человеческое. Чем дольше Даша разглядывала находку, тем больший ужас ее охватывал.
А когда окончательно поняла, что это, то помчалась в туалет, где ее тут же и вырвало.
Потом вернулась в комнату и снова уставилась на свою находку.
Это была мочка.
Отрезанная мочка уха, о чем красноречиво свидетельствовала засохшая кровь с одной ее стороны. Очевидно, что она принадлежала Кириллу. Даша заметила его поврежденное левое ухо в первый же день, как только он снял шапку. Непонятно только было, зачем он хранит мочку в этой коробочке.
И еще она вспомнила, что, когда спросила Кирилла про его ухо, он ответил, что его порезали хулиганы, от которых он еле спасся. Но если он тогда убежал от них, то получается, что потом он специально пришел назад, чтобы разыскать свою мочку?
Очень может быть. Кирилл — актер, внешность в его профессии ужасно важна, так что он, скорей всего, вернулся и нашел мочку, надеялся пришить ее назад на место. Ведь медицина каких только чудес сейчас не творит! А оказалось, что все-таки пришить мочку невозможно. Или денег с него заломили такую кучу, что он решил этого не делать. Ну, а выбрасывать мочку не стал, положил в коробочку. Так оно, скорей всего, и было.
Рассудив таким образом, Даша несколько успокоилась и даже повеселела. Чего это она так испугалась, в самом деле?
Дура провинциальная!
Подумаешь, мочка!
В любом случае следовало поговорить об этом с Кириллом. Вот он придет и сразу все объяснит.
Она возобновила уборку, но все валилось из рук. Проклятая мочка почему-то не выходила из головы.
Нет, ждать целый день, пока он вернется, она не может.
Она должна переговорить с ним немедленно!
Понятно, что у него репетиция, он, наверное, даже рассердится, что она его тревожит по пустякам, но потом, конечно, простит ее. Поймет, что она испугалась, поэтому и звонит. Главное же, что все разъяснится.
Она никогда раньше не звонила ему на работу, так что один раз простительно. Правда, номера театра она не знает, но это легко поправимо.
Даша сняла с книжной полки толстую телефонную книгу «Желтые страницы», открыла раздел «Театры». Московский театр драмы «Авангард» под управлением Эльвиры Роговой нашла сразу же, он был в начале списка.
Все очень просто!
Оставалось позвонить и разыскать Кирилла. Или все-таки стоит подождать его возвращения?
Нет, это невозможно!
Даша решительно направилась к телефону. И только тут вспомнила, что он не работает. Телефон отрубился на следующий день после акции. Кирилл говорил, что уже несколько раз сообщал в ремонтную службу, но это долгая песня. Какой-то кабель чинят, что ли.
Он, впрочем, не особенно был этим озабочен, у него же мобильник, вполне достаточно. А Даше телефон не нужен — кому ей звонить?..
Даша стояла, тупо смотрела на бесполезный аппарат. Ничего не поделаешь, надо ждать, когда он вернется.
Взгляд упал на висевшую прямо над телефонным столиком картину. Кирилл ее очень любил. Это была копия автопортрета Ван Гога. Художник изобразил себя с отрезанным ухом.
Она нахмурилась. Кирилл сам говорил, что не верит в случайности, что случайных совпадений не бывает.
Нет, она просто обязана ему дозвониться!
Даша записала номер телефона театра на бумажке, оделась и вышла из квартиры. Для начала решила попытаться позвонить от соседей. В это время дня вряд ли кто оставался дома, основная надежда была на древнюю старушку, урожденную княжну Шаховскую, жившую в квартире напротив. Даша эту старушку очень боялась, но сейчас выхода не было.
Дело в том, что, строго говоря, в этой квартире проживали две старушки Шаховские, являвшиеся сестрами-близняшками. Правда, Даша до сих пор видела только одну из них, Анастасию Всеволодовну, да и то мельком, однажды внизу, у лифта, а в другой раз здесь же, на площадке, когда та закрывала дверь за почтальоншей.
А боялась она, потому что Кирилл утверждал, что второй сестры на самом деле и не существует, что она давным-давно померла, а Анастасия Всеволодовна это скрывает. Держит ее иссохшую мумию у себя на балконе, а сама пенсию получает за обеих, выдает себя то за одну, то за другую сестру.
Даша из-за всех этих его рассказов старалась в сторону квартиры Шаховских вообще не смотреть, норовила как можно быстрей проскочить мимо.
Но теперь ничего не поделаешь!
Она тряхнула головой, пересекла площадку и позвонила в дверь. Прислушалась.
Сначала никаких звуков не возникало, и Даша уже было решилась позвонить второй раз, но тут раздались шаркающие шаги и надтреснутый старушечий голос поинтересовался:
— Это кто там?
— Это я, Даша, из сорок девятой квартиры, Анастасия Всеволодовна! — завопила Даша. — У нас телефон не работает, я хотела попросить разрешения позвонить!
— Подождите! — послышалось в ответ.
Потом донеслось долгое звяканье дверных цепочек, звук поворачивающегося замка, и наконец дверь приоткрылась. В проеме показалась старушка Шаховская. Она и сама была похожа на живую мумию, со своей сухонькой трясущейся головкой, с вылинявшими подслеповатыми глазками, которыми сейчас рассматривала Дашу.
— Здравствуйте, — вежливо проскрипела старая княжна. — Что вы говорите?
— У вас телефон работает? — поинтересовалась Даша.
— Работает, конечно, — с некоторой гордостью ответила старушка. — Прекрасно работает.
— Странно, а у нас нет. Уже почти две недели. Говорят, кабель какой-то чинят, — пожаловалась Даша. — А можно от вас позвонить? Я быстро. Мне очень нужно.
— Звоните, милая, пожалуйста. Сколько хотите. Вот телефон.
И старушка подалась чуть в сторону, пропуская Дашу в прихожую, где тут же, на столике, стоял телефонный аппарат.
— Спасибо вам большущее! — обрадовалась Даша. — Я, правда, очень быстро. Это здесь же, в Москве, вы не думайте!
Она достала свою бумажку, поглядывая в нее, быстро набрала номер.
— Звоните, звоните! — тем временем еще раз сказала старушка и, видимо не желая смущать Дашу, удалилась в комнату.
Даша потянула носом, пытаясь определить, не пахнет ли в квартире засохшим трупом, хранящимся на балконе, но ничего не почувствовала. Вокруг царил лишь типичный заскорузлый запах, хорошо ей знакомый по криворожской жизни с собственной бабушкой. Это был запах старости.
— Театр, — послышалось в трубке.
— Здравствуйте, — занервничала Даша. — Мне надо поговорить с артистом Кириллом Латыниным. Я знаю, что у него сейчас репетиция, но мне очень надо, честное слово. Меня зовут Даша. Я его… — она замялась, но потом решилась, — невеста…
— Девушка! — прервал ее строгий женский голос. Даша сразу представила себе толстую усатую тетку — скорей всего, какую-нибудь кассиршу или администраторшу! — У нас такого артиста нет. Вы, наверное, ошиблись.
— Как это нет? — поразилась Даша. — Ничего я не ошиблась. Это «Авангард»?
— «Авангард».
— Ну вот, все правильно. Вы, наверное, просто не в курсе.
— Хорошо, раз я не в курсе, — обиделась женщина, — я вас сейчас соединю с отделом кадров, с ними и разговаривайте. Не вешайте трубку.
— Слушаю, — раздался через пару секунд новый голос, на этот раз мужской.
И слава богу, с мужчинами все-таки проще, женщины такие дуры встречаются, просто сил нет! Вроде этой кассирши-администраторши.
— Здравствуйте, — снова вежливо поздоровалась Даша. — Мне нужен артист Кирилл Латынин.
— Такого артиста у нас нет, — без промедления ответил кадровик.
— Что значит нет? — возмутилась Даша. — Он же у вас работает?
— Нет, не работает, — спокойно ответил мужчина. — И никогда не работал. Как вы говорите, Латынин?
— Да, Латынин, — упавшим голосом подтвердила Даша.
— Подождите секунду.
Она покорно кивнула, хотя кивок этот никто не мог видеть. В горле неожиданно стало очень сухо, там появился какой-то плотный ком, почти такой же, как тогда, в лифте.
— Вот мне тут подсказали, — снова заговорил кадровик. — Он у нас показывался пару месяцев назад. Но его не взяли.
— Как не взяли? — машинально переспросила Даша.
— Очень просто. Он не понравился, и ему было отказано. У вас еще какие-то вопросы?
— Да, есть. Скажите, а у вас сейчас ставят спектакль «Горе от ума»?
— Да, ставят. А в чем дело?
— А кто режиссер?
— Я вам не обязан отчитываться.
— Ну, пожалуйста, скажите.
Голос у Даши дрогнул, и ее собеседник явно это услышал, сжалился:
— Ну, хорошо. «Горе от ума» еще Эльвира Константиновна начинала. А заканчивает наш новый режиссер, Александр Григорьевич Слободской.
— Ну вот видите. Разве Чацкого не Латынин играет?
— Нет, девушка. Роль Чацкого репетирует не Латынин, а наш ведущий артист Николай Беляк, так что вы ошиблись. Латынина, повторяю, в нашем театре никогда не было, у вас неправильная информация. У вас все?
— Да, спасибо, — выдавила из себя Даша.
— В таком случае, всего доброго.
В трубке раздались гудки. Она смотрела на нее с брезгливым ужасом, как будто трубка была чем-то живым и при этом отвратительным.
Тут же, словно подслушав разговор, появилась старушка Шаховская.
— Ну что, милая, — прошамкала она, — дозвонились?
Даша опомнилась, положила гудящую трубку на аппарат:
— Да, спасибо, все в порядке.
— Ну и слава богу, заходите, если что нужно. Не стесняясь, по-соседски.
— Конечно, обязательно. Спасибо вам.
Даша заторопилась к выходу. Ком в горле чуть-чуть увеличился, а кроме того, она вдруг явственно ощутила в квартире трупный запах.
Не было никаких сомнений, что Кирилл прав и труп второй сестры покоился на балконе. Может, кстати, сама же Анастасия Всеволодовна ее и укокошила.
Траванула сестренку, чтобы самой обе пенсии получать!..
Даша выскочила на площадку, задыхаясь, добежала до своей квартиры, плотно захлопнула за собой дверь и только тогда перевела дух.