. Площадь и туристы будто бы застыли, скованные внезапным морозом. Вокруг Екатерины все замерло. Он хотел обнять ее и поцеловать, но не решился и только молча смотрел на нее, покоренный лукавым выражением ее лица.
Легкий поцелуй в щеку, а потом в губы.
– Что ты хотела мне сказать? – проговорил он.
Нет ничего прекраснее и глупее мужчины, охваченного любовью.
Она пересказала ему разговор с Дженис и, немного издеваясь над ним, призналась, что тревожится за нее. Их подруга проявила неосторожность и за это поплатилась. Ей необходимо подкрепление, пока ситуация не стала по-настоящему опасной. Екатерина посмотрела расписание рейсов. Матео мог бы переночевать в Хитроу и отправиться на Джерси первым утренним самолетом – он приземлится в десять.
Матео даже не пытался возражать. Он заедет в офис, возьмет все необходимое оборудование, а потом заскочит домой за сменной одеждой. На мотоцикле он в аэропорт не опоздает.
Он пообещал ей позвонить, когда окажется в Лондоне.
– А ты что хотел мне сказать? – вспомнила Екатерина, когда они уже готовились распрощаться.
– Ничего. Ах да! Мужчину, с которым сегодня утром встречался Барон, зовут Джакомо Рубино. Он – доверенное лицо папы римского, занимается организацией его официальных встреч.
– Барон собирается встретиться с папой? Он что, хочет обратить Церковь в ультранационализм?
– Не думаю, что это в его планах. Да и вряд ли он жаждет пообщаться с папой.
– Тогда я не понимаю.
– Рубино – посредник, как и Барон, – пояснил Матео. – Остается узнать, кто ищет встречи с Его Святейшеством и чего ради. Я перешлю тебе программу, которая взаимодействует со шпионом, которого я установил на его телефон. Твоя задача – подключиться к отельной сети и скачать данные, собранные со вчерашнего дня. Если нам повезет, из переписки или разговоров мы что-нибудь об этом узнаем.
Екатерина чуть отступила и ошеломленно взглянула на Матео.
– Я правильно расслышала то, что ты сказал?
– Скорее всего, мы же совсем рядом, а на площади как-то подозрительно тихо.
– Ты просишь меня шпионить за Бароном? – настаивала она.
– А почему тебя это удивляет? Я же не могу быть в Риме и Джерси одновременно, – бесстрастно ответил Матео.
Екатерина прищурилась, но не от солнца.
– Ты самый бестактный мужчина из всех, с кем я знакома, и проблема в том, что я уже и не знаю, могу ли без тебя обойтись.
Она поцеловала его и с достоинством пошла прочь.
– Предупреди остальных, что я не смогу выйти на связь! – крикнул Матео.
Она помахала ему и отправилась в отель, чтобы заплатить за номер и предупредить Дженис, что подкрепление уже скачет к ней.
19
День восьмой, Стамбул
Кахилу определенно нравилось управляться со своим стареньким, но на удивление хорошо отремонтированным «ягуаром» – как нравилось и сопровождать Майю, которую он находил очаровательной, хоть и недосягаемо молодой для него.
– Ездить на такой машине – не лучший способ держаться незаметно, – прокомментировала она.
– Позвольте с вами не согласиться. Когда тебе нечего скрывать, ты не боишься быть на виду.
Кахил добавил, что, если они случайно встретятся с кем-то из его знакомых, он представит ее своей племянницей.
– У вас есть братья и сестры?
– Нет, но никто об этом не знает, я редко рассказываю о себе.
– Как вы познакомились с Витей и его братом?
Кахил глубоко вздохнул.
– Видите ли, для заключения сделки необходимы две стороны. И когда немного нарушаешь закон, нет ничего сложнее, чем найти честных людей. Нам посчастливилось поработать вместе несколько лет, и мы сразу же нашли общий язык. Для искренней дружбы необходимо желание, и в нее необходимо вкладываться… А доверие – это награда – хрупкая и бесценная. Мой отец учил меня, что богатство человека – не в кошельке, а в его связях. А еще нужен большой талант, чтобы защититься от разочарований в жизни.
– Сколько вам лет?
– Не спрашиваю, сколько вам, но я бы сказал, что мне лет на тридцать больше.
– Тогда вы не выглядите на свой возраст.
– Как и вы на свой, что прискорбно.
Кахил припарковался перед пригородным торговым центром. Он зашел в магазин вместе с Майей, желая поучаствовать в составлении ее нового гардероба.
Каждый раз, когда к ним подходила продавщица, он взмахом руки отсылал ее и продолжал прогуливаться между рядами, снимая с вешалки то платье, то брюки, разглядывая и возвращая на место.
Уверенность, которую дает возраст, Кахил явно обменял на элегантность любопытства. Майя невольно увлеклась предложенной игрой. Она примеряла все наряды, которые он выбирал, но заявляла, что они жмут, всякий раз, когда они оказывались слишком дорогими. Кахил быстро разгадал ее стратегию. По своему обыкновению вздохнув, он сгреб в охапку все, что ему понравилось, и двинулся на кассу.
– Само собой разумеется, вы мне ничего не должны, – сказал он, когда они выходили из магазина.
Они снова сели в «ягуар» и поехали в сторону Босфора.
– Алик приедет только к вечеру, так что пока давайте съездим пообедаем, – предложил он.
Коробка передач отзывалась треском всякий раз, когда он переключал скорость.
– А вчера вы запрещали мне выходить из комнаты.
– Знаю, люблю противоречить себе. Вчера дорога слишком меня утомила, и к тому же толика риска придаст сегодняшнему дню перчинки.
По пути он припарковался перед аптекой вторым рядом, спросив у Майи, не купит ли она ему пачку аспирина.
– Если у вас болит голова, можем вернуться, – сказала она.
– У меня никогда не болит голова, но мне пришло в голову, что вы, когда убегали от преследователей, наверняка забыли зубную щетку. Купите себе все, что вам нужно.
Они пообедали в маленьком рыбном ресторане, где Кахила встретили с такой обходительностью, будто он был кинозвездой.
За столом Майя принялась расспрашивать его о себе:
– Вы не женаты?
– Это аванс? – Он поднял бровь.
– Я люблю женщин.
– И я, даже слишком, что и дает ответ на ваш вопрос. По правде сказать, я любил только одну. Она меня покинула, и с тех пор моя жизнь превратилась в искания того, чего мне никогда уже не обрести… Мне встречались лишь подобия оригинала.
Майя смерила его долгим взглядом.
– Что-то вы задумались. Я чем-то вас неприятно поразил? – встревожился Кахил.
– Вовсе нет. Я думаю, что, если бы меня привлекали мужчины, я попросила бы вас пригласить меня на ужин.
Теперь уже Кахил надолго замолчал. Спокойно положив вилку, он взял салфетку, промокнул усы и безмятежно продолжил трапезу.
– Что-то вы задумались. Я чем-то вас неприятно поразила? – повторила за ним Майя.
– Если бы я был на несколько десятков лет моложе… Но это очень существенное «если».