[278] мы по природе стремимся узнать истину и избегаем быть обманутыми ложью. Но в Боге не может быть зла, как доказано (1, 39). Следовательно, в нем не может быть и лжи.
Поэтому и в Послании к Римлянам сказано: «Бог правдив» (Римл. 3:4); и в Книге Чисел: «Бог не человек, чтоб Ему лгать» (Числ. 23:19); и в Послании Иоанна: «Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы» (1 Иоан. 1:5).
Глава 62. О том, что Божья истина есть первая и высшая истина
Из того, что было доказано выше, можно с очевидностью заключить, что Божья истина есть первая и высшая истина.
«Каково расположение[279] вещей в бытии, таково и в истине», — как говорит Философ во второй книге Метафизики.[280] Это так потому, что истинное и сущее взаимно обусловлены.[281] Ведь «истинное — это когда о том, что есть, говорится, что оно есть, а о том, чего нету, что его нет».[282] Но Божье бытие — первое и совершеннейшее. Следовательно, и Божья истина — первая и наивысшая.
И еще. То, что присуще чему-либо по сущности, присуще ему самым совершенным образом. Но истина присуща Богу по сущности, как показано (1, 60). Следовательно, его истина — первая и наивысшая.
Кроме того. Истина в нашем уме [происходит] от того, что [ум] совпадает с вещью, которую мыслит. Причина их совпадения — единство, как явствует из сказанного в пятой книге Метафизики.[283] А так как в Божьем уме ум и то, что он мыслит, всецело едины, то Божья истина — первая и высшая истина.
Далее. В каждом роде [вещей] мерой служит самое совершенное в этом роде;[284] так, например, белый цвет — мера для всех цветов. Но Божья истина — мера для всех истин. В самом деле: мерило истинности нашего ума — вещь, существующая вне души (внешняя реальность), ибо наш ум называется истинным тогда, когда согласуется с вещью (реальностью). А мерило истинности вещи — Божий ум, ибо он — причина вещей, как будет доказано ниже (II, 24); так истина искусственных созданий — искусство мастера; сундук будет истинным сундуком, когда будет согласоваться с [требованиями столярного] искусства. Кроме того, раз Бог — первый ум и первое умопостигаемое, он должен служить мерилом истинности всякого ума, если «мерило всякой вещи — первое в ее роде», как говорит Философ в десятой книге Метафизики. [285] Следовательно, Божья истина — первая, высшая и совершеннейшая истина.
Глава 63. Доводы тех, кто не хочет допустить, что Бог познает единичные [вещи]
Есть люди, которые пытаются доказать, что совершенству Божьего ума недоступно познание единичных [вещей].[286] Обосновать свою точку зрения они пытаются семью путями.
Первый путь исходит из самого условия единичности. Начало единичности — предназначенная [для данной формы] материя. Значит, по-видимому, единичные [вещи] не могут познаваться какой-либо нематериальной способностью: ведь всякое познание осуществляется через некое уподобление.[287] Поэтому и в нас воспринимают единичные [вещи] только те способности, которые пользуются материальными органами, как воображение, ощущение и т.п. Ум же наш, будучи нематериальным, единичных не познает.[288] Тем более неспособен познавать единичные [вещи] Божий ум: ведь он еще дальше отстоит от материи. Значит, Бог никоим образом не может знать единичных.
Второй путь: единичные [вещи] существуют не всегда. Бог должен либо знать их всегда, либо иногда знать, иногда не знать. Первого не может быть: о том, чего нет, не может быть знания, ибо знание — всегда знание истинных,[289] а то, чего нет, не может быть истинным. Но и второго быть не может: потому что ум Божий абсолютно неизменен, как было показано (1,45).
Третий путь исходит из того, что не все единичные [вещи] возникают необходимо; некоторые происходят случайно. Поэтому достоверное знание о них может быть только [в тот момент], когда они существуют. Но достоверное знание — это такое, которое не может ошибаться. А знание обо всем случайном, когда [это случайное еще только предстоит] в будущем, может ошибаться. Ибо может случиться нечто противоположное тому, что предполагает знание. Ведь если бы противоположное не могло случиться, оно было бы [не случайным, а] необходимым. Поэтому о будущих случайных [вещах или событиях] мы не можем знать, а можем только более или менее вероятно гадать [и прикидывать]. Применительно же к Богу следует исходить из того, что всякое его знание — самое достоверное и безошибочное, как показано выше (1, 61). К тому же Бог не может начинать познавать нечто заново, ибо он неизменен, как было сказано (1, 45). Из этого с очевидностью следует, что Бог не знает единичных случайных [вещей].
Четвертый путь исходит из того, что причина некоторых единичных [вещей или событий] — воля. Но узнать следствие, прежде чем оно будет, можно лишь в его причине: ибо только так оно может существовать до того, как начнет существовать само в себе. Но движения воли никому не могут быть достоверно известны, кроме самого волящего, в чьей власти они находятся. Значит Бог, по всей очевидности, не может иметь вечного знания о таких единичных [вещах], причина которых — в воле.
Пятый путь исходит из бесконечности единичных. «Ибо бесконечное как таковое непознаваемо»:[290] ведь все, что познается, некоторым образом измеряется, будучи понимаемо (обнимаемо, схватываемо) познающим. А измерение есть не что иное, как некое определение измеряемой вещи. Поэтому всякое искусство отвергает бесконечное. Но единичные [вещи] бесконечны [ по числу], по крайней мере в потенции. Поэтому представляется невозможным, чтобы Бог знал единичные.
Шестой путь исходит из ничтожества[291] единичных. Благородство знания в известной мере оценивается по благородству его предмета, поэтому ничтожество предмета, по-видимому, отражается на ничтожестве знания. Но Божий ум — самый благородный. Поэтому знать ничтожнейшие из единичных [вещей] ниже его достоинства.
Седьмой путь исходит из того, что некоторые единичные [вещи] бывают плохи. Но предмет знания некоторым образом находится в знающем; а в Боге не может быть плохого, как показано выше (1, 39). Отсюда, по-видимому, следует, что что Бог совершенно не знает зла и лишенности; их знает лишь ум потенциальный, ибо лишенность может быть только в потенциальном. А из этого следует, что Бог не знает тех единичных [вещей], в которых бывает зло и лишенность.
Глава 64. Порядок того, что нужно будет сказать в связи с Божьим познанием
Дабы избавиться от этого заблуждения и показать совершенство Божьего знания, нужно тщательно исследовать истину по каждому из вышеупомянутых [пунктов] в отдельности, чтобы отвергнуть все, что противно истине.
Итак, во-первых, покажем, что Божий ум познает единичные [вещи]. Во-вторых, что он знает то, чего нет в действительности (актуально). В-третьих, что он знает безошибочно все, что случится в будущем. В-четвертых, что он знает движения воли. В-пятых, что он знает бесконечное, в-шестых, знает самые малые и сколь угодно ничтожные из сущих. В-седьмых, что он знает любые проявления зла и лишенности, или недостатки.
Глава 65. О том, что Бог знает единичные [вещи]
Итак, во-первых, покажем, что Бог не может быть лишен знания единичных (см. 1, 63, первый путь).
Выше мы показали, что Бог знает все прочие вещи постольку, поскольку он их причина (1, 49). Следствия [этой причины] — Бога — единичные вещи. Бог является причиной вещей постольку, поскольку заставляет их существовать в действительности. Универсалии — не самостоятельно существующие вещи, они имеют бытие только в единичных [вещах], как доказывается в седьмой книге Метафизики.[292] Следовательно, Бог знает другие вещи не только вообще, но и в единичности.
И еще. Если мы знаем начала, из которых составляется сущность вещи, то мы необходимо знаем и вещь; так, кто знает разумную душу и соответствующее [ей] тело, тот знает и человека. Сущность единичного составляется из предназначенной материи и индивидуированной формы; так, сущность Сократа состоит из данного тела и данной души, а сущность человека вообще из души и тела, как объясняется в седьмой книге Метафизики.[293] Тело и душа входят в определение человека вообще, и точно так же данное тело и данная душа входили бы в определение Сократа, если бы его можно было определить. Значит, кто обладает знанием материи, и знанием того, что делает материю предназначенной [для определенной формы], и знанием формы, индивидуированной в материи, — тот не может не знать единичную вещь, [составленную из данной предназначенной для нее материи и данной формы]. Но Божье знание простирается вплоть до материи, индивидуирующих акциденций и [индивидуированных] форм. В самом деле: раз его мышление есть его бытие, он должен мыслить все, что каким-либо образом есть в его сущности; а в ней, как в своем первоисточнике, виртуально [294] находится все, что обладает хоть в какой-то степени бытием; ибо она [Божья сущность] есть первое и всеобщее начало бытия. В том числе [в ней находятся] и материя, и акциденции; ибо материя есть бытие в потенции, а акциденция — бытие в другом. Значит, Богу не чуждо знание единичных.