«Джейк» была взволнована и нервничала. Темный тамплиер… У нее были воспоминания тех, кто знал их, но встретить одного из них – о таком она даже не мечтала. «Джейк» встала, когда вошел прелат, расправила свои одеяния и собралась с мыслями.
Зератул низко поклонился.
– Хранитель, – сказал он. Его ментальный голос был сух, словно гонимые ветром листья, и в нем звучала мудрость. Он сразу же понравился ей. – Немыслимая честь – встретить одного из вас. Не думал, что проживу столь долго. Впрочем, не думал и о том, что воссоединение нашего народа сможет произойти при моей жизни.
Она уловила имя, образ – Рашжагал.
– Рашжагал… Она сейчас правит вами?
– Действительно, она – наш матриарх, мудрый и справедливый правитель. Она достаточно стара, чтобы помнить изгнание с Айура. Немногие из моего народа еще помнят светлых братьев. Как и я, она желает, чтобы наш народ воссоединился.
«Джейк» медленно кивнула. Рашжагал была очень старой, ей более тысячи лет.
– Я храню воспоминания о вашем матриархе, когда она была еще ребенком. Мне было бы интересно встретиться с ней.
Зератул посмотрел на нее с тоской и едва ли не с алчностью.
– Темные тамплиеры не жалеют о том, что отсекают пси-рецепторы. Нам не требуется Кхала так, как вам. Но то, что представляешь собой ты, Замара… Я ценю это и жалею, что мы не обладаем подобным.
– Так значит, у вас нет никаких способов хранить знания о прошлом?
«Джейк» пришла в смятение. Ее опечалила мысль о том, что вся эта история, путешествия, которые проделали темные тамплиеры, открытия, которые они совершили, – все это затерялось во времени.
– Ничего столь совершенного, как Хранитель, да. Но мы научились пользоваться кайдариновыми кристаллами, чтобы сохранять воспоминания. Решение не самое оптимальное, и утрачиваются эмоции, но все же информация не теряется.
– Так вот как ты узнала! – воскликнул Джейк. – Ты услышала это из первых рук!
– Услышала из рук… От первоисточника, да. Ваши человеческие выражения действительно очень красочные, Джейкоб.
«Джейк» на мгновение засомневалась, но все же произнесла мысленно:
– Я… Рада, что вы оба смогли увидеть истину за ложью. Я хотела бы попросить вашего прощения. Я знала правду, которая тебе, Тассадар, открылась лишь недавно. Но мне запретили говорить об этом. Ни единой живой душе, кроме тех, кому позволено знать это. И запрещено до сих пор. Все, что сказал Зератул, – правда. Адун принес себя в жертву не для того, чтобы обезопасить Айур от какого-то осязаемого влияния зла. Он сделал это, чтобы помочь темным тамплиерам… В надежде, что настанет день, когда они вновь будут приняты протосским обществом.
Тассадар был ошеломлен. Зератул выглядел едва ли не ликующим.
– Среди нашего народа есть выражение благословения. «Адун торидас» – «Пусть Адун дарует тебе убежище». Мы знали, что он – наш спаситель.
Похоже, он собирался сказать что-то еще, но затем закрыл свои мысли от обоих протоссов Айура.
– В должное время я расскажу об этом больше. Сейчас же я обязан сосредоточиться на том, чтобы научить тебя – научить столькому, сколько ты захочешь узнать, Тассадар.
Тот выпрямился, и его глаза сверкнули.
– Я буду учиться тому, чем ты можешь поделиться со мной, чтобы спасти весь наш народ… друг мой.
Джейк покачал головой в молчаливом изумлении.
– Выдающиеся личности. Они оба. Как Кхас или Адун. Тассадар… Он погиб, чтобы спасти Айур, верно?
– Сказать так – это лишь намекнуть на его истинную жертву и то, что он совершил ради нашего народа. Но – да, он нанес удар зергам. Тассадар был вынужден обратиться против Конклава и вступить с ними в битву. Они отказались выслушать его. И были все убиты.
– Что? Он убил членов Конклава? Всех до единого?
– Да. Каста судей все еще существует, но Конклава больше нет. Тассадар совершил это с чувством глубокой печали, но так было необходимо. Они хотели заключить его под стражу в то время, когда ему отчаянно требовалось действовать, потому что Айур, как и раса протоссов вообще, были на грани уничтожения. Тассадар многому научился от Зератула об энергиях и силах, которые освоили темные тамплиеры за столетия исследований тайн Пустоты. В одиночку мы никогда бы не смогли уничтожить Сверхразум зергов. Чтобы победить Сверхразум и спасти наш народ, Тассадар использовал оба вида энергий. Он понимал темных тамплиеров, проявил к ним сочувствие, и благодаря этому… а также взаимной дружбе с Зератулом… только из-за этого протоссов Айура приняли на Шакурасе.
Тассадар был действительно выдающейся личностью. Он открылся истине, запечатанной ранее тысячекратной ложью, и не только понял, но и принял отступников, которые, по общему мнению, пытались уничтожить все, что имело значение для протоссов. Он принял решение увидеть все таким, какое оно есть, и спас свой народ.
Зератул и темные тамплиеры были вообще непостижимы. Джейк не сомневался: случись такая история у терранов, когда какую-нибудь оппозицию согнали бы в одно место, запугали казнями и изгнали в бескрайнюю пустоту, то те товарищи уж точно не питали бы тепла и приязни к своим угнетателям.
– Я пробыла на Шакурасе совсем недолго. Не знаю, что случилось там за последние четыре года. Но Зератул и Тассадар дали повод надеяться, что за время моего отсутствия протоссы Айура и темные тамплиеры объединятся, и мы снова станем единым народом. Это будет совершенно необходимо для нас, если…
Джейк мгновенно насторожился, но Замара прервала контакт разумов.
– Ты когда-нибудь расскажешь мне, что происходит, Замара?
– Надеюсь, что смогу, Джейкоб. Ты заслужил право знать, ради чего ты можешь умереть. Но я должна подождать, пока мы не найдем Зератула или еще кого, кто поможет нам.
– Возможно, ждать придется долго.
Ментальный взрыв тяжелым набатом зазвенел в голове. Джейк едва не потерял сознание.
– Нарушители границ и воры! Кто посмел вторгнуться в мое святилище?
Впрочем… возможно, долго ждать не придется.
Глава 8
Замара сразу же ответила на отдаленное телепатическое негодование.
«Зератул, мой старый друг. Это я, Замара. Однажды ты говорил мне об этом мире, хоть и не называл его имени, и я пришла – в поисках твоей помощи и твоей мудрости».
Боль пронзила Джейка, когда Замара вновь поделилась воспоминаниями. Он знал, что ей необходимо это сделать; знал, что она должна поведать все абсолютно четко и оперативно, чтобы Зератул смягчился и согласился помочь. Но все же…
Пыль взметнулась под ногами Зератула облачком серого мягкого пепла. «Джейк» оглянулась, с любопытством разглядывая это место, названное Чаром, собственными глазами.
– Удерживать все эти воспоминания – тяжелая ноша? – спросил Зератул.
– Это честь и долг – и, да, время от времени, тяжелая ноша. Хранить воспоминания сами по себе несложно. Лишь когда… Когда воспоминания переходят ко мне, я испытываю боль.
– Переходят к тебе?
«Джейк» бесстрастно посмотрела на него.
– Я получаю воспоминания протосса, когда он или она умирает. Это никогда не приносит удовольствия, а если многие умирают где-то одновременно… то вместить все это крайне болезненно.
Зератул кивнул в знак понимания.
– Должно быть, это действительно сложно.
– Самые сложные ситуации возникают, когда я знаю что-то, но не имею возможность поделиться. Я рада, что вы с Тассадаром сумели найти способ примириться.
Зератул задумчиво посмотрел на «Джейка».
– Как ты остаешься в мире сама с собой, Замара? Быть хранителем столь многого – разве это не переполняет тебя страхом?
– Как объяснял тебе Тассадар, мы не теряем собственное «я» в Кхале, не растворяемся в ней целиком. Я испытываю прилив сил и чувствую себя обновленной, соединяясь со столькими разумами в этом благотворном оазисе. Но поскольку существует множество моментов, делиться которыми мне запрещено, мне приходится посвящать некоторое время медитациям, чтобы выплеснуть эмоции и чувства и, не без помощи кристаллов, вновь стать бесстрастной.
Зератул прикрыл глаза и запрокинул голову. «Джейк» с теплотой подумала, что, по крайней мере, смех протоссы Айура и темные тамплиеры выражают одинаково.
– Интересно и занимательно. Возможно, Хранители – квинтэссенция того, против чего мы выступили. Вам не только требуется Кхала, чтобы хранить воспоминания, но вы и самым интимным образом соединены с остальными через нее. В некотором роде, вы становитесь ими… Они живут в вас. И все же вы находите успокоение в том, чтобы отключиться от этого, используя кристаллы, как и мы.
Вслед за прелатом «Джейк» запрокинула голову, улыбаясь точности оценки.
– Значит, вот как вы поступаете? Вне сомнений, что ты, что другие из твоего народа несете свое бремя, и вы не можете поделиться им с другими в Кхале, когда оно становится слишком велико.
– Я медитирую. Сижу в абсолютной тишине, которая есть Пустота. А еще имеется один мирок, о котором не знает никто другой. Оттенок неба там спокойно-розовый, и он умиротворяет, как и энергии одного места, расположенного в горах у бурных рек. Именно туда я ухожу, когда… несчастен или не могу определиться. Естественность природы исцеляет.
«Замара… Это ты… И в то же время, нет. Здесь еще один разум… Во имя Пустоты, это… это человек?»
Джейк простонал, а затем сжал зубы, пытаясь побороть слабость. Зератул – а теперь он узнал это мощное присутствие – все еще был далеко. Передача мыслей нелегко давалась Замаре, и напряжение заставляло голову Джейка раскалываться от боли.