Сон ускользал от меня, саднящие глаза упорно не желали закрываться, даже когда ночь наконец закончилась и над невысокими горами где-то в Калифорнии посветлело небо. Этот серый свет с безоблачного неба резал мне глаза. Но закрыть их я не могла – перед мысленным взором сразу начинали тесниться слишком яркие видения, похожие на стоп-кадры, и это было невыносимо. Обида на лице Чарли, рычание Эдварда, скалящего зубы, возмущение на лице Розали, пронзительный взгляд следопыта, мертвые глаза Эдварда после того, как он поцеловал меня в последний раз… Мне казалось, что, увидев все это еще раз, я не выдержу. И я боролась с усталостью, а тем временем взошло солнце.
Я еще не спала, когда мы миновали горный перевал, и солнце, которое теперь светило нам в спину, озарило черепичные кровли Солнечной долины. У меня не осталось сил удивляться тому, что трехдневный путь мы проделали за один день. Я безучастно таращилась на широкое пространство, раскинувшееся передо мной. Финикс – пальмы, низкорослый кустарник, беспорядочно пересекающиеся автострады, зеленые полосы полей для гольфа и бирюзовые бассейны – был окутан легкой дымкой и окружен скалистыми грядами, недостаточно высокими, чтобы носить название горных хребтов.
На шоссе косо падали тени пальм – более четкие и резкие, чем мне помнилось, и вместе с тем более бледные, чем им следовало быть. В такой тени не спрячешься. Ярко освещенное, открытое шоссе выглядело безопасным. Но ни облегчения, ни радости от возвращения домой я не испытывала.
– В какой стороне аэропорт, Белла? – спросил Джаспер, и я вздрогнула, хотя голос был тихим и абсолютно спокойным. Это был первый звук, если не считать негромкого урчания мотора, который нарушил тишину долгой ночи.
– Дальше по шоссе I-10, – машинально ответила я. – Мы будем проезжать мимо него.
Мой мозг работал медленно, мысли едва пробивались сквозь плотный туман недосыпа.
– Мы куда-то летим? – спросила я у Элис.
– Нет, но на всякий случай лучше держаться поближе к аэропорту.
Как мы въехали на развязку, ведущую к международному аэропорту Скай-Харбор, я еще помнила, а как покинули ее – уже нет. Видимо, тогда меня и сморил сон.
Но теперь, порывшись в памяти, я обнаружила смутные воспоминания о том, как вышла из машины. Солнце к тому времени скатилось к линии горизонта. Одну руку я закинула на плечо Элис, ее рука поддерживала меня за талию. Я вяло переставляла ноги, и Элис почти тащила меня.
Этой комнаты я вообще не помнила.
Я взглянула на цифровой будильник на тумбочке: он показывал три часа, но дня или ночи? Ни единого лучика света не пробивалось сквозь плотные шторы, но комнату ярко освещали лампы.
С трудом поднявшись, я добрела до окна и отдернула шторы.
Снаружи было темно. Значит, три часа ночи. Окно моего номера выходило на пустынный участок шоссе и новую крытую автостоянку аэропорта. Почему-то я немного успокоилась, определив время и место.
Я оглядела себя: на мне по-прежнему была одежда Эсме, совсем не подходившая по размеру. К счастью, на низком комоде обнаружилась моя дорожная сумка.
Отыскать в ней чистую одежду я не успела: тихий стук в дверь заставил меня вздрогнуть.
– Можно войти? – спросила Элис.
Я перевела дыхание.
– Конечно.
Она вошла и внимательно посмотрела на меня.
– Пожалуй, тебе не мешало бы еще поспать, – заметила она.
Я только покачала головой.
Она бесшумно прошла к окну, тщательно задернула шторы и обернулась.
– Выходить нам нельзя, – предупредила она.
– Ладно, – мой голос звучал хрипло и срывался.
– Хочешь пить? – спросила Элис.
Я пожала плечами.
– У меня все в порядке. А как ты?
– Сносно, – она улыбнулась. – Я заказала тебе еду, она в соседней комнате. Эдвард напомнил мне, что пища тебе требуется гораздо чаще, чем нам.
Я встрепенулась.
– Он звонил?
– Нет, – она увидела, как я сникла. – Это было еще до отъезда.
Бережно взяв за руку, она повела меня в гостиную номера-люкс. Из телевизора доносился низкий гул голосов. Джаспер неподвижно сидел за столом в углу и без малейшего проблеска интереса смотрел новости.
Я устроилась на полу у журнального столика, на котором ждал поднос с едой, и вяло принялась за нее, не замечая, что ем.
Элис с подлокотника дивана уставилась в телевизор так же равнодушно, как Джаспер.
Я ела медленно, наблюдая за Элис и время от времени поглядывая на Джаспера. Вдруг до меня дошло, что их неподвижность выглядит неестественно. Даже во время рекламы они не сводили глаз с экрана. Меня затошнило, я отодвинула поднос. Элис повернулась ко мне.
– Что случилось, Элис? – спросила я.
– Ничего, – ее глаза были искренними, широко открытыми… но я не верила им.
– Что будем делать дальше?
– Ждать звонка от Карлайла.
– А разве он уже не должен был позвонить?
Я сразу поняла, что почти попала в точку. Взгляд Элис метнулся с моего лица на телефон, лежащий поверх ее кожаной сумочки, и обратно.
– Что это значит? – голос задрожал, я попыталась взять себя в руки. – Если он еще не звонил?
– Только то, что им пока нечего нам сказать, – но Элис говорила нарочито ровным тоном, и мне стало трудно дышать.
Джаспер вдруг оказался рядом с Элис, ближе ко мне, чем обычно.
– Белла, – с наводящей на подозрения мягкостью заговорил он, – тебе не о чем беспокоиться. Здесь ты в полной безопасности.
– Это я знаю.
– Тогда почему боишься? – растерялся он. Наверное, он чувствовал характер моих эмоций, но не понимал, чем они вызваны.
– Вы же слышали, что сказал Лоран, – я говорила шепотом, но не сомневалась, что они меня слышат. – Он предупреждал, что Джеймс – прирожденный убийца. А если что-нибудь пойдет не так, и им придется разделиться? Если что-нибудь случится хоть с кем-нибудь из них – с Карлайлом, Эмметтом… Эдвардом… – я судорожно сглотнула. – Если эта дикарка Виктория ранит Эсме… – мой голос взвился, в нем начали проскальзывать истерические нотки. – Разве я смогу жить дальше, зная, что это моя вина? Нельзя было так рисковать ради меня…
– Белла, Белла, остановись! – перебил Джаспер так быстро, что разобрать слова было непросто. – Ты не о том беспокоишься, Белла. Можешь мне поверить, никому из нас опасность не угрожает. Тебе и без того непросто, не добивай себя напрасным беспокойством. Выслушай меня! – потребовал он, заметив, что я отвела взгляд. – У нас сильная семья. Мы боимся только одного – потерять тебя.
– Но с какой стати вам…
На этот раз меня перебила Элис, коснувшись моей щеки холодными пальцами.
– Эдвард почти столетие был одинок, а теперь нашел тебя. Мы жили бок о бок с ним довольно долго и потому, в отличие от тебя, заметили, насколько он изменился после встречи с тобой. Если он тебя потеряет, думаешь, кто-нибудь из нас сможет в ближайшие сто лет смотреть ему в глаза?
Я заглянула в ее темные глаза, и совесть, которая грызла меня, немного утихла. Но несмотря на то, что по телу разлилось спокойствие, я понимала: не стоит доверять этому чувству; скорее всего, это Джаспер применил ко мне свои способности.
День выдался слишком длинным.
Мы сидели в своем номере. Элис позвонила администратору и попросила не присылать горничную для уборки. Окна оставались зашторенными, телевизор – включенным, но никто его не смотрел. Периодически мне приносили еду. Серебристый телефон на сумочке Элис словно становился больше с каждым часом.
Мои опекуны переносили неизвестность лучше, чем я. Чем чаще я ерзала и вышагивала из угла в угол, тем неподвижнее они становились – две статуи, незаметно наблюдающие за каждым моим движением. Чтобы хоть чем-нибудь заняться, я принялась заучивать наизусть подробности обстановки номера, последовательность разноцветных полосок на обивке диванов: бежевая, персиковая, сливочно-белая, тусклое золото и снова бежевая. Порой я поглядывала на абстракции на стенах, и, как в детстве, когда смотрела на облака, пыталась определить, на что они похожи. Мне удалось различить синюю руку, женщину, расчесывающую волосы, потягивающуюся кошку. Но когда блекло-красный круг вдруг превратился в уставившийся на меня глаз, я отвернулась.
Ближе к вечеру я решила снова прилечь. Я надеялась, что, оставшись одна в темноте, смогу отдаться страху, который маячил у границ моего сознания, но не смел завладеть им под бдительным взглядом Джаспера.
Однако Элис будто невзначай последовала за мной, сделав вид, что ей надоело сидеть в гостиной. Знать бы, какие именно распоряжения на мой счет дал ей Эдвард. Я рухнула поперек кровати, а Элис, скрестив ноги, уселась рядом. Поначалу я не обращала на нее внимания, почувствовав внезапную усталость. Но через несколько минут паника, которая почти не ощущалась в присутствии Джаспера, завладела мной окончательно. Я свернулась в клубок и обхватила колени руками.
– Элис… – позвала я.
– Да?
Я старалась говорить спокойно.
– Как думаешь, что они сейчас делают?
– Карлайл хотел увести следопыта как можно дальше на север, подпустить поближе, а потом внезапно напасть на него. Эсме и Розали должны были ехать на запад, пока женщина следует за ними. Если она повернет обратно, им следовало сразу вернуться в Форкс и не спускать глаз с твоего отца. Если никто из них не звонит, видимо, у них все в порядке. Может быть, следопыт слишком близко, и они опасаются, что он подслушает разговор.
– А Эсме?
– Думаю, она уже в Форксе. И не звонит, чтобы ее не подслушала Виктория. По-моему, они просто решили перестраховаться.
– Как думаешь, они в безопасности?
– Белла, сколько раз тебе повторять, что никакая опасность нам не грозит?
– А ты сказала бы мне правду?
– Да. И всегда буду говорить, – ее голос казался искренним.
На минуту задумавшись, я решила поверить ей.
– Тогда скажи… как становятся вампирами?
Мой вопрос застал ее врасплох. Она притихла. Я перекатилась на спину, чтобы взглянуть на нее, и мне показалось, что она колеблется.