А инлинка, узнав, что оказалась в чужом мире, да ещё спустя пятьсот лет, пришла к Айтеру и бросила ему в лицо обвинение в бессердечности. Затем немного погуляла по крепости, а когда за ней перестали следить, поднялась на стену и прыгнула вниз. Дисси попыталась утешить мужа, но он глянул на неё страдальчески и сбежал, вроде как по срочным делам. Пришёл лишь после скорбного ритуала, молчаливый и уставший, и она не решилась заводить откровенный разговор. А вот теперь жалеет. Такие разногласия и недомолвки лучше разрешать с самого начала, иначе позже они превратятся в привычку, потом в правило, а под конец убьют самое драгоценное, что может быть у людей, – любовь.
Первый не шевельнулся, когда она встала рядом, но Дисси угадала его неудовольствие по крепче сжавшимся кулакам. И вмиг переменила тактику, решив, что будет действовать так же, как он. В конце концов, зеркало придумали не только для того, чтобы любоваться красотой, но и разглядывать шрамы.
Знахарка шагнула ближе к погибшему, отогнула край покрывала, вгляделась в умиротворенно застывшее лицо и печально вздохнула. Не понять, сколько ему лет, но ясно, что мог бы жить ещё очень долго, завести семью, детей… построить дом. А теперь ничего этого уже не будет.
– Прости меня, миленький, – нисколько не притворяясь, сказала тихо и горестно, – это я виновата, что так все вышло. Ведь догадывалась, что нечисто у них с этими духами, да постеснялась лезть в чужие порядки. Думала, всё само собой устроится. Специально гнала от себя мысли дурные… разве же я могла представить, что ты своей жизнью за мою оплошку заплатишь? Прости, миленький, тебе ведь видно с небес, что не со зла я, а по недоразумению… ты ведь знаешь, как теперь болит по твоей загубленной жизни моё сердце, как казнится душа…
Принцы, поспешившие навстречу отцу, оказались возле скамьи почти одновременно с ним, но остановились, когда Первый застыл возле погибшего воина в скорбном прощании. Заметив спокойно приближавшуюся Дисси, Вайдильс с досадой заскрипел зубами: прощание с соотечественниками – старин-ный ритуал, и королеве стоило бы хоть немного изучить их законы, раз она выбрала их отца. Неужели непонятно, что сейчас он хочет побыть наедине со своим горем и всем остальным следует это чувство уважать?
А когда она начала что-то говорить, тихо и безысходно, даже поморщился вначале. Они воины, и никаких утешений им не нужно. Но заметил, что Второй шагнул вперёд, прислушиваясь, потом незаметно придвинулись ближе стоявшие в карауле инлины. А затем и воины из отрядов, ждавших распоряжений, стали постепенно сужать вокруг неё молчаливое кольцо, всем хотелось услышать, в чём так горестно кается их королева.
– …и мог бы построить себе прочный дом, жениться… завести детей… вот только теперь у тебя ничего этого не будет. Это я должна была сообразить, что женщины вашего мира растеряются, испугаются… и натворят бед. Ведь страх плохой советчик. А они всего лишь слабые и не приспособленные к такой жизни существа. Вон, многие из вас, попав в этот мир, в первые дни тоже растерялись, начали паниковать. А ведь вы – привыкшие к трудностям мужчины. Нет, миленький, я их не оправдываю, хотя они и от страха и растерянности такое совершили, но тоже сперва подумать должны были. Но я ещё раньше их могла бы понять, к чему может привести вся эта возня с духами. Ведь догадывалась, что дело нечисто, но смолчала, не стала вмешиваться в ваши отношения… и из-за моей глупой деликатности ты и лежишь теперь тут, и не увидеть тебе больше ни цветочков, ни солнышка…
– Дисси! – не выдержал Первый, рывком развернул к себе склонившуюся над усопшим жену и, рассмотрев залитое слезами лицо, крепко прижал её к себе, – не нужно, это я сам виноват, ты же сказала мне, что они продают духи за мясо… а я… только предупредил, чтоб следили, а нужно было приказать, отобрать…
– Дисси, вы оба тут ни при чём, виноват один я, – скорбно кривя губы, шагнул к ним Дьерджес, – отправился к ним всего с пятёркой воинов, думал, раз она живёт в моей комнате, значит, это моё дело, откуда мне было знать… что эти духи на нас так действуют… когда их везде разбрызгают.
– Не нужно меня выгораживать, – во взгляде подошедшего Вайдильса плескалась боль и вина. – Это я посчитал смешным твоё распоряжение следить, кто сколько мяса ест. Я вообще больше с детьми играл в последние дни, чем делами занимался. Не получилось из меня правителя, я уже указ подписал, Дьерджес теперь тут командует.
– Ну что ты, Вайд, – поняв, что ситуация начинает разворачиваться не в ту сторону, печально глянула на принца Дисси, – ты совсем не виноват, что с женой и детьми хочешь побыть. Тебе, если по-хорошему, отпуск бы взять… на полгодика, с детьми к морю уехать. А вот я, как женщина, должна была понять, что неспроста они так суетятся.
– Все мы тут одинаково виноваты, – внезапно шагнул к знахарке один из командиров, много лет служивший вместе с Айтерисом ещё в родном мире. – И не бери всю вину на себя, дочка. А за то, что пришла сейчас и сказала всё, что на душе было, хочу поклониться тебе по обычаю вашего мира.
Дисси охнула и рванулась остановить его, но воин с достоинством склонил перед ней голову и отступил назад. А на его место встал другой и, молча поклонившись, ушёл в тень.
Айтерис потрясённо смотрел на соратников, по очереди подходивших, чтобы выразить свою признательность его жене, и чувствовал, как медленно тает сжавший сердце ледяной ком. Конечно, боль потери никуда не исчезла, она останется в дальнем уголке его души навсегда, и это правильно. Но неизбывная вина за произошедшее уже не будет несколько лет тяжкой ношей сдавливать сердце, не давая свободно дышать и радоваться жизни.
Король в последний раз глянул на лицо погибшего и твёрдой рукой накрыл его покрывалом.
– А теперь пойдёмте в кабинет, расскажете нам подробно, что тут произошло, – сказал сыновьям деловым тоном и, обняв одной рукой жену за плечи, направился к дому.
– А почему вы вернулись так рано? – поняв, что гроза прошла стороной, осторожно спросил один из командиров.
– Не вернулись, а сбежали, – приостановившись на миг, пояснил Первый, глядя в насторожённые глаза соратников, – эльфы хотели нашими руками наказать своих соседей, войну им сегодня объявили. Чтоб уйти, нам пришлось фэй выпускать. Но всё обошлось, только в Улидат пара стрел попало, да Тергилиса маги немного задели, когда мы в портал летели. Зато мы утащили у них принцессу и нескольких детей. А подробнее всё расскажу завтра.
Айтерис и сам не понимал, для чего это им рассказывает, ещё час назад ему бы и в голову такое не пришло, как и позвать Дисси с собой на совещание. Но теперь он чувствовал, что именно так и следует поступить, потому что это правильно. Как правильно и то, что он не тащит жену на руках из последних сил, а тяжело идёт, опираясь на её плечо. И точно знает, что Дисси это не обидит, а наоборот, потому что его доверие она ценит много больше, чем несвоевременное позёрство. А на руках он ещё успеет её поносить, когда восстановит силы и немного разберётся с проблемами. И на море её отвезёт, вместе с внуками. Он сам себе это пообещал, а свои обещания привык выполнять.
– Дисси?! Ты почему не спишь?
«Я могла бы спросить то же самое», – фыркнула знахарка, рассматривая растерянное лицо Первого, стоящего возле постели. Она уже почти минуту наблюдает из мягкого кресла, стоящего у окна, как муж на цыпочках крадётся к кровати. Впрочем, кроватью эту люльку, подвешенную к потолку, у неё пока язык не поворачивается назвать. И признать её особо удобной тоже. А вот Лиизия, едва перебравшись в отведённые наследнику комнаты, первым делом потребовала, чтоб ей повесили точно такую же.
– Я только что встала, – чуть слукавила Дисси, – хочу сходить посмотреть, как там Улидат. Да и Астру пора будить… она просила пораньше.
– Пусть ещё немного отдохнет, и так полночи не спала, – отводя глаза, решительно мотнул головой Первый, и Дисси почувствовала, как сжалось от тревоги сердце.
– Айтер, что случилось? – Голубые глаза жены смотрели так прямо и открыто, что Первому стало не по себе.
Он и сам никак не может прийти в себя после услышанного. И если бы там были только слова, нипочём бы не поверил. Но факты – упрямая вещь, отрицать очевидное невозможно.
А ведь ещё ночью, когда Дисси, услышав про неожиданное замужество принцессы Лародель, попросила пригласить на совет Астру и Гейденуса, он корил себя за то, что сам про них не подумал. Зато сейчас страшно жалеет, если бы магиня не узнала всех мельчайших обстоятельств дела, было бы намного проще. Можно было приказать всем, кто осведомлён о тайной вылазке отряда инлинов в столицу, ничего не говорить про это Астре, а к ней приставить тайных наблюдателей. Хотя бы парней Улийраса. Второй вчера рассказал, что организовал из них что-то вроде тайного сыска. Но теперь, когда во всей крепости не найдёшь ни одного секрета, в который не была бы посвящена ученица Ниогриса, оставлять её на свободе он просто не имеет права. Вот только как сказать про это Дисси? И как можно от неё скрыть?
– Айтер, – голос Дисси мягок, но в глазах застыли льдинки, – я ведь рано или поздно все узнаю сама. Но мне будет очень обидно, что ты мне снова не доверяешь.
– Тебе я доверяю, как себе, – тяжко вздохнул Первый, – просто не знаю, как сказать…
– Я тоже, – кивнула Дисси, – очень трудно говорить человеку то, чего он слышать не готов. А потому и не хочет. Но раз я уже начала говорить, то давай я и расскажу всё первая.
– Говори, – насторожился король, не зная, радоваться неожиданной отсрочке, или сразу выпить успокаивающей настойки.
Уж слишком осторожничает его любимая, значит, собирается сообщить нечто особенно неприятное.
– Ну, если коротко, – Дисси несчастно взглянула на мужа, словно заранее прося прощенье за свои слова, – я тут сложила всё, что вчера услышала, и всё, что знала раньше, и могу точно сказать, среди вас есть предатель.
Уф, у Первого прямо от сердца отлегло. Как хорошо, что она сама про это догадалась! Теперь ему будет намного проще рассказать ей свою новость. А он так переживал, боялся, что из-за этого предательства рассорится с Дисси. Ведь она свято верит в своих сестёр.