Хозяин с гостями вместе поужинали. Сталин вновь возвратился к мысли о стариках и молодых:
— Старики должны понять, что если молодых не допускать до руководства, то это гибель. Мы, большевики, тем и сильны, что смело идем на выдвижение молодых. Старики должны охотно уступать власть молодым.
Вдруг вспомнил Ленина. Поучающе заметил:
— Вот сегодня здесь произнесено много хвастливых речей. У наших вождей от успехов кружится голова, у них не хватает скромности. А мы должны помнить, что все мы птенцы по сравнению с гигантом Лениным. Ленин нас воспитывал, учил, таскал за уши и нас, замухрышек, вывел в люди. Ленин — это настоящий гигант, и мы все должны подражать нашему учителю Ленину… Я предлагаю выпить за великого человека — Ленина…
В дверях появился сотрудник охраны. Он хотел что-то сказать, но Сталин махнул ему рукой, поднялся со своего места и вышел в соседнюю комнату. Сотрудник охраны вытянулся и доложил:
— Вы вызывали главного редактора «Правды». Он приехал, ждет.
Сталин сделал жест рукой, который можно было истолковать как приглашение: пусть войдет. Когда редактор «Правды» Леонид Федорович Ильичев вошел, вождь в одиночестве прогуливался по кабинету. Он пребывал в прекрасном настроении. Заговорил, хитро улыбаясь в усы:
− Хочу порекомендовать вам одного молодого автора. Может, он, несмотря на свою молодость, заинтересует «Правду». А он, поверьте, просто гений. Вот он написал статью. Она мне понравилась. Сколько у нас молодых и талантливых авторов, а мы их не знаем! Кто-то должен изучать кадры, кто-то должен привлечь хороших талантливых людей. Когда я редактировал «Правду», мы искали молодых авторов.
Он взял со стола рукопись и протянул ее главному редактору центральной партийной газеты. Ильичев, выпускник Института красной профессуры, переведенный вождем из журнала «Большевик» в газету «Известия», а затем и в «Правду», старательно шевеля губами, быстро ее прочитал. Дойдя до последней страницы, увидел внизу знакомую подпись — Сталин.
Леонид Федорович с воодушевлением на лице поднялся:
− Товарищ Сталин, мы немедленно останавливаем печать газеты, сейчас наберем и заверстаем эту замечательную статью в завтрашний номер.
Вождь сам радовался тому, как он ловко разыграл главного правдиста.
− Ну что, удивил? − довольно спросил он.
− Удивили, товарищ Сталин, — охотно подтвердил Ильичев.
− Талантливый молодой человек?
− Талантливый, − со всем пылом согласился Ильичев.
− Ну что же, печатайте, коли так считаете, − великодушно разрешил вождь. — Пришлите мне верстку, я по старой памяти сам ее вычитаю и выправлю.
Главный редактор «Правды», пятясь, покинул сталинский кабинет.
Оставшись один, Сталин подошел к окну, всматриваясь через стекло: нет ли на земле следов, не подходил ли кто-то чужой к дому? Он запретил сгребать снег — на снегу скорее разглядишь следы. Все ветки на расстоянии полутора метров от земли спилили, чтобы просматривалась вся территория парка. Сталин смертельно боялся покушений. Терзаемый страхом, ночь проводил, просматривая поступавшие к нему бумаги.
Плохо быть одному.
А он один с тех пор, как застрелилась Надежда. Одна пуля из «вальтера», и жизнь переломилась.
Когда-то давно он предложил выпить за Надю и горько добавил:
— Как она могла застрелиться?
Кто-то из родственниц осуждающе заметил:
— Как она могла оставить двух детей!
Сталин прервал ее:
— Что дети! Они ее забыли через несколько дней, а меня она искалечила на всю жизнь.
Хотя вождь и должен быть одиноким.
Великим и непостижимым.
И женщине не место рядом с ним.
Люди должны считать, что он думает только о государстве.
Старшая сестра Надежды — Анна Сергеевна Аллилуева − после войны вдруг взяла и написала воспоминания. Кто ее просил? О себе решила напомнить? Думала сделать ему приятное? Дура. Для всех советских людей он бог, а свояченица позволила себе описать, каков он в жизни.
Пришлось посадить.
Велел дать пять лет.
Потом распорядился увеличить до десяти.
Зачем нам прибыль
По его заданию советские экономисты трудились над текстом нового учебника — «Политическая экономия». Авторов Сталин подбирал сам.
Будущий секретарь ЦК и министр иностранных дел Дмитрий Трофимович Шепилов рассказывал, как в воскресенье вечером с женой отправился в Театр оперетты. Он обожал музыку, мальчиком ходил в церковный хор, мог пропеть десяток опер и помнил наизусть около сотни романсов.
Его нашли в зрительном зале:
− Товарищ Шепилов, вас срочно просят позвонить.
Он набрал номер секретариата генсека. Его соединили со Сталиным. Вождь пребывал в хорошем настроении, благодушно поинтересовался:
− Говорят, вы в театре? Что-нибудь интересное?
− Да, такая легкая музыкальная комедия, − осторожно ответил Шепилов.
Сталин демонстрировал исключительную любезность:
− Если вы в состоянии оторваться, может быть, приедете?
Сталин одну за другой читал главы нового учебника по политэкономии, сам правил текст. Свои замечания разослал членам ЦК. Через две недели в десять часов вечера Сталин собрал авторов учебника и видных партийных экономистов — специалистов в области политэкономии социализма, науки, которой никогда не существовало. Вождь щедро поделился с ними своими научными открытиями:
— В капиталистических странах банки способствуют разорению трудящихся и обнищанию народа. У нас деньги и банки имеют другие функции… Наши предприятия могут быть рентабельными, могут быть и совсем нерентабельными. Но последние у нас не закрываются. Для наших предприятий достаточна и минимальная прибыль, а иногда они могут работать без прибыли…
Поставил задачи:
— Надо колхозное производство постепенно приближать к общенародному. Надо приучать колхозников, чтобы они больше думали об общественном деле…
Оценил ситуацию в стране:
— Дела у нас идут хорошо. Пути ясны, дорожки все указаны.
Вождь пребывал в отличном расположении духа. Кто-то спросил, можно ли опубликовать его замечания. Он пошутил:
— Публиковать не следует. Но если кому-нибудь из вас нравится какое-то положение в моих замечаниях, пускай он изложит его в своей статье как свое мнение, я возражать не стану…
Собравшиеся охотно захохотали.
Говори громче, кричи!
В номенклатуре возникла важная вакансия − должность первого секретаря ЦК ВЛКСМ. Сталин предполагал поручить комсомол своему зятю Юрию Жданову, сыну покойного члена политбюро Андрея Александровича Жданова.
Юрий Андреевич в сорок первом закончил Московский государственный университет, получил диплом химика-органика. По специальности поработать не удалось. Проницательные кадровики сразу разглядели в сыне влиятельного отца политические таланты. И Жданов-младший трудился в аппарате ЦК. Такая династия вполне устраивала вождя. Он благоволил к младшему Жданову.
После разговора с вождем Юрий Андреевич приехал в ЦК комсомола знакомиться. Собрали секретарей ЦК. Жданов объяснил:
— Товарищ Сталин просит меня стать первым секретарем. Расскажите, что вы делаете.
Секретари один за другим отчитались, кто чем занят.
Жданов взмолился:
— Ребята, милые, я в этом ничего не понимаю и не могу вами руководить. Я сейчас же пойду к Иосифу Виссарионовичу и откажусь.
Юрий Андреевич, кабинетно-бумажный человек, предпочел остаться в аппарате ЦК партии. Вождем ВЛКСМ сделали профессионального комсомольского работника Александра Николаевича Шелепина, «железного Шурика». Должность высокая, ему предстояла встреча с вождем.
Председатель внешнеполитической комиссии ЦК партии Ваган Григорьевич Григорьян предупредил комсомольского секретаря:
— Докладывать надо очень кратко — пять-семь минут. Скажешь главным образом о международном молодежном движении.
Шелепина отвели к Маленкову, который так его напутствовал:
— Имей в виду, он почти ничего не слышит, поэтому надо говорить громко, даже кричать. Во-вторых, когда придешь к нему в кабинет, ничего в руках не держать: ни папок, ни бумаг.
Через неделю позвонили:
— Иди.
Александр Николаевич открыл дверь, зашел, очень громко произнес:
— Здравствуйте, товарищ Сталин.
А он склонился над столом и молчит. Шелепин подошел вплотную и почти крикнул:
— Здравствуйте, товарищ Сталин.
Он поднял глаза и пальцем показал на стул. Шелепин сел. Начал докладывать — вождь встал. Махнул ему рукой — сиди. Шелепин доложил обстановку в международном молодежном движении. Вождь выслушал. Ничего не спросил, вопросов не задавал. Вдруг сказал:
— Вам надо войти членом в общесоюзный славянский комитет. Это очень важная организация.
— Хорошо, товарищ Сталин, — с готовностью произнес Шелепин.
И тогда он заключил:
— Ну, все, спасибо.
Новый руководитель комсомола встал:
— До свидания, товарищ Сталин.
Вождь не ответил.
Там холодно и нужно выпить
Сталин вызвал руководителя Союза писателей СССР Александра Александровича Фадеева, которому симпатизировал:
— Где вы пропадали, товарищ Фадеев?
— Был в запое, — честно признался руководитель Союза писателей.
— А сколько у вас длится такой запой? — поинтересовался вождь.
— Дней десять-двенадцать, товарищ Сталин.
— А не можете ли вы, как коммунист, проводить это мероприятие дня в три-четыре? — поинтересовался вождь.
Фадеев приходил пьяный и на заседания комитета по присуждению сталинских премий в области литературы и искусства. Не без интереса наблюдавший за ним вождь благодушно говорил членам политбюро:
— Еле держится на ногах, совершенно пьян.
Все это сходило Фадееву с рук.
А он не мог без алкоголя. Говорил так:
— Когда люди поднимаются очень высоко, там холодно и нужно выпить. Спросите об этом летчиков-испытателей.
Фадеев достиг таких высот, где страшно было находиться.
— Слушайте, товарищ Фадеев, вы должны нам помочь, — сказал Сталин. — Вы ничего не делаете, чтобы реально помочь государству в борьбе с врагами. Мы вам присвоили громкое звание «генеральный секретарь Союза писателей», а вы не знаете, что вас окружают крупные международные шпионы.