– С тобой все хорошо, Бо. Скоро все закончится. Прости, но я точно знаю. Я помню.
Огонь все жарче разгорался в моем сердце, притягивая языки из локтей и коленей. Я задумался о том, как Эдит прошла через это, как она страдала, и от этого вдруг увидел свою боль по-новому. А ведь в то время она даже не знала Карин. И не понимала, что с ней происходит. И никто не держал ее в объятиях.
Боль ушла отовсюду, кроме груди. Остатки еще ощущались в горле, но это было совсем другое жжение – сухое, раздражающее…
Я снова услышал шаги и понял, что различаю их. Вот эта решительная и уверенная поступь – Элинор, нет ни малейших сомнений. Походка Арчи – более быстрая и ритмичная, Эрнеста – медленная, задумчивая. А Джессамин остановилась у двери. И, кажется, ей дышит в спину Ройал.
А потом…
– А-а-а!
Мое сердце, бьющееся с быстротой лопастей вертолета, издало единственный протяжный скрежет. Как будто прошлось изнутри по ребрам. Огонь вспыхнул прямо в центре груди, вобрав в себя языки пламени со всего тела, которые стали топливом для самого мучительного жжения за все время. Его хватило, чтобы ошеломить меня. Мое тело выгнулось дугой, огонь тащил его вверх, ухватив за сердце.
Казалось, у меня внутри разгорелась битва: мое скачущее галопом сердце атакует свирепый огонь. И обе стороны проигрывают.
Огонь сжался, сократился до единственного комка боли размером в кулак и собрался с силами для последней невыносимой вспышки. Ей ответил низкий и гулкий стук. Сердце дважды сбилось с ритма и негромко стукнуло еще раз.
И стало тихо. Не слышалось даже дыхания. Даже моего.
За секунду я успел осмыслить лишь отсутствие боли. Остатками жжения и сухостью в горле было легко пренебречь, потому что во всем остальном я чувствовал себя превосходно. Избавление от боли ощущалось как неистовый восторг.
Я в удивлении уставился на Эдит. Казалось, с меня сняли повязку, которую я носил на глазах всю жизнь. Какая красота!
– Бо?.. – вопросительно произнесла она. Теперь, когда я наконец смог сосредоточиться, ее голос тоже казался нереально прекрасным.
– Да, от такого поначалу теряешься. Но ты привыкнешь.
Неужели можно привыкнуть к этому голосу? И к такому лицу?
– Эдит… – отозвался я и вздрогнул, услышав себя. Это я? Не похоже на мой голос. И на человеческий тоже.
Встревожившись, я потянулся, чтобы дотронуться до щеки Эдит. И в тот же миг, когда желание прикоснуться к ней возникло у меня в голове, моя ладонь уже была возле ее лица. Промежуточных стадий я не заметил: ни того, как поднимал руку, ни того, как она двигалась к цели. Рука просто оказалась там, где я хотел.
– М?
Она прижалась щекой к моей ладони, накрыла своей рукой мою, удержала ее возле лица. Ощущение было странным, потому что знакомым – мне всегда нравилось, когда она так делала, нравилось видеть, что она явно рада, когда я прикасаюсь к ней вот так, это много значило для нее. И вместе с тем все изменилось. Ее лицо уже не казалось холодным. Рука была такой же, как моя. Различие между нами исчезло.
Я посмотрел в ее глаза, потом пригляделся к отражению в них.
Негромкий возглас вырвался у меня случайно, тело замерло от удивления. Эта внезапная неподвижность ощущалась как естественный процесс, как будто нет ничего странного в том, чтобы удивиться и замереть, как статуя.
– Что такое, Бо? – Она озабоченно склонилась ко мне, и отражение в ее глазах стало ближе.
– Глаза! – выдохнул я.
Она вздохнула и сморщила нос.
– Это пройдет, – пообещала она. – Я шесть месяцев вздрагивала от ужаса всякий раз, когда смотрелась в зеркало.
– Шесть месяцев? – пробормотал я. – А потом они станут золотистыми, как твои?
Она повернулась в сторону спинки дивана – там кто-то стоял, но я не видел, кто. Мне хотелось сесть и осмотреться, но было страшновато пошевелиться. Собственное тело казалось чужим.
– Смотря, как ты будешь питаться, Бо, – спокойно ответила Карин. – Если будешь охотиться, как мы, твои глаза в конце концов приобретут тот же цвет. А в противном случае будут выглядеть, как у Лоран.
Я решил попробовать сесть.
И как прежде, подумать означало сделать. Я опомниться не успел, как уже сидел прямо. Эдит удерживала меня за руку, которую я отнял от ее щеки.
Остальные стояли за диваном и ждали. Все мои догадки были верны: Карин стояла ближе всех к нам, затем Элинор, Арчи и Эрнест. Джессамин остановилась в дверях, Ройал выглядывал из-за ее плеча.
Я обвел взглядом их лица и снова испытал шок. Если бы мой мозг не стал более… вместительным, чем раньше, я забыл бы, что собирался сказать. Но я, к счастью, оправился очень быстро.
– Нет, я хочу, как вы, – обратился я к Карин.
Она улыбнулась, и от этой улыбки у меня захватило бы дух, если бы я по-прежнему дышал.
– Если бы это было так просто!.. Но ты сделал благородный выбор. Мы поддержим тебя.
Эдит коснулась моей руки.
– Нам надо на охоту, Бо. Это поможет тебе быстрее заживить горло.
Как только она упомянула про горло, я вдруг сосредоточился на сухом жжении в нем. И сглотнул. Но…
– На охоту? – спросил я новым голосом. – Но я… никогда раньше не бывал на охоте. Даже на нормальной человеческой охоте, поэтому я вряд ли смогу… я просто понятия не имею, как…
Элинор хмыкнула.
Эдит заулыбалась.
– Я тебе покажу. Это очень просто и естественно. Ты же хотел увидеть, как я охочусь?
– Только вдвоем? – уточнил я.
На долю секунды она смутилась, потом ее нахмуренный лоб разгладился.
– Конечно, как скажешь. Пойдем со мной, Бо.
Не отпуская мою руку, она встала. Я тоже очутился на ногах, и это движение было настолько простым, что я удивился, почему боялся попробовать. Тело послушно исполняло все мои приказы.
Эдит бросилась к задней стене большого зала – стеклянной стене, которая теперь, когда снаружи царила ночь, стала зеркалом. Я увидел две бледные фигуры, мелькнувшие в глубине этого зеркала, и остановился. И тут случилось странное: я остановился так внезапно, что Эдит продолжала двигаться вперед, держа меня за руку, и хотя она тянула меня за собой, я не сдвинулся с места. Наоборот, притянул ее к себе. Словно мне это ничего не стоило.
Но отметил я это лишь мимоходом. Мое внимание было приковано к собственному отражению.
Я видел свое лицо искаженным в выпуклой линзе глаз – видел самую середину лица, без краев. Точнее, одни глаза – блестящие, почти светящиеся, красные, и этого хватило, чтобы привлечь мое внимание. А потом разглядел все лицо. И шею, и руки.
Если бы кто-нибудь вырезал контур моего человеческого тела, а сейчас примерил меня к нему, то в него вписалась бы и нынешняя версия. Но несмотря на то, что я занимал прежний объем, очертания изменились. Стали более резкими и выраженными, как будто эту фигуру вырубили изо льда, позабыв сгладить острые края.
Мои глаза… их цвет был особенно заметен, но в целом изменилась и форма. Смутно, словно вглядываясь сквозь воду, я припомнил, каким был мой взгляд. Нерешительным. Будто я никогда не знал точно, кто я такой. А после того, как я встретил Эдит – заглядывать в память было по-прежнему нелегко, – во взгляде появилась уверенность.
Но сейчас взгляд был не просто решительным, а беспощадным. Если бы я встретился со своим нынешним «я» в темном переулке, я перепугался бы до смерти.
Вот в чем дело, догадался я. Теперь людям полагается бояться меня.
На мне по-прежнему были мои джинсы, заляпанные кровью, и незнакомая голубая рубашка.
– Ух ты! – вырвалось у меня. Я встретился взглядом с отражением Эдит.
Это тоже было странно. Поскольку Бо в зеркале выглядел рядом с Эдит… правильно. Словно ему там самое место. А не как раньше, когда люди вокруг считали, что она со мной только из жалости.
– Еще бы! – откликнулась она.
Я глубоко вздохнул и кивнул.
– Ясно.
Она снова потянула меня за руку, я последовал за ней. Не прошло и четверти секунды, как мы вышли в застекленную дверь под лестницей и очутились на лужайке за домом.
Не было ни луны, ни звезд, – небо скрывали плотные облака. Тьма кромешная, если не считать светящегося прямоугольника – стеклянной стены дома. Но я видел все.
– Ух ты, – снова сказал я. – Вот это круто.
Эдит взглянула на меня, словно удивленная моей реакцией. Неужели она забыла, как впервые смотрела на мир глазами вампира? Мне казалось, она говорила, что больше я ничего и никогда не забуду.
– Нам придется зайти поглубже в лес, – предупредила она. – На всякий случай.
Вспомнив суть ее рассказов об охоте, я кивнул:
– Ясно. Чтобы поблизости не было людей. Понял.
И вновь на ее лице мелькнуло удивление и тут же исчезло.
– Иди за мной, – велела она.
Она пронеслась по лужайке так быстро, что своими прежними глазами я не уловил бы это движение. На берегу реки она подпрыгнула, перелетела через реку, описав высокую дугу, и приземлилась среди деревьев на другом берегу.
– Вот прямо так? – крикнул я ей вслед.
И услышал, как она смеется.
– Поверь мне, это легко.
Супер.
Я вздохнул и бросился бежать.
Бегать я никогда не умел. По ровной поверхности – еще куда ни шло, если не отвлекаться и смотреть под ноги. Но если честно, даже в этом случае я в любую секунду рисковал запутаться в ногах и растянуться на земле.
А на этот раз все было иначе. Я летел, летел по лужайке быстрее, чем когда-либо двигался, и это было проще простого – переставлять ноги так, как надо. Я ощущал все свои мышцы, почти видел их слаженную работу, приказывал им делать именно то, что мне требовалось. На берегу реки я даже не сбавил темп. Я оттолкнулся от того же камня, как и Эдит, и полетел по-настоящему. Река ускользнула из-под меня, осталась позади, я взмыл в воздух как ракета, пролетел место приземления Эдит и углубился в лес.
На мгновение я запаниковал, сообразив, что понятия не имею, как приземляться, но оказалось, что моя рука сама знает, как надо схватиться за толстую ветку, а тело – как наклониться, чтобы ноги совершенно бесшумно коснулись земли.