Мои первые выходные в Форксе прошли без приключений. Чарли почти все время пропадал на работе. Я написал матери еще несколько фальшивых жизнерадостных писем, разделался с домашними заданиями, навел в доме порядок – Чарли пока не высказывал возражений против моего ОКР. В субботу съездил в местную библиотеку, но записываться не стал – там все равно не нашлось интересного чтива; придется наметить на ближайшее время поездку в Олимпию или Сиэтл и поискать там хороший книжный магазин. Мимоходом задумавшись, каков расход бензина у моего пикапа на километр пути, я невольно поморщился.
Все выходные дождь был несильным, почти бесшумным, так что я сумел как следует отоспаться.
В понедельник утром на стоянке со мной поздоровались сразу несколько человек. Имен я не вспомнил, но всем махал в ответ и приветливо улыбался. Этим утром похолодало, зато не было дождя. На английском Маккайла села со мной – она уже вроде как застолбила это место. Нам неожиданно устроили контрольную по «Грозовому перевалу» – без подвохов, совсем легкую.
В общем, я освоился на новом месте гораздо быстрее, чем рассчитывал. И чувствовал себя комфортнее, чем ожидал.
Когда мы вышли после урока, с неба падала снежная крупа. Звучали оживленные голоса учеников. Ветер морозил мои щеки и нос.
– Ух ты, снег! – воскликнула Маккайла.
Мелкие белые крупинки били мне в лицо, скапливались на обочинах дорожки.
– Бр-р.
Снег. Вот тебе и хороший день.
Маккайла удивилась.
– Неужели ты не любишь снег?
– Он означает только, что для дождя уже слишком холодно.
Еще бы.
– И потом, я думал, ему полагается падать красивыми отдельными снежинками – ну, знаешь, каждая из которых неповторима, и все такое. А это что? – похоже на наконечники ватных палочек.
– Ты никогда не видел снегопада? – не поверила своим ушам Маккайла.
– Видел, конечно, – я сделал паузу. – По телевизору.
Маккайла рассмеялась, и в этот момент большой мокрый снежок ударил ей в затылок и развалился. Мы оба обернулись, чтобы посмотреть, откуда он прилетел. Я заподозрил Эрику, которая как раз уходила, повернувшись к нам спиной, но не в сторону класса, где по расписанию у нее был очередной урок. Маккайла, должно быть, подумала о том же. Она наклонилась и принялась сгребать в кучку белую кашицу.
– Увидимся за обедом, ладно? – бросил я на ходу. Меньше всего мне хотелось весь день носить на затылке растаявший шлепок грязного льда.
Она только кивнула, не сводя глаз с удаляющейся Эрики.
После испанского, направляясь в кафетерий вместе с Джереми, я был начеку. Мокрые снежки летали во всех направлениях. Я нес в руках папку, чтобы в случае чего прикрыться ею, как щитом. Джереми твердил, что со мной помрешь со смеху, но, видя мое потрясенное лицо, сам запустить в меня снежком не отваживался.
Маккайла нагнала нас у двери – она смеялась, ее обычно гладкие волосы пушились от мокрого снега. Вставая в очередь за едой, Маккайла с Джереми воодушевленно обсуждали битву на снежках. Я по привычке бросил взгляд на стол в углу и словно примерз к месту. За столом сидели пятеро.
Джереми подергал меня за рукав.
– Эй, Бо, тебе чего взять?
Я смотрел в пол, мои уши пылали. Мне нечего стыдиться, твердил я про себя. Я ни в чем не виноват.
– Что это с Бо? – спросила Маккайла у Джереми.
– Ничего, – ответил я и, когда подошла моя очередь, взял только бутылку содовой.
– Совсем не хочешь есть? – удивился Джереми.
– Что-то замутило, – не поднимая глаз, объяснил я.
Я дождался, когда они выберут еду, и направился за ними к столу, ни на кого не глядя.
Я пил содовую, прислушиваясь к урчанию в животе. Маккайла дважды спросила, как я себя чувствую, явно перестаравшись с заботливостью. Я ответил, что нормально, а тем временем соображал, не прикинуться ли мне и в самом деле больным и не свалить ли в медпункт на время следующего урока.
Бред. Незачем мне спасаться бегством. Да что ж я за трус такой? Ну посмотрела на меня девчонка, пусть даже зло посмотрела, – что в этом такого? Ведь не ножом же пырнула.
И я решил, что разрешу себе всего один раз взглянуть в сторону семейства Калленов. Просто чтобы уяснить обстановку.
Не меняя позы, я покосился на Калленов. В мою сторону никто из них не смотрел. Я слегка повернул голову.
Они смеялись. Волосы Эдит, Джессамин и Элинор были мокрыми от растаявшего снега. Элинор трясла головой, осыпая брызгами куртки Ройала и Арчи, те уворачивались. Все они радовались снежному дню, как остальные, но в отличие от всех нас выглядели как кинозвезды.
Но если не считать смеха и веселья, что-то еще изменилось, а я никак не мог понять, в чем разница. Я присмотрелся к Эдит, вспоминая, как она выглядела на прошлой неделе. Пожалуй, кожа уже не такая бледная, как раньше, – может, раскраснелась от игры на улице, и круги под глазами стали менее заметными. Волосы потемнели от влаги. Но есть что-то еще… Забыв, что не собирался глазеть на нее, я продолжал смотреть на Эдит, пытаясь уловить, что же в ней изменилось.
– На что уставился, Бо? – спросил Джереми.
И как раз в этот миг наши с Эдит взгляды встретились.
Я не просто оглянулся на Джереми, но и повернулся к нему всем корпусом. Он отшатнулся, удивленный тем, что я вдруг вторгся в его личное пространство.
Но за краткий миг, пока мы с Эдит смотрели друг на друга, я успел заметить, что ни злобы, ни отвращения в ее глазах нет. На ее лице вновь было написано любопытство и, пожалуй, легкое недовольство.
– На тебя таращится Эдит Каллен, – сообщил Джереми, глядя поверх моего плеча.
– Она не злится? – не удержавшись, спросил я.
– Нет, – мой вопрос озадачил его, потом он вдруг хмыкнул. – А ты что-то натворил? Позвал ее на свидание?
– Нет! Мы с ней даже не разговаривали. Просто… по-моему, я ей не нравлюсь, – признался я. Пока мы говорили, я по-прежнему сидел, повернувшись к Джереми, но по шее сзади бегали мурашки – я как будто чувствовал на себе взгляд Эдит.
– Калленам никто не нравится… а может, они просто никого вокруг не замечают. А Эдит до сих пор пялится на тебя.
– Хватит на нее смотреть, – потребовал я.
Он фыркнул, но отвел взгляд.
Вмешалась Маккайла, которая задумала грандиозную снежную битву на стоянке после уроков и предложила нам составить ей компанию. Джереми охотно согласился. На Маккайлу он смотрел такими глазами, что я сразу усек: ему придется по душе любое ее предложение. Я промолчал. Интересно, сколько лет мне придется прожить в Форксе, чтобы со скуки пристраститься к развлечениям с замерзшей водой? Наверное, дольше, чем я планировал здесь пробыть.
До конца обеденного перерыва я просидел, изучая стол. Судя по всему, Эдит передумала убивать меня, значит, можно сходить на биологию. При мысли, что мне опять придется сидеть рядом с ней, у меня все сжалось в животе.
Идти на урок вместе с Маккайлой мне не хотелось: почему-то она была излюбленной мишенью для снежков школьных снайперов. Но едва мы вышли из кафетерия, как все вокруг хором застонали: на улице шел дождь. Снег растаял и теперь чистыми ледяными ручейками стекал вдоль дорожек. Пряча довольную ухмылку, я набросил капюшон. Значит, домой можно отправиться сразу после физкультуры.
Маккайла плакалась всю дорогу до четвертого корпуса.
В классе я с облегчением увидел, что за моим столом по-прежнему пусто. Миссис Баннер ходила между столами, ставя на каждый по одному микроскопу и коробке с предметными стеклами. До начала урока оставалось несколько минут, доносился ровный гул голосов. Не сводя взгляда с двери, я рисовал каракули на обложке тетради.
Я сразу услышал, как кто-то отодвинул стул рядом со мной, но по-прежнему смотрел на свой рисунок.
– Привет, – раздался негромкий мелодичный голос.
Ошеломленный тем, что Эдит заговорила со мной, я вскинул голову. Она и в этот раз сидела так далеко от меня, как только могла, но повернула стул в мою сторону. Даже с мокрыми и встрепанными волосами она выглядела как в рекламе. Ее безупречно красивое лицо было дружелюбным и открытым, на полных розовых губах играла легкая улыбка. Но глаза оставались настороженными.
– Я Эдит Каллен, – продолжила она. – На прошлой неделе я не успела представиться. А ты, наверное, Бо Свон.
В голове у меня творилась неразбериха. Неужели это игра моего воображения? Сейчас Эдит была безукоризненно вежлива. Требовалось что-нибудь ответить, она ждала. А я не мог придумать ничего подходящего.
– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – с запинкой выговорил я.
Она негромко рассмеялась.
– По-моему, это все знают. Твоего приезда ждал весь город.
Я нахмурился, хотя давно обо всем догадался.
– Да нет же, – глупо возразил я, – я о другом: почему ты назвала меня Бо?
Она растерялась.
– А тебе больше нравится Бофорт?
– Ни в коем случае, – ответил я. – Но Чарли, то есть мой отец, скорее всего называет меня за спиной Бофортом, поэтому все здесь, похоже, знают меня как Бофорта.
Чем дольше я объяснял, тем глупее это выглядело.
– А-а, – она умолкла. Я смущенно отвернулся.
К счастью, в этот момент миссис Баннер начала урок. Я попытался сосредоточиться на ее объяснениях сегодняшней лабораторной работы. Предметные стекла в коробке лежали не по порядку. Работая в паре, мы должны были определить, какие фазы митоза представлены на каждом предметном стекле с препаратами клеток верхушки корня репчатого лука, разложить их по порядку и снабдить соответствующими этикетками. Сверяться с учебником запрещалось. Миссис Баннер сказала, что проверит результаты через двадцать минут.
– Начали! – скомандовала она.
– Сначала дамы, напарник? – спросила Эдит. Увидев ее идеальную улыбку, при которой на щеках обозначались ямочки, я не смог ответить, только таращился на нее как дурак.
Она вопросительно подняла брови.
– Эм… ага, давай, – запинаясь, согласился я.
От смущения я покраснел и увидел, как вспыхнули ее глаза. Ну почему моей крови обязательно надо приливать к щекам, а не течь по венам, как полагается?