Да что же это такое? Может, это какой-то розыгрыш? Испытание для новичков?
– Пойдешь со мной на весенний бал? – спросила она.
– Меня не будет в городе, Тейлор, – ответ прозвучал слишком резко. Пришлось напомнить себе: Тейлор не виновата, что из-за Маккайлы и Эрики мой запас терпения на сегодня исчерпан.
– Ага, Маккайла так и сказала, – подтвердила она.
– Ну и зачем тогда?..
Она пожала плечами.
– Я думала, ты просто отшил ее.
А вот это уже ее вина, целиком и полностью.
– Извини, Тейлор, – заявил я. В отличие от разговоров с Маккайлой и Эрикой, на этот раз совесть меня почти не мучила, – я не собираюсь на бал.
– Ничего, – как ни в чем не бывало, отозвалась она. – Еще выпускной впереди.
Ответить я не успел: она отошла к своей машине. Я буквально чувствовал, как на моем лице проступают красные пятна. Прямо передо мной Арчи, Ройал, Элинор и Джессамин уже усаживались в «вольво». Эдит наблюдала за мной в зеркало заднего вида, смотрела мне прямо в глаза. Ее плечи тряслись от смеха, глаза были прищурены. Казалось, она слышала каждое слово, сказанное Тейлор, и забавлялась моим смятением. Я поддал оборотов двигателя, гадая, какой ущерб нанесу «вольво» и черной машине рядом с ним, если попытаюсь прорваться сквозь заслон. В том, что моему пикапу ничего не сделается, я даже не сомневался.
Но к тому времени все они расселись, и Эдит укатила прочь на своей почти бесшумной машине.
По дороге домой я попытался отвлечься от мыслей об Эдит. Пригласит Маккайла Джереми на танцы или нет? А если нет, будет ли он винить в этом меня? Неужели Тейлор всерьез настроена насчет выпускного? Ну и как мне от него отвертеться? Скажу, что еду к матери или, наоборот, что она ко мне приезжает. Что бы сегодня приготовить на ужин? Давненько мы не ели курицу.
Но всякий раз, когда я отвечал на собственные вопросы, мои мысли тут же возвращались к Эдит.
К тому времени, как я остановился у дома, запас вопросов к самому себе иссяк.
Дома я занялся приготовлением энчилады с курятиной, чтобы на готовку ушло побольше времени; с выполнением домашних заданий я всегда справляюсь слишком быстро. Поначалу все шло неплохо, я заставил себя сосредоточиться, нарезая мелкими кубиками курятину, чили и лук. Но вскоре поймал себя на мысли, что опять вернулся к разговору на биологии и теперь подробно разбираю каждое слово Эдит. Она сказала, что нам лучше держаться друг от друга подальше – что бы это значило?
У меня внутри что-то оборвалось, когда я вдруг сообразил, что это может означать. Эдит, наверное, поняла, что я помешался на ней, и не хочет попусту обнадеживать меня. Она не хочет, чтобы я расстраивался, как Эрика и Маккайла (а Тейлор хоть бы хны!). В общем, я ее нисколько не интересую.
И в этом нет ничего странного, ведь во мне и вправду нет ничего интересного.
От лука защипало глаза, слезы покатились градом. Я схватил кухонное полотенце, смочил его под краном и вытер глаза. Не помогло.
Я зануда и сам это знаю. А Эдит – кто угодно, только не зануда. И ее тайна тут ни при чем, какой бы она ни была, – даже если память не подвела меня и я в точности запомнил все невероятные события до единого. Правда, сейчас я уже почти верил в то, что рассказывал об аварии остальным. Эта версия выглядела гораздо осмысленнее того, что, как мне показалось, я видел.
Но даже если бы у Эдит не оказалось тайны, мы все равно не попали бы в одну лигу. Она умная, загадочная, красивая, само совершенство. И даже если она действительно способна поднять настоящий фургон одной рукой, это, в сущности, уже не важно. Так или иначе, она – сказка, а я – самая что ни на есть приземленная обыденность.
Тем лучше. Можно ведь просто оставить ее в покое. Так и сделаю. Выдержу здесь, в чистилище, срок, который сам себе дал, а потом, если повезет, какой-нибудь колледж на Юго-Западе или даже на Гавайях предложит мне стипендию.
Заканчивая готовить ужин, я старался думать только о пальмах и солнце.
Вернувшись домой и с порога почуяв запах перца, Чарли насторожился, но после первого же съеденного куска пришел в благодушное настроение. Видеть, как он начинает доверять моим кулинарным способностям, было и странно, и приятно.
– Пап… – начал я, когда с ужином было почти покончено.
– Да, Бо?
– Просто я хотел сказать, что в следующую субботу собираюсь в Сиэтл.
Просить разрешения мне не хотелось, чтобы не создавать нежелательный прецедент, но собственное заявление показалось мне грубоватым, поэтому я добавил:
– Не возражаешь?
– Зачем? – удивился он, словно не мог представить себе, что в Форксе может чего-нибудь недоставать.
– Ну, надо бы купить несколько книг – здесь в библиотеке выбор ограничен, и, может быть, поискать одежду потеплее.
Благодаря Чарли платить за машину самому мне не пришлось, поэтому у меня скопилась некоторая сумма, однако на бензин для пикапа уходило больше, чем я рассчитывал. А теплую одежду, купленную в Финиксе, похоже, шили люди, которые никогда не жили при температурах ниже двадцати одного градуса по Цельсию, только слышали от других рассказы о холодном климате.
– Твой пикап, наверное, жрет бензин почем зря, – эхом повторил мои мысли Чарли.
– Знаю, заправлюсь в Монтесано и Олимпии. И в Такоме, если понадобится.
– Совсем один едешь?
– Ага.
– Сиэтл – большой город, смотри не заблудись, – предостерег он.
– Пап, Финикс в пять раз больше Сиэтла, а я умею ориентироваться по карте, так что не бойся за меня.
– Хочешь, я поеду с тобой?
Интересно, он и в самом деле волнуется? Или просто чувствует себя виноватым за то, что бросает меня в одиночестве каждую субботу? Наверное, все-таки беспокоится. Он все время забывает, что мне уже не пять лет.
– Да ничего. Особых развлечений не предвидится.
– А на бал успеешь?
Я только молча смотрел на Чарли, пока до него не дошло.
Много времени ему не понадобилось.
– А-а, ну да.
– Вот-вот, – подхватил я. Проблемы с равновесием я унаследовал вовсе не от матери.
На следующее утро, свернув на стоянку, я нарочно выбрал место как можно дальше от серебристого «вольво». Буду держать дистанцию. Вообще перестану замечать ее. Так что ей будет не на что жаловаться.
Захлопывая дверцу пикапа, я выронил ключи, и они плюхнулись в лужу под моими ногами. Я наклонился, чтобы поднять их, но тонкая бледная рука мелькнула в воздухе, опередив меня. Чуть не ударив незваную помощницу головой в подбородок, я рывком выпрямился. Эдит Каллен стояла рядом, небрежно прислонившись к моему пикапу.
– Как тебе это удается? – изумился я.
– Удается что? – Мои ключи по-прежнему были у нее. Я потянулся за ними, она уронила их мне на ладонь.
– Возникать из ниоткуда.
– Бо, я не виновата, что ты такой невнимательный, – ее голос был обычным – негромким, мелодичным, а на губах играла зарождающаяся улыбка. Как будто она потешалась надо мной.
Ну и как я должен игнорировать ее, если она и не думает игнорировать меня? Она ведь этого хотела, так? Чтобы я не обращал никакого внимания на ее длинные бронзовые волосы? Вчера она так и сказала: держись от меня подальше. Зачем же тогда снова заговорила со мной? Может, она садистка? Или просто развлекается, мучая кретинов, до которых ей в любом случае нет дела?
Я в досаде уставился на нее. Сегодня ее глаза опять посветлели, приобрели глубокий золотистый оттенок меда. У меня спутались мысли, пришлось отвести взгляд. Ее ступни, неподвижные и повернутые в мою сторону, находились на расстоянии всего полушага от моих. Она как будто ждала ответа.
Направляясь к школьному корпусу, я ляпнул первое, что пришло в голову:
– Зачем ты вчера вечером устроила пробку? Я думал, ты решила не замечать меня, а не изводить.
– А-а, это. Так я же ради Тейлор. За такой шанс она была готова продать душу.
Я заморгал.
– Что?.. – В голосе прозвучало вчерашнее раздражение. Вот уж не думал, что Эдит и Тейлор подруги. Неужели Тейлор попросила ее? Да нет, не может быть.
– И кстати, не замечать тебя я и не собиралась, – продолжила она.
Я снова посмотрел на нее, стараясь не растерять мысли, какими бы золотистыми ни казались ее глаза, какими бы длинными ни выглядели ресницы на фоне бледно-сиреневых век.
– Не понимаю, чего тебе от меня надо, – сказал я.
Меня злило, что рядом с ней я не в состоянии думать, что говорю, – слова вырываются сами, как будто я говорю все, что думаю. Ни с одной другой девчонкой я еще никогда так не общался.
Насмешливая полуулыбка исчезла, лицо Эдит вдруг стало настороженным.
– Ничего, – ответила она слишком быстро, словно соврала.
– Тогда надо было дать тому фургону переехать меня. Было бы легче.
Секунду она смотрела мне в глаза, а когда наконец ответила, ее голос звучал холодно:
– Бо, ты бредишь.
Наверное, насчет садизма я прав. И я для нее – просто способ скоротать время в этом скучном городишке. Легкая добыча.
Одним длинным шагом я оторвался от нее.
– Подожди! – окликнула она, но я заставил себя идти дальше, не оглядываясь.
– Извини, я сказала грубость. – Она сумела догнать меня и подстроиться к моему шагу, хотя мои ноги были, наверное, вдвое длиннее, чем у нее. – Это не значит, что это неправда, но в любом случае не стоило так грубить.
– Может, просто оставишь меня в покое?
– Я хотела задать тебе вопрос, а ты сбил меня с мысли.
Вздохнув, я замедлил шаг, хотя ей, похоже, не составляло труда угнаться за мной.
– Ладно. – Тряпка я все-таки. – Какой вопрос?
– Знаешь, я тут подумала, через неделю в субботу… ну, знаешь, весенний бал…
Я остановился, повернулся и глянул на нее сверху вниз.
– По-твоему, это смешно?
Она смотрела на меня, не обращая внимания на начавшийся мелкий дождь. Наверное, она вообще не красилась – от дождя ничего у нее на лице не размазалось и не потекло. Да, ее лицо идеально от природы. На миг я здорово разозлился – на то, что она такая красивая. И на то, что красота сделала ее жестокой. И на то, что ее жестокость направлена на меня, а я, хоть и понимаю это, не могу просто взять и уйти от нее.