танется у дома, возникнут ненужные вопросы. Это – главная причина, а еще потому, что ты водишь слишком быстро. Эдвард закатил глаза.
– Единственное, что тебя во мне пугает – это скорость, с которой я езжу! – Он раздраженно покачал головой.
– Итак, поедем на моем пикапе?
– Сколько раз ты попадала в аварию?
– По своей вине? – уточнила я.
– Вот тебе и ответ!
– Главная причина – Чарли, – напомнила я.
– Почему бы тебе не сказать отцу, что собираешься провести день со мной? – В вопросе таился скрытый подтекст, и золотистые глаза смотрели серьезно.
– Скорее всего, Чарли к таким признаниям не готов. Так куда мы поедем?
– По-моему, в выходные будет ясно, значит, мне придется прятаться. Если хочешь, присоединяйся. – Он снова предоставлял мне выбор.
– Я увижу, что с тобой происходит на солнце? – спросила я, радуясь, что смогу узнать о нем что-то новое.
– Да. Но если ты не захочешь… оставаться со мной наедине, то, пожалуйста, не езди в Сиэтл! Боюсь даже представить, какие неприятности могут тебя поджидать в таком большом городе!
– В Финиксе только население в три раза больше, чем в Сиэтле, а уж сам город… – обиженно начала я.
– Судя по всему, – перебил меня Эдвард, – в Финиксе над тобой еще не властвовал рок, или зловещий магнетизм Северного полюса. Как бы то ни было, тебе лучше остаться со мной!
Тигриные глаза снова лишали меня воли.
В таком состоянии спорить я не могла, да и зачем?
– Я не боюсь оставаться с тобой наедине! – заявила я.
– Знаю, – вздохнул Эдвард, – но тебе следует поговорить с Чарли.
– С какой стати?
– Чтобы у меня был стимул привезти тебя обратно! – На меня смотрели страшные глаза зверя.
Я судорожно сглотнула, однако через минуту решилась.
– Пожалуй, я рискну.
Покачав головой, Эдвард отвернулся.
– Давай поговорим о чем-нибудь другом! – предложила я.
– О чем? – спросил он, судя по тону сильно раздосадованный.
Оглядевшись по сторонам, я убедилась, что нас никто не подслушивает. Внезапно я встретилась глазами с Элис Каллен. Эмметт Каллен и Хейлы смотрели на Эдварда. Я быстро отвела взгляд и задала первый пришедший в голову вопрос:
– Зачем в прошлые выходные вы ездили в скалы? Охотиться? Чарли говорил, что это место не для походов. Слишком много медведей.
Эдвард посмотрел на меня так, будто я сморозила глупость.
– Но ведь сезон охоты еще не открыт! – упрямо продолжала я, боясь спросить лишнее.
– Если читать правила внимательно, то станет ясно, что запрещен только отстрел, – равнодушно сообщил Эдвард.
– Медведи, – с благоговейным страхом проговорила я.
– Гризли больше всего любит Эмметт. – В его голосе еще сквозило раздражение, тем не менее он внимательно следил за моей реакцией. Я постаралась взять себя в руки.
– Хмм. – Я опустила глаза, якобы собираясь взять кусок пиццы. Жевала я гораздо дольше, чем требовалось, а потом целую вечность пила колу.
– А кого предпочитаешь ты? – немного успокоившись, спросила я.
– Пум, – коротко ответил он.
– Ясно, – как ни в чем не бывало, отозвалась я.
– Конечно, приходится быть осторожными, чтобы у егерей не появились подозрения, – проговорил он таким тоном, будто делал доклад по зоологии или защите окружающей среды. – Мы охотимся в местах массового обитания хищников. Иногда приходится уезжать за сотни миль! Здесь поблизости много лосей и оленей, но какое от них удовольствие? – улыбнулся он.
– В самом деле, какое? – Пришлось взять еще пиццы.
– Любимый сезон Эмметта – как раз ранняя весна. Гризли только отходят от спячки и гораздо злее, чем летом, – усмехнулся Эдвард, словно вспоминая старую шутку.
– Естественно, что может быть лучше разъяренного гризли? – кивнула я.
Он затрясся от смеха.
– Скажи честно, что ты об этом думаешь?
– Пытаюсь представить, как все происходит, но не могу, – призналась я. – Как одолеть медведя без оружия?
– Ну, оружие у нас есть, – Эдвард улыбнулся, обнажая крепкие белоснежные зубы. Я едва справилась со страхом, ледяные клешни которого тянулись к сердцу. – Такое не запрещено охотничьим уставом. Если ты когда-нибудь видела по телевизору, как охотятся медведи, то легко сможешь представить себе решающий бросок Эмметта.
По спине ползли мурашки. Я украдкой взглянула на Эмметта. Слава богу, что он на меня не смотрит. Теперь мне казалось, что от его мускулистых рук и массивного торса исходит опасность.
Эдвард усмехнулся, поняв, за кем я наблюдаю.
– Ты тоже похож на медведя? – с наигранным спокойствием спросила я.
– Скорее на пуму, по крайней мере, так говорят. Наверное, наши предпочтения не случайны.
– Наверное, – выдавила улыбку я. Воображение услужливо рисовало самые чудовищные картины. – Это и предстоит мне увидеть?
– Нет, конечно! – Лицо Эдварда побелело, глаза налились злобой.
Испуганная собственным вопросом, я откинулась на спинку стула. Естественно, я не собиралась наблюдать за процессом охоты, но то, как он воспринял мои слова, меня испугало. Он отстранился, сложив руки на груди.
– Зрелище не для слабонервных? – спросила я, когда ко мне вернулся дар речи.
– Если бы я хотел тебя напугать, то взял бы с собой сегодня. Немного устрашения тебе не помешает!
– Тогда зачем злиться! – не отступала я, не обращая внимания на перекосившееся лицо.
Страшные глаза буравили меня целую минуту.
– Поговорим потом. – Он грациозно поднялся. – Мы опаздываем.
Оглядевшись по сторонам, я с удивлением заметила, что столовая опустела. Когда я с Эдвардом, я начисто теряю счет времени. Я тут же вскочила на ноги.
– Потом так потом. – Пусть не надеется, что я забуду!
Глава одиннадцатаяОСЛОЖНЕНИЯ
Естественно, когда мы вместе появились в классе, все смотрели на нас разинув рты. От избытка внимания мне стало не по себе, я споткнулась и упала бы, если бы меня не поддержал Эдвард.
– Белла! – устало пробормотал он, и я заметила, что он больше не старается от меня отодвинуться, а наши локти почти соприкасаются.
Прозвенел звонок, и вошел мистер Баннер, толкая перед собой небольшой металлический столик на колесиках, а на нем – старенький телевизор и видеомагнитофон. Вот так пунктуальность! Весь класс ликовал – мы будем смотреть кино! Следующей темой в программе по биологии шла генетика, и в качестве прелюдии к теме «Генетические расстройства» мистер Баннер собирался поставить нам «Масло Лоренцо». Конечно, далеко не комедия, но все же лучше, чем лекция. Этот фильм я уже смотрела несколько лет назад, обливаясь горючими слезами.
Вставляя кассету в магнитофон, Баннер вкратце рассказал о фильме, а потом выключил свет.
Когда в комнате стало темно, я вдруг отчетливо осознала, что Эдвард сидит всего в нескольких сантиметрах от меня. По телу словно прошел электрический разряд, и мне страшно захотелось коснуться его прекрасного лица. Всего раз, а в темноте никто не увидит… Я судорожно скрестила руки на груди и сжала кулаки. Я просто схожу с ума.
На экране появились титры, и в классе стало чуть светлее. Мои глаза, словно обладая собственной волей, тут же перескочили на соседа, и я робко улыбнулась. Его поза полностью повторяла мою: скрещенные на груди руки, сжатые кулаки, искоса наблюдающие за мной глаза. Эдвард грустно улыбнулся, теплый тигриный взгляд прожег меня даже в темноте. Я поспешно отвернулась: еще немного, и мне будет нечем дышать.
Фильм тянулся бесконечно долго. За сюжетом я не следила, не обращала внимания ни на Ника Нол-ти, ни на Сьюзен Сарандон. Я безуспешно пыталась расслабиться, однако электрический заряд, исходивший от Эдварда, не ослабевал, приводя меня в трепет. Время от времени я поглядывала вбок и видела, что его тело напряжено, как перед прыжком. Мне страшно хотелось до него дотронуться, и в отчаянии я так сильно сжимала кулаки, что пальцы онемели.
Вздохнуть с облегчением я смогла, лишь когда мистер Баннер включил свет. Эдвард усмехнулся, увидев, как я массирую затекшие ладони.
– Отличный фильм, – мрачно пробормотал он.
– Угу, – промычала я.
– Тебе понравилось? Я тяжело вздохнула – пора идти на физкультуру.
Из-за парты я выбиралась осторожно, боясь снова потерять равновесие.
Эдвард проводил меня на физкультуру и у дверей спортзала остановился, чтобы попрощаться. Заглянув в его лицо, я испугалась, – оно было таким усталым и мучительно красивым, что желание прижать его к груди вспыхнуло с неодолимой силой. Слова прощания так и застряли в горле.
Вот он неуверенно поднял руку и – о, чудо! – провел по моей щеке кончиками пальцев. От его прикосновения меня бросило в жар.
Не сказав ни слова, Эдвард быстро удалился.
Я поплелась в раздевалку. К суровой реальности пришлось вернуться, когда мне дали бадминтонную ракетку. Она была легкой, но в моей руке ей явно не место. Парни и девушки оглядывали меня кто снисходительно, а кто с тайным злорадством. Мистер Клапп велел разбиться на команды.
К счастью, Майк по-прежнему считал меня своим другом и тут же пришел на помощь.
– Хочешь играть на моей стороне? – милостиво предложил он.
– Спасибо, Майк, но ты же знаешь, как я играю! – грустно улыбнулась я.
– Не беспокойся, я буду играть за двоих! – заверил он. Иногда Майк такой милый!
Увы! Я старалась не мешать Майку держать волан в игре, но тут подошел физрук и велел мне «проявлять побольше активности». Мало того, мистер Клапп решил остаться, чтобы посмотреть, как я выполняю его указания.
Тяжело вздохнув, я прошла на место. Девушка, играющая на другой стороне, усмехнулась, – по-моему, именно ее я несколько раз сбивала на баскетболе. Подала она прямо на меня, причем коротко, так, чтобы волан упал у самой сетки. Я бросилась вперед, твердо решив его отбить, однако совершенно забыла о сетке. Ракетка отскочила от нее с огромной силой, вылетела из рук и, проехавшись по моему лбу, ударила по плечу Майка, который подбежал, чтобы меня спасти.