Овинги с тревогой переглянулись. Фэй не отнимала руку от радиоприемника — и теперь она, должно быть, его включила, так как из динамика послышался гул. Но только гул — и никаких голосов. Последняя местная радиостанция заглохла еще вчера вечером. Потом Фэй выключила радио — ей по-прежнему явно было не по себе.
— Вот так-то, ребята. Не пойму только, за каким чертом вам тут торчать. Может, скажете? А? — громогласно вопрошал Платт. — Даже не в том дело, что вас тут любая собака отыщет. Слушай-ка, братишка. И ты, Фэй, красавица, тоже слушай. Чем вы теперь намерены заняться? Теперь, когда уже не надо горбатиться за нищенскую инженерную зарплату?
Овинг откашлялся.
— Ну-у, вообще-то мы еще толком и не поговорили. Времени не было. Пусть страсти чуть поулягутся — тогда можно будет организовать где-нибудь лабораторию…
— Ха, организовать! Лабораторию! Проклятье, конечно, ты ее организуешь! Ведь теперь сам черт нам не брат. Отсюда мораль: можно и к чертям наведаться в гости. А все благодаря тебе. Так вот, Дэйв, знаешь ли ты, чем я теперь думаю заняться?
Овинг не долго думая выложил первую же бредовую идею, что пришла ему в голову:
— Наверное, слетать на Луну.
— Точно! Ну, парень, ты и даешь! Прямо в самое «яблочко»! Да, брат, тебя не проведешь!
— Ох, нет. Только не это, — хватаясь за голову, простонал Овинг.
— Не нет, а да! Именно это! Знаешь что, Дэйв, бери-ка ты все свое семейство, и давай сваливать отсюда. Я уже и местечко что надо выбрал. И знаю десять… нет, чего там — двадцать отличных парней, которые к нам присоединятся. Но к тебе я, понятное дело, в первую очередь. Ты еще даже не представляешь, как это клево. Лучшей идеи мне отродясь в голову не приходило!
— Ты что, правда решил соорудить космический корабль?
— Не просто решил, братишка. Я его сварганю. Будь спок. В лабораториях Кеннелли в Санта-Росас эти железяки делали по госзаказам. Там есть все, что нужно: и помещения, и оборудование, и материалы, и черт в ступе. Два месяца на все про все.
— А почему не в Уайт-Сэндсе?
Тут Платт так замотал головой, что Овингу показалось — она вот-вот слетит с плеч.
— Ни в коем случае, Дэйви. Ни в коем случае. Во-первых, там скоро соберутся все бредящие космосом придурки — плюнуть будет некуда. А потом — чего там вообще хорошего? Ну, оружие. Ну, оболочки для ракет. Но нам-то все это барахло не катит! Нет, Дэйви. Мы начнем все заново и сделаем как надо. Из драккара викингов звездолета не соорудить — с таким же успехом можно оборудовать реактивными двигателями дачные сортиры. Сам прикинь. Пошевели извилинами. — В порыве чувств Платт подался вперед, нелепо размахивая руками — Представляешь, что значит построить собственный космический корабль? Любого размера. Хоть с небоскреб. И все там будет на своем месте. Да, Дэйви! Все, все туда запихнем! Спальни, кегельбаны, кухни… Стоп-стоп. К черту кухни. Они нам теперь без надобности. А вот библиотеки, кинотеатры, лаборатории…
Овинг поежился.
— Прости, Лерой, но ты случайно не пил спиртного, скопированного Гамном? Ты что-то сказал про…
— Конечно, пил, — нетерпеливо подтвердил Платт. — Пил. И пить буду. И ел тоже. А что? Только так! Просто пропускаешь его дважды, чтобы не нажраться обратных пептидных цепочек, — и все дела. Да не бери в голову. И вообще, братишка, слушай внимательно и не отвлекайся. Значит, строишь все, что только в голову взбредет. А дотом засаживаешь под эту ерунду ракетные движки. Усек? Когда под рукой Гамно, уже наплевать — червонец у тебя или миллион. А что у нас с горючим? Ха! Помнишь те огроменные баки, на которых подрываешься прежде, чем успеешь оторвать хвост от родной планеты? И что же теперь? А, Дэйви? Как тебе пара аккуратненьких канистрочек с кислородом и гидразином? И к ним, понятное дело, пару Гамна! А? Горючего всегда будет навалом! И никаких заморочек с теми чертовыми соотношениями массы и энергии! Поднимаешь домкратами мормонский молитвенный дом и отправляешь его к чертовой матери. В смысле — на Луну. На Луну! На Луну, ты понял? На Луну, будь она трижды проклята! Энтузиаст перевел дыхание.
— Да ты подумай, Дэйв! Только подумай! Можно слетать хоть к чертовой бабушке! Забраться в любую дыру этой Вселенной. И гораздо дальше. Ровно через год мы уже будем на Марсе. На Марсе, Дэйв! — Платт встал, упер руки в бока и мигом превратился в отважного исследователя Марса, острым глазом обозревающего окрестности. — Так-так, что мы тут видим? Ух ты, загадочные пирамиды! А вот какие-то шестиносые шибздики. Надо бы скоренько с ними разобраться — ведь у нас сегодня вечером свидание с упругими трехгрудыми венерианками! Ох, прости, Фэй, — я и забыл. Да, но на Марсе мы оставляем целую тележку Гамна для генерации атмосферы. Каких-нибудь пятьдесят — сто лет — и там будет достаточно воздуха, чтобы обходиться без этих паскудных шлемов. Потом — на Венеру. А там та же самая операция. В смысле атмосферы, Фэй, детка. Говорите, нет кислорода? Ща сделаем! Пойми, Дэйви, через какую-нибудь паршивую сотню лет человечество овладеет всей Вселенной! Это я тебе говорю! Под рукой и Марс, и Венера, и вся система Юпитера — только свистни в два пальца! А как насчет звезд? А, Дэйви? Почему бы и нет? Нефиг делать! Во-первых, на нашем корабле мы черт знает сколько проживем. Ну, и детей на всякий случай нарожаем. Пусть продолжат дело отцов, если мы вдруг откинем копыта! Ну, понял ты наконец? Как, зацепило? — Тут Платт вдруг умолк и уставился на Овинга, будто не веря собственным глазам. — Что?!! Не-ет?!!
— Нет. Нет, Лерой. Ты пойми… ну, возьмем для примера что-то одно. Скажем, эту твою идею с атмосферой. Ведь ты собираешься догружать миллиарды тонн. Вот если отрыть из почвы окислы или что-нибудь в этом роде и получать из них молекулярный кислород — тогда другое дело. А так ты нарушишь орбиты планет и…
— Ну и что? Ничего страшного, — затараторил Платт. — Вот, например, масса какой-нибудь мелкой планетки вроде Марса… — Не переставая молоть языком, он выудил из кармана логарифмическую линейку и принялся энергично водить движком взад-вперед.
— Минутку, — все-таки сумел вмешаться Овинг. — Ты опять горячишься. — Он тоже достал из заднего кармана такую же логарифмическую линеечку. Мужчины придвинулись друг к другу и оживленно заспорили.
Приуныв от такой безрадостной картины, Фэй отправилась на кухню. За ней затопали и разочарованные девочки.
Когда полчаса спустя жена гения всех времен и народов вернулась в гостиную с кофе, Платт как раз вскочил, размахивая длинными руками и выплескивая свое отчаянье, вызванное тупостью рода человеческого и Овинга как его представителя.
— А-а, ладно, — наконец обреченно махнул он рукой. — Черт с ним со всем. Все к черту. Ладно, братишка. Все-таки я сгоняю за бутылочкой. Тяпнем ради праздника. Может, тогда тебе полегчает, — добавил Платт, уже выходя со сцены и захлопывая за собой сетчатую дверь.
Овинг грустно улыбнулся и обнял присевшую рядышком жену.
— Приготовь-ка ты ему гостевую, — попросил он.
— Дэйв, но ведь у нас только та душная каморка, где кипятильник. Там даже кровати нет.
— Ничего, поспит на полу. Вот увидишь — он сам на этом будет настаивать, — отозвался Овинг и покачал головой, вдруг ощутив прилив нежной привязанности к нескладному верзиле. Лерой Платт. Такой платтовский! Такой лероистый! И нисколько не изменился за все эти годы! — Славный старина Лерой, — вздохнул он. — Надо же! Господи, Венера!
Дело шло к полудню, и весь дом сиял от ослепительного солнечного света. Жара из безоблачного неба лилась на землю золотым дождем, каким-то недвижным потоком. Воздух на склоне раскалился, как над сковородкой, — и пыльные пальмы, казалось, вот-вот переломятся. Овинг нагнулся и поднял комок сухой земли — тот мигом рассыпался в бурую пыль.
— Ну и жарища, — пропыхтел Платт, обмахиваясь своей бесформенной шляпой. — Адское пекло. — Светлые глаза верзилы казались на ярком солнце оголенными и безумными — изумленными устрицами на белой раковине лица. Потом, видно поняв тщетность своих усилий, Платт снова надел шляпу.
А вот Овинг жару любил. Да, солнце нещадно жгло голову и плечи, словно желая зажарить его живьем и сожрать на обед, — но зато все члены работали как надо, будто смазанные небесным ремонтником. Пот крошечными капельками золотистой росы усеивал все тело. Нравилась Овингу и собственная тень — и то, как она отчаянно старается вырваться из-под ног. Приятно было думать и о прохладной сени дома, и о тепле.
— Уже совсем рядом, — ободрил он Платта, упорно карабкаясь вверх.
С вершины невысокой горы видны были все окрестности. Вот жилые кварталы. Вот адвентистский колледж. Вот пищевой комбинат. Все лежало как на ладони — будто игрушечное. Аккуратные ниточки улиц, ярко-зеленые деревья. Где красные, а где голубые крыши домов.
Вот, наконец, перевал. По ту сторону горы словно открывался совеем другой мир. Голые выжженные лощины — одна за другой. Казалось, любой ливень здесь зашипит и обратится в пар, так и не долетев до поверхности. Никаких признаков жизни — аж до самого горизонта.
— Уфф, — выдохнул запыхавшийся Платт. — Ну, вот и оно. То, что нужно. Смотри, Дэйв, тыщи квадратных миль. Да, местность, мягко говоря, пересеченная. Зато у самых наших задворок. Надо же! Чуть мы про нее не забыли! Вот так идешь иногда по улице, где кругом здоровенные домины, и думаешь себе: ну и размахнулась же за какие-то паршивые триста лет наша паскудная цивилизация! Но черт меня побери! Не все мы еще изгадили! Ты только прикинь, Дэйв. Ведь с неиссякаемым запасом воды тут можно торчать безвылазно и растить на этих чертовых горах траву. Нарастить ее столько, что хоть коси! Проклятье, да ведь теперь на Земле хватит места, чтобы каждому сделаться королем!
— Ага, — рассеянно буркнул Овинг.
— Хотя все-таки большинство по натуре сукины дети… Эй, в чем дело, братишка?
Прикрываясь ладонью от солнца, Овинг напряженно вглядывался в небо на севере.
— Слышу, но не вижу, — пробормотал он.