Но и я ни в чем не виноват перед ней, ведь она увидела меня сегодня впервые.
Перед самым концом урока миссис Баннер раздавала проверенные контрольные и попросила меня передать моей соседке ее работу. Я машинально взглянул на листок – сто процентов, высший балл – и только теперь узнал, как правильно пишется ее имя. Не через «i», а через «y». Никогда еще не видел, чтобы так писали, но в таком начертании это имя подходило ей еще больше.
Я взглянул на нее украдкой еще раз, придвигая ей листок, и сразу пожалел об этом. Она вновь пристально уставилась на меня черными, полными отвращения глазами. Я отшатнулся, такая от нее исходила ненависть, и в голове у меня вдруг мелькнуло выражение «убийственный взгляд».
В этот момент звонок вдруг грянул так громко, что я вздрогнул, а Эдит Каллен сорвалась с места. У нее была походка танцовщицы, все идеальные линии ее тонкого тела двигались в полной гармонии друг с другом. Повернувшись спиной ко мне, она выскочила за дверь прежде, чем остальные успели встать.
Я словно примерз к стулу, тупо глядя вслед Эдит. Какая она все-таки грубая и резкая. Я начал вяло собирать вещи, стараясь не поддаться замешательству и угрызениям совести. С какой стати я чувствую себя виноватым? Я ничего такого не сделал. С чего вдруг? Мы ведь с ней даже не познакомились.
– Это ты Бофорт Свон? – раздался девчоночий голос.
Обернувшись, я увидел симпатичную девушку с детским личиком и светлыми волосами, старательно выпрямленными утюжком. Она дружески улыбалась мне и явно не считала, что от меня воняет.
– Бо, – с улыбкой поправил я.
– А я Маккайла.
– Привет, Маккайла.
– Помочь тебе найти следующий класс?
– Вообще-то я в спортзал. Думаю, не заблужусь.
– Мне туда же. – Она страшно обрадовалась, хотя в этой маленькой школе такие совпадения неудивительны.
Мы отправились на урок вместе. Маккайла оказалась болтуньей – почти все время говорила она одна, и меня это вполне устраивало. До десяти лет она жила в Калифорнии, поэтому хорошо понимала, как мне не хватает здесь солнца. Выяснилось, что и на английском мы в одной группе. Из всех, с кем я познакомился в этот день, она была самой приятной и легкой в общении.
Но перед тем, как мы вошли в спортзал, она спросила:
– Ты что, ткнул Эдит Каллен карандашом? Никогда не видела ее такой.
Я поморщился. Значит, не только я заметил ее странности. Видимо, Эдит Каллен обычно ведет себя иначе. Я решил закосить под дурачка.
– Ты про девчонку, с которой я сидел на биологии?
– Ага, – подтвердила Маккайла. – Унеслась как ужаленная.
– Без понятия, – ответил я. – Мы с ней не разговаривали.
– Странная она какая-то, – вместо того, чтобы уйти в раздевалку, Маккайла медлила. – Если бы тебя посадили со мной, мы бы обязательно поговорили.
Улыбнувшись ей, я ушел в мужскую раздевалку. Хорошая девчонка, и я ей, кажется, понравился. Но этого слишком мало, чтобы забыть странные события предыдущего урока.
Учительница физкультуры, тренер Клапп, нашла для меня спортивную форму, но не стала настаивать, чтобы я немедленно переоделся и приступил к занятиям. В Финиксе на физкультуру в старших классах надо было ходить только два года. А здесь она была обязательной все четыре. Мой персональный ад.
Я смотрел четыре волейбольных матча одновременно и вспоминал, сколько травм заработал – и причинил – играя в волейбол. Меня мутило.
Наконец прозвенел звонок с последнего урока. Я нехотя потащился в административный корпус, относить карточку. Дождь утих, но налетел сильный ветер, вдобавок похолодало. Я застегнул молнию на куртке и сунул свободную руку в карман.
Но едва войдя в теплую приемную, я обомлел.
Прямо передо мной, у стойки, стояла Эдит Каллен. Я сразу узнал ее по растрепанным бронзовым волосам. Похоже, она не слышала, как я вошел. Прислонившись спиной к стене, я ждал, когда очкастый секретарь освободится.
Эдит убеждала его негромко и нежно. Суть разговора я уловил сразу же: она просила перенести биологию в ее расписании с шестого урока на какое-нибудь другое время, какое угодно.
Не может быть, чтобы она добивалась этого из-за меня. Должна быть еще какая-то причина, что-то наверняка случилось до того, как я вошел в кабинет биологии. Недовольство на лице Эдит наверняка объяснялось чем-то совершенно иным. Не может быть, чтобы совершенно незнакомый человек с первого взгляда проникся ко мне столь сильной антипатией. Не настолько я важная персона, чтобы так остро реагировать на меня.
Дверь снова открылась, холодный ветер пронесся по приемной, зашелестел бумагами на столе, потрепал мои волосы. Вошедшая девушка молча подошла к стойке, положила какую-то бумагу в проволочный лоток и снова вышла. Но Эдит Каллен словно окаменела, потом медленно обернулась и снова уставилась на меня в упор. Ее лицо было неправдоподобно безупречным, без единого изъяна, который придал бы ей хоть что-то человеческое, а глаза смотрели пронзительно и горели ненавистью. На миг мне стало по-настоящему страшно, настолько, что волосы на руках встали дыбом. Как будто я предчувствовал, что сейчас она достанет пушку и пристрелит меня. Взгляд длился всего секунду, но был холоднее пронизывающего ветра. Эдит снова повернулась к секретарю.
– Ну ладно, – поспешно произнесла она мелодичным голосом. – Нельзя так нельзя. Большое спасибо вам за помощь, – она резко развернулась и скрылась за дверью, не удостоив меня взглядом.
Переставляя ноги неуклюже, как робот, и в кои-то веки побледнев, а не покраснев, я подошел к стойке и протянул секретарю подписанную карточку.
– Как прошел твой первый день, сынок? – спросил он.
– Прекрасно, – я соврал, голос дрогнул. Секретарь, кажется, не поверил мне.
Когда я дотащился до стоянки, мой пикап остался чуть ли не последней машиной на ней. В этом мокром зеленом аду он показался мне надежным убежищем, почти таким же родным, как дом. Я забрался в кабину и некоторое время сидел, безучастно глядя сквозь ветровое стекло. Но вскоре мне стало холодно, пришлось включить печку. Я повернул ключ, и двигатель с ревом пробудился к жизни. Я покатил к дому Чарли, стараясь ни о чем не думать.
2. Открытая книга
Следующий день был лучше первого. И хуже.
Лучше потому, что дождь еще не начался, хотя в небе сгустились темные тучи. А легче потому, что я уже знал, чего ожидать. На английском со мной села Маккайла, она же проводила меня на следующий урок под негодующим взглядом липучки Эрики, и это было приятно. На уроках на меня уже не глазели так, как вчера. Обедал я в большой и шумной компании – вместе с Маккайлой, Эрикой, Джереми, Алленом и другими ребятами, которых к тому времени знал по имени и в лицо. У меня уже не было ощущения, что я стремительно падаю на дно.
Вместе с тем день прошел хуже первого из-за усталости: я все еще не научился засыпать под шум дождя. А еще потому, что мисс Варнер задала мне вопрос на тригонометрии, хотя я не поднимал руку, и я ответил неправильно. Совсем паршиво стало, когда пришлось играть в волейбол – один раз я не сумел уклониться от паса и залепил мячом в голову сразу двум игрокам своей команды. И самое плохое – Эдит Каллен вообще не появлялась в школе.
Все утро я старался не думать об обеде и ненавидящих взглядах. И в то же время мне хотелось вызвать Эдит на разговор и выяснить, в чем дело. Ночью, лежа в постели без сна, я даже представлял себе, что и как скажу. Но я слишком хорошо себя знал и понимал, что сам ни за что не осмелюсь заговорить с ней. Была бы она просто симпатичной, тогда другое дело.
Но когда я вошел в школьный кафетерий вместе с Джереми, безуспешно стараясь не шнырять взглядом по залу в поисках Эдит, я увидел, что все четверо ее родственничков сидят на прежнем месте, а самой Эдит среди них нет.
Маккайла перехватила нас и потащила к своему столу. Такому вниманию Джереми был только рад, его друзья сразу присоединились к нам. Я пытался подключиться к общему разговору, но чувствовал себя страшно неловко и с тревогой ждал, когда наконец появится Эдит. Если повезет, она просто не обратит на меня внимания, и тогда станет ясно, что я сделал из мухи слона.
Она не появлялась, мое нетерпение нарастало.
До конца обеденного перерыва она так и не появилась, и я отправился на биологию с приятным чувством уверенности в себе. Маккайла, которая вела себя странно, – ну, не знаю, как будто у нее были на меня какие-то права, – сопровождала меня до самого класса. У двери я затаил дыхание, но и в классе Эдит Каллен не оказалось. С облегчением вздохнув, я прошел к своему месту. Маккайла следовала за мной по пятам и не переставая трепалась о будущей поездке на побережье. У моего стола она проторчала до самого звонка, а потом грустно улыбнулась и отправилась на свое место, за стол к парню с брекетами и стрижкой под горшок.
Не хочется задирать нос, но я был почти уверен, что Маккайле я нравлюсь – непривычное ощущение. В Финиксе девчонки меня не замечали. Я задумался: а хочу ли я нравиться ей? Она, конечно, симпатичная и все такое, но от ее внимания меня корежит. С чего бы это? Потому что она сама меня выбрала, а положено наоборот? Вот уж идиотское объяснение. Видно, самолюбие разыгралось, хочу решать сам – и точка. Глупо, но не настолько, как еще одна возможная причина, которая пришла мне в голову. Я надеялся, что Эдит Каллен, на которую я вчера так долго глазел, ни при чем, но подозревал, что все дело именно в ней. Если меня угораздило увлечься девчонкой с внешностью Эдит, все пропало. Никакая это не реальность, сплошные фантазии.
Хорошо, что Эдит сегодня нет, и весь стол в моем распоряжении. Я то и дело напоминал себе об этом, но не мог избавиться от назойливых подозрений, что причина отсутствия Эдит – я. Но ведь это нелепо – считать, что я способен оказать такое сильное влияние на другого человека. Этого просто не может быть. Я понимал это, но продолжал дергаться.
Когда уроки наконец закончились, а красные пятна, пылавшие на моих щеках после случая на волейболе, исчезли, я поспешно влез в джинсы и толстый свитер и вылетел из раздевалки, с радостью обнаружив, что сумел-таки на этот раз улизнуть от Маккайлы.