После полного опасностей «ледяного дня» снег смыло начисто. Майк, конечно, сожалел, что никак не удавалось разыграть снежную битву, но взамен мог радоваться скорой поездке на побережье. Дождь лил не переставая, и медленно тянулись недели.
От Джессики я узнала, что не за горами еще одно знаменательное событие. В первый вторник марта она попросила моего разрешения пригласить Майка на весенний бал, для которого девушки сами выбирали себе кавалеров. Он должен был состояться через две недели.
— Конечно, если ты не возражаешь… Ты ведь не думала его приглашать? — настойчиво переспросила она, когда я сказала, что у меня нет никаких планов на Майка.
— Нет, Джесс, я туда не пойду, — заверила ее я. Танцы лежали далеко за пределами моих способностей.
— Будет весело, правда! — ее попытка переубедить меня выглядела несколько лицемерной. Я стала подозревать, что моя внезапная популярность привлекает Джессику гораздо больше, чем я сама.
— Вот и повеселись с Майком как следует, — бодро ответила я.
На следующий день я с удивлением отметила, что Джессика словно сама не своя. Притихшая и молчаливая, она брела рядом со мной на испанский, и я боялась спросить, что случилось. Если Майк отказал ей, едва ли она захочет поделиться этим со мной.
Мои страхи усилились во время обеда, когда Джессика отсела подальше от Майка и стала оживленно болтать с Эриком. Майк тоже был непривычно задумчив.
Он тихо проводил меня на биологию, и выражение неловкости на его лице я сочла дурным предзнаменованием. Но он начал разговор только в классе, когда я села за стол, а он взгромоздился рядом, как всегда. Я ощущала знакомое электричество от присутствия Эдварда, такого близкого, что можно было дотронуться. И такого недоступного, словно он был лишь плодом моего воображения.
— Знаешь, — начал Майк. — Джессика пригласила меня на весенний бал.
— Здорово, — оживленно и радостно ответила я. — С ней будет весело.
— Ну, — замялся он, вглядываясь в мою улыбку. Ответ ему явно не понравился. — Я сказал, что мне надо подумать.
— Почему? — я добавила в голос немного неодобрения, хотя про себя порадовалась, что он не отказал ей окончательно.
Он покраснел как рак и опустил глаза. Мне стало жаль его, и моя решимость дала трещину.
— Я подумал… может, ты меня хотела пригласить?
Я секунду помедлила, стараясь подавить приступ ненавистного чувства вины. И заметила краем глаза, как голова Эдварда непроизвольно чуть склонилась ко мне.
— Майк, я думаю, надо сказать ей «да», — ответила я.
— Ты уже пригласила кого-нибудь? — интересно, Эдвард заметил быстрый взгляд, брошенный Майком в его сторону?
— Нет, — заверила я. — Я вообще не собираюсь на танцы.
— Почему? — вопрос прозвучал требовательно.
Я не хотела признаваться, что танцы грозят мне серьезными увечьями, и поэтому быстро придумала план.
— В ту субботу я поеду в Сиэтл, — пояснила я.
Все равно надо было как-то убраться из города — так почему бы не съездить туда?
— А в другой день не сможешь поехать?
— Извини, не смогу. Не заставляй Джессику ждать — это ужасно невежливо.
— Да, ты права, — пробормотал он и уныло поплелся на свое место. Я зажмурилась и прижала пальцы к вискам, пытаясь избавиться от сострадания и чувства вины. Мистер Беннер начал урок. Я вздохнула и открыла глаза.
Эдвард пристально смотрел на меня, и в его черных зрачках любопытство мешалось со знакомым выражением легкой досады.
Я в удивлении уставилась на него, ожидая, что он немедленно отвернется. Но вместо этого он продолжал настойчиво и испытующе смотреть мне в глаза. Разумеется, я не могла первой отвести взгляд. У меня затряслись руки.
— Мистер Каллен, — спросил учитель, ожидая ответа на вопрос, который я даже не слышала.
— Цикл Кребса, — ответил Эдвард, неохотно оборачиваясь к мистеру Беннеру.
Обретя свободу, я тут же уткнулась в учебник. Стараясь взять себя в руки, я трусливо перебросила волосы на правое плечо, чтобы спрятать лицо от Эдварда. Я с изумлением наблюдала за тем, как внутри меня бушевал целый ураган чувств только потому, что он посмотрел на меня в первый раз за полтора месяца. Нельзя было давать ему такую власть над собой. Это было недостойно. Это было не просто недостойно — это было опасно.
Я изо всех сил старалась не замечать его остаток урока, но, поскольку это все равно было невозможно, хотя бы старалась дать ему понять, что я его не замечаю. Наконец, прозвенел звонок, я повернулась к нему спиной и стала собирать вещи, ожидая, что сейчас он ускачет прочь, как всегда.
— Белла! — нет, невозможно! Этот голос не должен звучать так, словно я слышала его всю жизнь, а не несколько коротких недель.
Медленно и неохотно я повернулась. Я знала, какие чувства вспыхнут во мне, стоит лишь увидеть его чересчур безупречное лицо, и не хотела их. Я настороженно посмотрела на него: он молчал с непроницаемым видом.
— Как? Ты снова разговариваешь со мной? — спросила я, невольно придав голосу капризную нотку.
Его губы вздрогнули, пряча улыбку.
— Ну, не совсем, — заметил он.
Я закрыла глаза и втянула носом воздух, понимая, что скриплю зубами. Он ждал.
— Тогда чего ты хочешь, Эдвард? — спросила я, не открывая глаз. Так было легче сохранять самообладание.
— Прости, — его голос звучал искренне. — Я знаю, я ужасно веду себя. Но лучше уж так, правда.
Я открыла глаза. Его лицо было очень серьезно.
— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — осторожно сказала я.
— Нам не стоит быть друзьями, — объяснил он. — Поверь мне.
Я сощурилась. Эту фразуя уже слышала.
— Какая досада, что ты не понял это раньше, — прошипела я сквозь зубы. — Тебе не пришлось бы теперь жалеть.
— Жалеть? — это слово и мой тон сбили его с толку. — Жалеть о чем?
— О том, что не дал этому дурацкому фургону раздавить меня.
Застыв от изумления, не веря собственным ушам, он молча уставился на меня. Когда же наконец заговорил, его голос почти звенел от ярости.
— Думаешь, я жалею, что спас тебя?
— Я не думаю, я знаю, — сухо бросила я.
— Ничего ты не знаешь. — Он был просто вне себя.
Я резко отвернулась и сжала челюсти, чтобы не швырнуть ему в лицо все безумные обвинения, накопившиеся у меня за эти долгие недели. Я схватила свои книги, встала и пошла к выходу. Желая удалиться с королевским достоинством, я, разумеется, зацепилась за дверь носком ботинка. Книги упали и рассыпались по полу. Я сгоряча подумала было, не бросить ли их тут, но, вздохнув, все же наклонилась. Он был уже рядом и с суровым лицом протягивал мне аккуратно сложенную стопку.
— Спасибо, — сказала я ледяным тоном.
— Не за что, — с гневным прищуром парировал он.
Я быстро выпрямилась, развернулась и гордо пошла на физкультуру, не оглядываясь назад.
Физкультура оказалась просто пыткой. Волейбол закончился, мы перешли к баскетболу. Никто из команды не давал мне мяч, но я часто падала и иногда роняла других. Сегодня я была рассеяннее, чем обычно, потому что Эдвард не оставил в моей голове ни клочка свободного места. Я старалась сконцентрироваться на движениях ног, но он снова и снова змеей вползал в мои мысли в самый неподходящий момент.
Как всегда, я вздохнула с облегчением, когда все кончилось. Я почти бежала к пикапу — очень уж многих людей мне не хотелось видеть сегодня. Пикап, к слову, почти не пострадал от столкновения. Пришлось заменить задние габариты, но борт я красить не стала — царапина была незначительная. Родители Тайлера продали разбитый фургон на детали.
Меня едва не хватил удар, когда, завернув за угол, я увидела у двери своей машины чью-то высокую темную фигуру. Догадавшись, что это был всего лишь Эрик, я успокоилась и пошла дальше.
— Привет, Эрик! — окликнула его я.
— Привет, Белла.
— Что случилось? — спросила я, открывая дверь. Я не придала значения его несколько смущенному голосу, поэтому следующая фраза застала меня врасплох.
— Знаешь, хотел тебя спросить… Не хочешь пойти на весенний бал со мной? — его голос дрогнул на последнем слове.
— Я думала, девушки приглашают парней, — я была слишком поражена и забыла о дипломатии.
— Ну, да… — робко признал он.
Я успокоилась и постаралась улыбнуться как можно теплее.
— Спасибо за предложение, но, знаешь, я в ту субботу уезжаю в Сиэтл.
— А-а, — сказал он. — Тогда в следующий раз.
— Обязательно, — ответила я и тут же прикусила язык. Не хотелось бы, чтобы он воспринял это буквально.
Опустив плечи, он побрел обратно к школе. Я услышала легкий смешок.
Мимо носа пикапа шел Эдвард — губы сжаты, взгляд устремлен вперед. Я рывком открыла дверь, и, запрыгнув в кабину, с грохотом захлопнула ее за собой. С ревом заведя двигатель, я развернулась и выехала в проезд. Эдвард был уже в машине — она стояла за два парковочных места от моей. Плавно вырулив на дорожку, он перекрыл мне путь и остановился подождать братьев и сестер. Те не спеша шли мимо столовой, еще довольно далеко отсюда. Я подумала, не двинуть ли в зад блестящий «Вольво», но вокруг было слишком много свидетелей. Я оглянулась — уже начинала образовываться очередь. Прямо за мной стоял Тайлер Кроули на подержанной «Ниссан Сентра» и махал мне из окна. Я была слишком зла, чтобы ответить ему.
Пока я сидела в машине, глядя куда угодно, только не вперед, раздался стук в окно пассажирской двери. Это был Тайлер. Растерявшись, я посмотрела в зеркало заднего вида — его машина стояла с распахнутой дверью и работающим двигателем. Я наклонилась, чтобы открыть окно. Ручка едва поворачивалась, я опустила стекло до середины и сдалась.
— Прости, Тайлер. Не могу объехать Каллена.
Мне было досадно — ведь ясно, что не я всех задерживаю.
— Я вижу. Просто хотел спросить тебя кое о чем, пока мы тут стоим. — Он широко улыбнулся. Нет. Только не это.
— Не хочешь позвать меня на весенний бал? — продолжил он.