39Тома
Уже десятый час, а Тома все еще в агентстве. Его кабинет – единственный, в котором до сих пор горит свет. Он разбирает сваленные в кучу бумаги, откладывает досье, которые могут дать быстрый результат, и составляет список неотложных дел на завтрашнее утро. Он по-прежнему чувствует комок под ложечкой, мрачное беспокойство, которое заставило его отодвинуть подальше настольный календарь. Ему страшно, но он из тех, кто засучивает рукава, а не опускает руки. Я справлюсь, твердит себе Тома. Сегодня днем звонил отец. Беспокоится, что в этом месяце на счет не поступили деньги. У Тома какие-то неприятности? Пусть скажет, он поймет, если сын больше не может ему помогать. В конце концов, он сам виноват в сложившейся ситуации, и сын не должен расплачиваться за его ошибки. Дети не обязаны подхватывать падающих родителей. Он слышал, как у отца срывается голос, и ответил, что никаких неприятностей нет. Он немного запаздывает, но все будет в порядке. Сказав это, он добавил еще одну костяшку домино ко всем тем, которые отец выставил перед ним. Если она пошатнется, может развалиться вся цепочка, до самой первой лжи. Той, что защищает его мать от правды.
Звонок телефона вырывает его из раздумий.
Он отвечает, не глядя на имя, высветившееся на экране.
– Добрый вечер, Тома, надеюсь, я вас не беспокою?
– Нет, нисколько, Маргарита. Чем могу помочь?
– Я хотела спросить. Камилла… Что вы о ней знаете?
Тома опешил.
– Не слишком много… Она новый клиент в нашем агентстве. Поначалу мы не задаем много вопросов.
– Что она сказала о моей квартире?
– Ей очень понравилось, правда. Но вы знаете, она только начала искать. Не думаю, что на данный момент она может решиться на покупку. Я чувствую, что ее что-то сдерживает. Хотя это всего лишь мое личное мнение.
– Я хотела бы устроить повторный визит.
Тома разражается хохотом.
– Маргарита, вы не можете решать такие вещи!
– Вот как? Очень жаль. Я хотела бы увидеть ее снова.
Тома не знает, что ответить. Ему хочется сказать, что он тоже, но это кажется совершенно абсурдным и неуместным.
– Не могли бы вы узнать о ней побольше и рассказать мне? Большое спасибо, мой мальчик!
Он не успел отреагировать – Маргарита положила трубку. Несколько секунд он сидит неподвижно, с молчащим телефоном, приклеившимся к уху. Никаких гудков. Неужели они исчезнут вместе со стационарными телефонами? И тогда одиночество тех, кто остается на линии, будет сопровождаться лишь безбрежной тишиной.
Тома вдруг чувствует себя ужасно одиноким. В конце концов он кладет телефон на стол и продолжает разбирать бумаги, забыв уже, по какому принципу начал их сортировать. Он раздумывает, не позвонить ли Артуру с Клеманс, предложить им выпить по бокалу вина.
Он снова берет телефон, отсчитывает четыре гудка и кладет трубку. Артур не отвечает. Тома просматривает список контактов, на этот раз он ищет номер Клеманс, но вместо того, чтобы позвонить, решает написать ей короткое ни к чему не обязывающее сообщение. Звонить снова кажется ему чересчур навязчивым. Не хочется быть типом, который звонит по второму телефону, когда ему не отвечают. Поэтому он пишет СМС.
Он представляет себе, как через несколько дней Клеманс скажет: «Я не заметила твое сообщение», и эта мелкая ложь успокоит его. Дать другим возможность обмануть нас, чтобы им не пришлось причинять нам боль, – это тоже выражение дружбы, считает он.
По бокалу через полчаса?
Сообщение отправлено.
40Камилла & Тома
Камилла только что вернулась домой. Она относит продукты на кухню и снимает пальто. Разложив все по местам, она с удовольствием падает на диван. Интересно, бывает, что человек сядет и больше не может подняться? Она слышит, как в прихожей вибрирует телефон, и металлический дребезг от его соприкосновения с ключами заставляет ее встать.
Тома Руссо.
По бокалу через полчаса?
Она несколько раз перечитывает сообщение, гадая, способен ли телефон ошибаться, например перепутать имя абонента.
Когда он видит на экране имя Камиллы, в голове всплывает дурацкая поговорка: «Помяни черта – и он тут как тут». Он хватает телефон, гадая, о чем таком она хочет спросить, что не может потерпеть до завтра. Возможно, о повторном визите, думает он с улыбкой.
Хорошо. Где встречаемся?
Тома вскакивает на ноги. Ему требуется несколько секунд, чтобы понять вопрос. Где встречаемся? Для чего встречаемся? Может ли так случиться, что ей позвонила Маргарита? Но как она могла это сделать? Откуда у нее номер телефона? И тут он видит над СМС Камиллы свою. Сообщение Камилле вместо Артура и Клеманс с предложением выпить. Наконец он понимает, что произошло. Разговор с Маргаритой, имя Камиллы в голове, два контакта рядом в телефонной книге… Камилла вместо Клеманс.
Усталость, стресс, беспорядок на столе. И в его жизни тоже. Он все перепутал. Он чувствует себя ужасно неловко, но ответ Камиллы заставляет его забыть об этом. Она не дала ему времени осознать свою ошибку и почувствовать себя смешным. Надо что-то решать. Он не может сказать ей, что это была ошибка, теперь, когда она приняла его предложение всерьез и согласилась пойти с ним. Он должен ответить.
Обязан.
Он немного обманывает себя для самоуспокоения. Но в глубине души он даже рад этому промаху.
41Камилла & Тома
Появляется Камилла, ищет его взглядом, находит, улыбается. Тома замечает в ее улыбке легкое беспокойство, и это его странным образом умиротворяет. Он говорит себе, что она, наверное, видит такое же беспокойство в его глазах, а способность увидеть частицу себя в другом – это то, что делает нас людьми.
Она садится, он смотрит, как она садится. Он поднимает руку, чтобы позвать официанта, и она смотрит, как поднимается его рука. Она не знает, что будет делать дальше. Будет ли она задавать тон вечеру или предоставит это ему. Бокал вина, пиво, коктейль. Кока-кола. Травяной чай. При мысли о травяном чае она мысленно смеется. За каждым из вариантов кроется свой смысл. Элегантность и сдержанность, раскованность и дружелюбие, веселье и беззаботность. Открытая дверь, закрытая или приоткрытая. Раннее утро или ранний вечер. Понедельник или вечер четверга. В каждом слове, каждом жесте и каждом часе скрыты намерения. Намерения есть и в интонациях. В их количестве и продолжительности. Она думает, что иногда все зависит от крошечной детали. От мгновения. Стоит задержать на чем-то взгляд на секунду дольше, и все уже выглядит по-другому. Когда подходит официант, Камилла заказывает бокал белого вина.
– Сухого? – спрашивает официант.
– Нет, сладкого, пожалуйста.
– А вам, месье?
Интересно, думает она, скажет ли он «мне то же самое», но не знает, какой из этого сделает вывод. Просто ей кажется, что количество произнесенных «мне то же самое» при ответе на этот вопрос должно быть впечатляющим. Восемьдесят, может быть восемьдесят пять процентов.
– Мне красное, пожалуйста.
Все-таки восемьдесят.
Разговор быстро переходит к Маргарите и ее квартире. В конце концов, это то, что их связывает. Камилла говорит, какой потрясающей кажется ей эта женщина, хотя она ничего о ней не знает. И они вместе начинают придумывать ей жизнь, рассуждать о ее муже и детях. Камилла вспоминает соседку своего дедушки и ее дом, в котором было так много укромных уголков и тайну которого она так никогда и не раскрыла. То же чувство она испытала, когда вошла в квартиру Маргариты. Не думая так всерьез, она говорит Тома, что у этой женщины наверняка есть секрет. Это способ поддержать разговор, вызвать отблеск тайны в глубине его глаз. Пользуясь случаем, Тома предлагает ей еще раз осмотреть квартиру, и Камилла, сделав еще один глоток вина, охотно соглашается.
– Вы знаете, почему она продает?
Тома понимает, что не знает. Он не спрашивал ее. Продает, и все тут. Он ничего о ней не знает, но его бокал почти пуст, а о Камилле он тоже так ничего и не узнал.
– А ты чем занимаешься?
Вопрос вылетел сам собой, словно он долгое время с трудом рвался наружу – возможно, так оно и было. В смущении он обратился к ней на «ты». Он заметил, что девушка села прямее, а ее улыбка словно застыла. Камилла вспоминает, что в последний раз, когда мужчина задавал ей этот вопрос, это обернулось мимолетным унижением. «Флорист? Здорово! А кроме этого, на кого ты учишься»? Ее родители, ее окружение, она сама живет в среде, где флорист может быть только подработкой. Не настоящей профессией. Подумав несколько секунд, она наконец решается ответить.
– Я адвокат.
– О, здорово!
– Да… неплохо.
Она вспоминает, как впервые солгала родителям. Когда не получилось признаться, что она не сдала экзамены за первый курс. Через несколько дней она заболела ангиной и не сомневалась, что эти события связаны. В конце концов ей оказалось труднее всего проглотить собственную ложь. Но теперь ее беспокоит, что чем больше времени проходит, тем легче ей лгать. Она создает для себя вторую личность, другую Камиллу, которую прекрасно знает. У той есть ответы на все вопросы, которые ей задают, и она отвечает на них механически, по привычке. Иногда даже с излишним рвением, придумывая дела, над которыми работает, или забавные случаи из адвокатской практики.
Часто она говорит себе, что одной ложью больше или одной меньше – не имеет значения в той ситуации, в которой она оказалась.
Ситуация, в которой она оказалась.
Пожалуй, именно эти слова пугают ее больше всего. Это из-за них азартные игроки спускают все деньги в казино, пьющие люди спиваются вконец, а те, кто изменяет своим женам, лишаются опеки над детьми. Эти слова приводят к потере себя, но Камилле кажется, что ее и так нет ни там, ни там. Она не совсем флорист и совсем не адвокат. Так что ей не кажется большой бедой потеряться на самом деле.
Но сегодня вечером, под взглядом серых глаз этого парня, собственная ложь кажется ей такой печальной. Она не забыла, что он агент по продаже недвижимости и тратит свое время на то, чтобы показывать ей квартиры, которые она никогда не купит. Она злится на себя, но прежде всего – на своих родителей. На них, на их клятву Гиппократа и особенно на их лицемерные проповеди. Она не хочет быть врачом, никогда не хотела, но чувствует свой долг продолжить династию. Она злится на них, внушивших ей, что быть флористом не так хорошо, как врачом или адвокатом. Что существует вековая система ценностей, которую никому не изменить.