— И слава Греду! — с облегчением выдохнул маркиз, когда этот спектакль закончился. — Теперь к самому делу… — он покосился на Дереванша и попросил: — Дереванш, дружище, растолкуйте, пожалуйста, господину волшебнику.
— Я?! — он округлил глаза и глупо заулыбался, словно об его макушку разбили еще один изящный горшок.
— Конечно, вы, — подтвердил Нестен. — Вы с этим вопросом гораздо лучше знакомы.
— Вы же первый узнали о свитке, — маркиз слегка подтолкнул его ко мне. — И язык у вас лучше подвешен.
— Ну, хорошо, хорошо, — нехотя согласился маленький человек. Посмотрел на меня, прикрыв один глаз, и начал: — Существует древнее пророчество, пришедшее еще из эпохи Криблина Первого — нашего первого короля, основателя Рорида, впоследствии всей Кенесии. Сами понимаете, пророчество такое же древнее и такое же твердое, как само святое королевство…
«Здрасьте вам, еще одно пророчество. Если вы, ребятки, исходите только из смутных пророчеств, то тогда совершенно очевидно, кто из нас здесь сумасшедший. Конечно-конечно, дело ваше архиважное и суперсерьезное», — подумал я, окончательно расслабился и сел на диван, чтобы было удобнее слушать их бред.
— …Позвольте, я по памяти зачитаю только один важный фрагмент, — продолжал вещать Дереванш под ритмичные кивки моей головы. — Так, так… О вере и грехе… О святости королей… О… — он перебирал в памяти названия каких-то заголовков, будто рылся не в собственной голове, а в пыльном архиве. Наконец вспомнил нужное, счастливо сверкнул глазами и перешел к делу: — Вот! «Когда свету из тьмы снова предстанет Сапожок святейшей Пелесоны, в мире произойдут великие и божественные потрясения. Верно говорю вам, наступит это время! Мир изменится! Ничего из того, что было, уже не будет так! А то, что не было, возникнет на месте того, что было. И изменятся многие государства. Многие короли уйдут в небытие. И придут новые законы и новые порядки. Новых героев и новых злодеев явит осевший прах…
Но все начнется с того Сапожка, ибо великая сила скрывается в нем. И перейдет сила к тому, кто завладеет им, ибо ему тогда предстоит решать, какие двери открыть, куда идти, а также чему быть, а чему никогда не быть!».
Нечто подобное, в несколько измененной трактовке я уже слышал в стенах университета. Захотелось спросить, при чем здесь беда, которая вот-вот свалится на макушку Люпика Третьего? Открыл рот с естественным вопросом, но Дереванш, будто угадав ход моих мыслей, поднял руку и сказал следующее:
— Не буду вас больше утомлять древними текстами, господин Блатомир, а сразу поясню суть наших опасений. Я долго копался в архиве и выяснил, что Сапожок Пелесоны действительно существует. Он такая же несомненная реальность, как и житие святейшей госпожи, почившей от руки злодея почти две тысячи лет назад и отправившейся в Сады Юнии для дальнейшей бесконечной жизни.
— Знаком я с этим, — мне захотелось зевнуть, и я прикрыл рот ладонью. Миф о Пелесоне, разумеется, мне был известен. Правда, о ее обувке я ничего не слышал.
— Тем лучше, — продолжил Дереванш. — Так вот самое главное и самое пренеприятное заключается в том, что Сапожок должен погубить нашего дражайшего короля Люпика, если только Люпик не завладеет им раньше, чем недруги. Понимаете? Это совершенно точно следует из пророчества.
— И каким же образом? — усмехнулся я. — Сапожок ваш что, с ножками, с ручками и с большим острым ножиком за голенищем?
— Сила, скрытая в Сапожке, вызовет потрясения, которые крайне неблагоприятно скажутся на Кенесии, а также на здоровье нашего правителя, — объяснил Дереванш. — В общем, все может кончиться потрясениями или вовсе смертью и разрушениями.
— А недавно нам стало известно, что некоторые влиятельные люди начали поиски Сапожка, — вставил Нестен, снял шляпу и промокнул лоб белым платком. — Причем взялись они за поиски с полной серьезностью. У них есть кое-какие наметки, где и как искать священную вещь.
— Значит, нужно разыскать этих влиятельных людей и соответствующе решить с ними вопрос, — предложил я, чиркнув ребром ладони по горлу. — Пусть свои таланты в божественных Садах проявят.
— Господин Блатомир, позвольте сначала я представлю вам этого человека, — маркиз учтиво изогнул руку в сторону Нестена. — Граф Нестен Ланпок — глава тайного сыска Кенесии. Уж поверьте, он отлично знает свою работу и непременно сделает все от него зависящее. Однако положение осложняется тем, что святыню Пелесоны ищет довольно много людей не только в Кенесии, но и за ее пределами. Как правило, это весьма важные лица, имеющие доступ к древним архивам, храмовым библиотекам, обладающие магией и особыми знаниями. Большинство из них — члены различных тайных обществ, влияние которых простирается на всю Гильду. Они достаточно умны и изворотливы, не так просто поймать за руку кого-нибудь из них. Тем не менее службе господина Нестена Ланпока удалось сделать несколько успешных арестов. Под пытками негодяи заговорили, и теперь мы хотя бы знаем о настоящем положении дел.
— И видите ли, пока неизвестно, где находится Сапожок Пелесоны, — заметил граф Ланпок. — Он может находиться не в нашем королевстве, в местах, где мое ведомство не имеет достаточной силы. А таких мест на Гильде, увы, немало.
— Так или иначе, но нам нужно первыми добраться до Сапожка. Я очень надеюсь, что в его поисках вы будете с нами. Надеюсь, что вы сделаете все возможное для нашего королевства и нашего короля. Что скажете, господин Блатомир? — Вашаб сделал шаг к дивану, на котором сидел я. В маленьких проницательных глазках маркиза мелькнула тень жалобного детского прошения.
— То есть вы хотите, чтобы я включился в поиски обувки Пелесоны? — уточнил я. — Вы рассчитываете на меня и мои магические способности?
— Именно! — воскликнул маркиз, пораженный моей догадливостью. — Ведь благословенная жрица Юнии, предрекла найти Сапожок вам!
— М-да… — прежде чем согласиться с их предложением или как-нибудь хитро отвергнуть его, я решил почесать за ухом и хорошенько подумать. Очевидно, что я позарез нужен этим людям. Если я откажу им, то из этого ничего хорошего не выйдет. Может быть, тогда они предъявят счет за разбитую вазу, поцарапанную голову умника Дереванша и черт его знает за что еще. А если я их предложение приму, тогда, пожалуй, я смогу отсюда выбраться и как-нибудь уже по-своему распорядиться полученным знанием и личной свободой.
— Хорошо, я возьмусь за это дело, — подытожил я, глядя на маркиза, мигом порозовевшего и заулыбавшегося. — Чего там… найдем как-нибудь обувку святейшей этой…
— Пелесоны, — с придыхом прошептал Дереванш.
— Есть еще некоторое обстоятельство… — тоже негромко проговорил граф Ланпок и отошел на шаг к окну. — Как бы вам сказать… Существует еще одно пророчество, которое произнес шесть дней назад оракул…
— Оракул Греда у другого священного источника, — передразнил я, чувствуя, что меня мутит от их пророчеств.
— Откуда вы знаете? — Рерлик недоуменно и испугано уставился на меня. — У храма Греда Трисолнечного был только граф Ланпок с немногочисленной свитой.
— Да так, догадался посредством дедукции, — ответил я. — Ну, говорите-говорите, что предсказали жрецы на этот раз?
— Понимаете, господин Блатомир, чтобы иметь наиболее точное предсказание, мы решили, что будет разумным получить его в разных храмах, и ответы прорицателей свести воедино. В храм Юнии Вседающей ездил маркиз Вашаб, — пояснил Нестен, помахивая шляпой. — А я имел счастье посетить святилище Греда. Странно, но предсказания от служительниц Юнии и оракула Греда получились не совсем одинаковыми. Есть между ними кое-какая разница…
— Да, очень странно. Снова боги договориться не в состоянии. Прямо-таки невероятные дела происходят, — съязвил я. — Так что сказал оракул Греда?
— Он сказал… — маркиз замялся, теребя платок и поглядывая на Нестена.
Через полминуты тягостного молчания, граф понял, что отвечать придется ему.
— Он сказал, будто Сапожок Пелесоны найдет некая молодая госпожа по имени Элсирика, волосы которой окрашены солнцем, которая появится на рассвете у Восточных ворот Рорида. Еще сообщили кое-какие приметы этой важной особы и без того известной в Кенесии. Мы ее так же нашли и привели во дворец.
— Позвольте, но тогда зачем вам нужен я? Пусть эта важная и солнечная девица ищет Сапог, — я почувствовал себя уязвленным и встал с дивана.
— Извините, господин Блатомир, но из пророчеств получается, что Элсирика и вы способны отыскать Сапожок с равным успехом. Нам необходима и ваша помощь, и госпожи Элсирики, — проговорил маркиз, разнервничавшись так, что платок выпал из его ладони.
— Сдается мне, что на этот счет должно быть еще одно пророчество, — я горько усмехнулся и оперся о стол. Моя рука снова потянулась к канделябру — отчего-то захотелось опустить его на голову одного из кенесийцев. — Разве вы не посылали своих людей к оракулу храма Вирга? — поинтересовался я. Ведь вполне логично предположить, что они должны были спросить совета и у третьего гильдийского бога.
— О! Вы и об этом знаете?! — восхитился моей проницательности маркиз. — Да, посылали и к нему господина Дереванша. Но, увы, оракул святилища Вирга отделался молчанием. Как мы ни старались, старик не смог наладить общение с богом. Разбили об алтарь три десятка яиц, сожгли волчью шкуру и семь козлят зарезали — все безрезультатно.
— Понятно. Занят был Вирг реальными божественными делами, — констатировал я, и подумал, что надо бы поскорее выбираться отсюда.
После суток, милостью маркиза Вашаба, проведенных в глубокой отключке и утомительной чепухи с прорицаниями, я чувствовал себя злым, голодным и неудовлетворенным во многих человеческих нуждах. А эти, так сказать, господа дворянского происхождения даже не торопились предложить мне нормальный завтрак или кофе с гамбургером на худой конец. В общем, нужно было проваливать из дворца, найти приличную харчевню с хорошей кухней и там за стаканчиком вина обдумать сложившееся положение. Наверное, сейчас мне следовало сказать: «Ну, счастливо оставаться, добрейшие маркизы, с графьями и дереваншами! Удачи вам всяческой, здоровья и благоприятных астрологических прогнозов! А я пошел башмаки Пелесоны искать. Адью!», и твердой поступью направиться к двери. Только я вовремя вспомнил о своей волшебной сумке и посохе. Вспомнил и подумал, а не собираются ли господа-дворяне этак хитренько оставить мое имущество в залог? Целы ли мои драгоценные вещи или их по несусветной глупости оставили в дорожной пыли у ворот? Поэтому, вместо того, чтобы торопливо распрощаться, я спросил: