Я нахмурился. Как же вести этот разговор?
– Мы договорились быть откровенными друг с другом, – мягко напомнила она.
Пытаясь подобрать слова, я отвел взгляд от ее лица и случайно посмотрел на спидометр.
– Ни хрена себе! – заорал я.
– В чем дело? – удивилась она и огляделась по сторонам, хотя ей следовало смотреть только вперед. Но скорость не сбросила.
– Ты гонишь под сто восемьдесят километров в час! – я все еще кричал.
В панике я бросил взгляд в окно, но было так темно, что я мало что увидел – только длинный лоскут шоссе в голубоватом свете фар. По обе стороны от шоссе высился черный лес, и на скорости, с которой мы неслись, этот лес казался сплошной стеной.
– Успокойся, Бо. – Она закатила глаза, но скорость не сбросила.
– Смерти нашей хочешь?
– Мы не разобьемся.
Я попытался понизить тон.
– Куда ты так спешишь, Эдит?
– Я всегда так езжу. – Она повернулась ко мне и сверкнула улыбкой.
– На дорогу смотри!
– Бо, я ни разу не попадала в аварию, меня даже не штрафовали. – Она усмехнулась и постучала себя по лбу. – У меня здесь антирадар.
– Руль держи, Эдит!
Она вздохнула, и я с облегчением увидел, как стрелка медленно отползла к ста тридцати километрам.
– Доволен?
– Почти.
– Ненавижу ездить медленно, – пробурчала она.
– Это, по-твоему, медленно?
– Довольно разговоров о том, как я вожу машину, – отрезала она. – Я все еще жажду услышать, как ты себе объясняешь все эти странности.
Я заставил себя отвести взгляд с дороги, но не знал, куда теперь смотреть. Пялиться на Эдит было неловко – я понимал, что сейчас мне придется произнести то самое злополучное слово. Наверное, мое беспокойство было слишком явным.
– Я не буду смеяться, – пообещала она.
– Я не этого боюсь.
– Тогда чего же?
– Что ты… рассердишься. И расстроишься.
Она сняла руку с рычага переключения передач и потянулась ко мне – нерешительно, проделав путь всего в несколько сантиметров. Жест-предложение. Я поднял взгляд: убедиться, что правильно понял ее, и увидел в ее глазах мягкий блеск.
– Обо мне не беспокойся, – попросила она. – Я справлюсь.
Я взял ее за руку, она легко обхватила своими пальцами мои всего на секунду, а потом убрала руку обратно на рычаг. Я осторожно накрыл ладонью ее руку, обвел большим пальцем контур запястья. Ее кожа была такой гладкой – нет, не податливой, а гладкой, как атлас.
– Нет ничего страшнее неизвестности, Бо, – прошептала она.
– Извини, я просто не знаю, с чего начать.
Еще одну долгую минуту в машине было тихо, слышалось лишь урчание двигателя и мое сбивчивое дыхание. Как дышит Эдит, я не слышал. Я провел пальцем по краю ее идеальной ладони.
– Попробуй начать с самого начала, – предложила она обычным голосом. Прозаическим и деловитым. – Эту гипотезу тебе подсказала фантазия, или что-то натолкнуло на мысль о ней – может, комиксы или кино?
– Ни то, ни другое, – ответил я. – Но и моя фантазия тут ни при чем.
Она ждала.
– Это случилось в субботу на побережье.
Я рискнул посмотреть ей в лицо. На нем застыло недоумение.
– Там я встретил давнюю знакомую – Джулс, Джули Блэк. Ее мать Бонни дружила с Чарли еще до моего рождения.
Эдит все еще ничего не понимала.
– Бонни – одна из старейшин племени квилетов…
Озадаченное выражение словно приросло к лицу Эдит. Казалось, его сковало льдом. Как ни странно, при этом она стала еще красивее – богиня в сиянии приборной доски. Но в этой красоте осталось еще меньше человеческого.
Она молчала, и мне пришлось продолжить:
– Там была еще одна женщина из племени квилетов – кажется, Сэм. Логан в разговоре упомянул о тебе – хотел поддеть меня, а эта Сэм сказала, что ваша семья в принципе не появляется в резервации, и прозвучало это так, словно она на что-то намекала. Я подумал, что Джулс должна знать, что имела в виду Сэм, и вытащил ее на прогулку. Стал задавать ей наводящие вопросы, и она рассказала мне древнюю квилетскую легенду…
Лицо Эдит по-прежнему было неподвижным, губы едва шевелились.
– Джулс Блэк сказала тебе, кто я? – тихо проговорила она.
Я открыл было рот и снова закрыл его.
– Мне не хочется произносить это слово, – признался я.
– Я тоже не люблю его. – Ее лицо немного потеплело, она опять выглядела как человек. – Но произносим мы его или нет, суть от этого не меняется. Иногда… мне кажется, что если это слово наконец прозвучит, нам обоим станет легче.
Может, она права?
– Вампир? – прошептал я.
Она вздрогнула.
Ничего подобного. Произнесенное вслух, это слово не утратило своей силы.
Прикол был еще и в том, что оно звучало уже совсем не глупо, не так, как у меня в комнате. Пропало ощущение, что мы говорим о том, чего на самом деле не бывает, о древних легендах, дурацких ужастиках или бульварных книжонках. Предмет нашего разговора стал реальностью.
Очень убедительной реальностью.
Еще минуту мы ехали молча, и слово «вампир» словно разрасталось внутри машины. Казалось, оно не просто относится к Эдит, а обладает достаточной властью, чтобы причинить ей вред. Надо было сказать хоть что-нибудь, что угодно, лишь бы заглушить проклятое слово.
Но Эдит заговорила первой.
– И что же было потом? – спросила она немного погодя.
– А-а… я полез искать информацию в Интернете.
– И он подтвердил твои догадки? – ее голос звучал деловито.
– Нет. Ничего не совпало. Все, что я нашел, выглядело глупо. Но я просто…
Я вдруг осекся. Она ждала, а когда пауза затянулась, взглянула на меня.
– Ты – что? – подсказала она.
– Ну, просто… это же неважно, верно? Вот я и не стал придавать этому значения.
Эдит вдруг закрыла глаза. Напоминать ей о необходимости смотреть на дорогу мне не хотелось, но скорость уже подползала к ста пятидесяти километрам в час, а указатель предупреждал, что впереди извилистая дорога.
– Послушай, Эдит…
– Не имеет значения? – почти выкрикнула она пронзительным и каким-то… металлическим голосом. – Не имеет значения?
– Да. По крайней мере, для меня.
– Тебе все равно, что я чудовище? Что я не человек?
– Да, мне все равно.
Она снова смотрела на дорогу, и я почувствовал, как машина набирает скорость.
– Ну вот, ты опять разозлилась. Лучше бы я ничего тебе не рассказывал, – пробормотал я.
Она покачала головой и процедила сквозь зубы:
– Да нет уж, я предпочитаю знать, о чем ты думаешь, даже если тебе твои мысли кажутся бредом.
– Извини.
Она испустила раздраженный вздох, потом снова притихла на несколько минут. Я медленно водил большим пальцем вверх-вниз по ее кисти.
– О чем задумался? – спросила она. Голос звучал спокойнее.
– М-м… да ни о чем, если честно.
– Неизвестность меня бесит.
– Я не хочу… ну, не знаю… обидеть тебя.
– Выкладывай, Бо.
– У меня куча вопросов. Но отвечать на них тебе не обязательно. Мне просто любопытно.
– Что именно?
– Сколько тебе лет?
– Семнадцать.
Я смотрел на нее, пока ее губы не задрожали от улыбки.
– И давно тебе семнадцать?
– Довольно давно, – призналась она наконец.
Я улыбнулся.
– Ясно.
От ее взгляда у меня закружилась голова.
Так-то лучше. Проще, если она остается сама собой, а не пытается держать меня в неведении. Приятно быть посвященным в ее секреты. Хотел бы я пожить в ее мире.
– Только не смейся! Разве тебе можно выходить днем?
Она все равно засмеялась.
– Выдумки.
Смех звучал тепло. Меня словно озарил солнечный свет. Я улыбнулся шире.
– И солнце не сожжет?
– Выдумки.
– И в гробу не надо спать?
– Выдумки, – она помедлила и добавила особенным тоном: – Я не сплю.
До меня дошло не сразу.
– Вообще не спишь?
– Никогда, – шепнула она и с меланхоличным видом повернулась ко мне. И снова я замер в плену ее золотистых глаз. И почти сразу растерял все свои мысли.
Вдруг она отвернулась и опять прищурилась.
– О самом главном ты до сих пор не спросил.
– О самом главном? – эхом повторил я, не понимая, что она имеет в виду.
– А разве тебе не любопытно, чем я питаюсь? – саркастически уточнила она.
– А-а, это.
– Вот именно, – жестко продолжала она. – Неужели не хочешь узнать, пью ли я кровь?
Я поморщился.
– Ну, об этом я знаю от Джулс.
– И что же она тебе наговорила?
– Что вы… не охотитесь на людей. Сказала, что твоя семья считается неопасной, потому что вы охотитесь только на животных.
– Она правда сказала, что мы неопасные? – скептицизм Эдит был очевиден.
– Ну, не совсем так. Она сказала, что вы якобы неопасны. Но квилеты из осторожности не хотят, чтобы вы появлялись на их земле.
Ее взгляд был по-прежнему направлен вперед, но я не знал, следит она за дорогой или нет.
– Значит, она права? Насчет охоты на людей? – я старался, чтобы мой голос звучал ровно.
– Квилеты памятливы, – шепотом произнесла она.
Я принял ее ответ как утвердительный.
– Но не стоит терять бдительность, – предостерегла она. – Квилеты правильно делают, что сторонятся нас. Потому что мы и в самом деле опасны.
– Ничего не понимаю.
– Мы… стараемся сдерживать себя, – медленно, с трудом объяснила она. – Обычно это нам удается. Но порой и мы… совершаем ошибки. Как я, например, когда осталась с тобой наедине.
– По-твоему, это ошибка? – я различил в своем голосе обиду, но не знал, заметит ли ее и Эдит.
– И очень опасная, – пробормотала она.
Мы оба умолкли. Я смотрел, как лучи фар повторяют очертания поворотов шоссе. Они двигались слишком быстро, как в компьютерной игре. Я сознавал, что время ускользает так же стремительно, как черная лента шоссе из-под колес, и страшно боялся, что больше мне не представится шанса поговорить с Эдит так, как сейчас – открыто, со всей откровенностью. Ее слова звучали как… прощальные. Мои пальцы сжались на ее руке. Больше я не желал терять ни одной минуты.