Эта – последняя – глава Сумма стратегий пока останется незаконченной. Изучение этой темы только начинается, и мы рассчитываем, что, выполнив в следующем году ряд проектов по прогнозированию развития территорий РФ, мы гораздо лучше будем понимать связи между стратегиями и сценарным анализом и, может быть, даже сумеем сформулировать требования к квантовой стратегии.
Summa strategia является сетевым IT-проектом, поэтому в отличие от обычной бумажной книги ее можно «апгрейдить». Мы предполагаем, что к концу 2013 года в книгу будет внесено ряд изменений:
• Дописана 9-я глава «За стратегией…»;
• Расширена и переработана 8-я глава «Война против поля»; • Расширена подглавка «Вожди и пророки» 6-й главы;
• Добавлен ряд разделов во 2-ю главу «Война в форматах мышления»;
• Разное. А пока мы можем предложить вашему вниманию лишь самые начальные представления о том, что когда-нибудь станет эпилогом к традиционному искусству стратегии.
1. «За-стратегия»
Основные положения военного дела – суть и сущность войны, цели войны, принципы ведения войны – никогда не подвергались пересмотру. Они считаются всеобщими и вневременными. Особенности эпохи учитываются только на уровне формулировок – содержание принципов стратегии остается неизменным уже две с половиной тысячи лет.
Законы классической стратегии сформулированы сегодня в форме, вполне абстрактной и часто даже математической. Например, темп можно определить, как оператор Гамильтона для системы «операция», а связность – через теорию функционалов. В современном языке принципы стратегии точны, афористичны, парадоксальны, интуитивно понятны и в известном смысле просты.
Они очень красивы. Они иллюстрируются десятками исторических примеров, да и каждый успешный человек найдет им подтверждение в своем личном опыте.
Но действительно ли эти утверждения и эти принципы носят всеобщий характер?
Являются ли они фазовым инвариантом?
Являются ли они видовым инвариантом?
Являются ли они культурным инвариантом?
Выполнялись ли они во всех без исключения известных войнах человеческой истории?
Гарантирует ли скрупулезное (и при этом творческое) выполнение законов стратегии успех в современной войне?
Для того чтобы найти ответы на эти риторические вопросы, проанализируем законы военного дела в логике фаз развития (главы 1.1 и 2.2).
Архаичная фаза
Войны архаической фазы развития продолжались, вероятно, сотни тысяч лет. Мы можем судить об этих войнах, отчасти опираясь на архаичную мифологию и древнейшие сказки, отчасти по их известным нам результатам. Этих результатов два: становление человечества, то есть социосистемы, построенной Homo Sapiens Sapiens, и захват этим видом «монополии на Разум».
В палеолите было несколько «проектов» человека: на базе «орангутанга», на базе «шимпанзе» и т.д. И лишь к концу его остался один вид. Остальные были уничтожены.
Причем, что характерно, человечество не стало «есть» ни лемуров, ни других обезьян – они существуют и поныне.
Может быть, потому, что не претендовали на полный синдром разумности?
Разумно заключить, что установление «монополии на Разум» было целью архаичной войны. Что эта война была выиграна видом Homo Sapiens Sapiens именно потому, что война стала для него социосистемным процессом, то есть форматом существования.
Понятно, что ни о какой военной теории архаичной фазы говорить не приходится – ни априори, ни апостериори.
Итак, для архаичной фазы развития:
• война – критический социосистемный процесс
• цель войны – установление «монополии на Разум»
• содержание войны – биоцид, физическое уничтожение видов-конкурентов, убийство человеком нечеловека.
• инструменты войны – люди, их физическая сила, их организованность
• оружие – камни, дубины, на поздней стадии – луки и стрелы, копья, топоры
• принципы стратегии – неизвестны.
Понятно, впрочем, что с учетом цели и инструмента войны архаичная война ни при каких условиях не подчинялась закону минимизации критического ресурса.
Мезолитический кризис и неолитическая революция, фазовый барьер
Впервые проявляется острая нехватка пищи и становится допустимой борьба за нее как формат борьбы за существование. Возникает практика убийства – и не только «иного» или «чужого», но и «своего».
Цель войны: физическое выживание, в современном языке – стабилизация архаичной фазы развития и возврат к «добрым старым временам».
Содержание войны – убийство человека человеком.
Инструменты войны и оружие – те же, что в предыдущей фазе.
Принципы стратегии – разумеется, неизвестны, но уже начинают выполняться. Это относится, прежде всего, к принципу минимизации критического ресурса, которым является пища: война должна приносить ее больше, нежели потребуется затратить на войну.
«Сейчас я вижу следующий сценарий:
1. Распространение мезолитических племен на Ближнем Востоке и, возможно, в Северной Африке (сделать такое расширение позволяют те немногие знания по додинастическому Египту, которые мы имеем) приводит к истощению биоты, которое усугубляется локальным похолоданием в период 6-5 тыс. л. до н. э. Это приводит к кризису мезолитической системы хозяйства, основанной на охоте с применением дистантного оружия. Катастрофа происходит достаточно быстро, на протяжении нескольких поколений.
2. Это само по себе является поводом к неолитизации, но неолитизация требует овладения несколькими барьерными технологиями, в т.ч. отгонного скотоводства. Поэтому гораздо проще решить проблему через систему беспощадных войн на уничтожение между мезолитическими племенами.
3. В рамках таких войн мужчины становятся самым важным ресурсом племени, и конкурентное преимущество приобретают племена, сумевшие в мирный период вырастить и воспитать в соответствующем духе и подготовить большее количество молодых мужчин. С этого момента, собственно, начинается военное искусство и военная организация, которая сменила бытовавший в палео- и мезолите первичный культ плодородия (в широком смысле).
4. И вот тут-то начинается самое страшное. Мало того что с этого момента человечество вынуждено вести войну с самим собой на уничтожение, но ВЫСОКИЕ СОБСТВЕННЫЕ ПОТЕРИ совокупно с ВЫСОКИМ УРОВНЕМ РОЖДАЕМОСТИ становятся конкурентным преимуществом! Потому что прокормить 20 мальчиков проще, чем 10 взрослых мужчин. Иными словами, каждый воин становится, в общем-то, одноразовым орудием. Отсюда и миф о Кроносе, глотающем своих детей, и «живые убитые», и похищение сабинянок, поскольку после каждой такой войны необходимо максимально быстро восстановить численность человеческого материала мужского типа. Тут в ход идет и человеческий материал женского типа, оставшийся от побежденных. А теперь от чужого человеческого материала до своего – один шаг. Женщина становится производительной силой и машиной для убийства и жертвой этого убийства в одном лице. То есть мы одновременно потеряли табу на убийство мужчин и насилие над женщинами, не важно побежденными или своими.
Я вот это сейчас пишу, и это вызывает у меня очень сильную эмоциональную реакцию, что в какой-то мере подтверждает мою правоту. Гипотеза о мезолитическо-неолитических войнах такой реакции не вызывала. Золотой век кончился. На место Закона: «Мы одной крови – ты и я», пришёл другой: «Каждый сам за себя». Вспомни, что приказ «Каждый сам за себя» был последним эскадренным приказом в Цусимском сражении»[252].
Мама и жена из разных поколений, вообще не похожие друг на друга мои любимые женщины были до краев согласны с этим условным Шиловым из незнакомой мне Реальности. Они твердили мне, что амазонки, феминистки, лесбиянки и прочие отклонения от христианской традиции или традиции прежней русской нормальности – это горе нашего мира, а не блажь несостоявшихся теток. Наскоро перекроенная после грехопадения жизнь женщины так и не сделала ее тем, что является половинкой мужчины-творца, который рвется к небесам, чтобы повторять за Ним или хотя бы выйти в космическое Ничто и придать этому Ничту смысл. Нам бы пристало позаботиться о своих подругах и матерях. Но как? Большинство моих коллег имели смутное представление о том, чего хочет женщина, мы защищались образцами модных товаров, видов отдыха и слов комплимента, многие дошли до того, чтобы дать возможность женщине работать не на заработок, а для души. Эти паллиативные меры имели результат, но что-то ускользало. Ускользали и женщины. В моем отделе число разводов было равно числу мужчин. Мой женский штаб был представлен одной замужней дамой и тремя одинокими сердцами. Моя мать фактически жила с отцом в разных городах. У меня было все прекрасно с Кристин, но мне не было понятно, чем я это заслужил. Я твердо знал, что отцу следовало бы опираться на женщин больше и вовлекать их в это странное питерское Будущее, он им не доверял, хотя слыл в молодости дамским угодником седьмого уровня. Я не мог ничего советовать отцу – где я, а где он? Но печаль по поводу неисповедимости Путей я испытывал. Еще в Америке Альберт говорил мне: женщины – это большая редкость. Я списывал это на то, что негритята сидят в традиционной фазе, там действительно не нужны были женщины, как подруги, половинки, персоналинки твоего особого входа в блаженство и единство. Когда я сказал ему это с трудом на английском, он смеялся и потом спел мне негритянскую песню о матери, и я могу вернуться в эту песню до сих пор. Я понял одно, что в наших Революциях было какое-то бегство от удивления миром, который подарен нам в отношениях. И прав был старик Хеллингер, что счастье пугает. Кристин смеялась и говорила, что Хеллингер – обычный современный святой, ну и юродивый, конечно. И что он – тайный русский. Отец рассказывал мне, что из мезолитического рая идти в погоню за технологиями через бедность хлебопашества было не обязательно, и мы сделали виток рабства. Мне нравился мой технологический рай. Я не хотел отступать до оснований. Но что-то в этой игре с миром было такое, что я, подолгу играя с ребенком, понимал, что дети знают вход туда, и девочки Ани свободно и достойно говорят: «Доброе утро, мистер Бог» и делают это в присутствии взрослых, специально отворяя для больших маленькие двери. А взрослые думают, что только через «Алису в стране чудес» и прочие странные вневременные книжки, и только один раз в жизни, можно войти в мир белого кролика.
Традиционная фаза развития
Эта фаза распаковывает смыслы фазового кризиса.
Цель войны – захват ресурсов, а именно: пищи и женщин (ранняя стадия), золота и драгоценностей (промежуточная стадия), земли и рабов (продвинутая стадия), иных ресурсов (поздняя стадия).
Содержание войны – собственно война в общепринятом смысле этого слова: массовое убийство людей людьми.
Инструменты войны – организованности, то есть армии, и люди
Оружие – каменное (первичная стадия), холодное металлическое (промежуточная и продвинутая стадии), огнестрельное (поздняя стадия).
Принципы стратегии – известны и, кроме пятого, выполняются.
Важно, что в традиционной фазе борьба идет за ресурсы, причем за ресурсы измеримые. Именно это и делает работоспособными принципы стратегии, и прежде всего принцип минимизации критического ресурса: этого ресурса должно быть захвачено больше, нежели затрачено.
Происходит заметное упрощение войны, военное искусство деградирует. Насколько можно судить, принцип минимизации критического ресурса продолжает действовать, но ресурс, ради которого имеет смысл воевать, остался один – человеческая организованность, воплощенная в Римской империи.
Цель войны – сохранение Империи, то ест, опять-таки стабилизация фазы и возврат к «прежним временам».
Содержание войны: социокультурная переработка варваром лимеса, их использование против варваров пустоши. Это война чужими руками за чужие интересы.
Инструмент войны: техническое, организационное и коммуникативное (дипломатическое) превосходство цивилизации над варварством
Оружие – то же, что и в традиционной фазе
Индустриальная фаза развития
Возрождение привело к ренессансу классического традиционного военного искусства, которое Клаузевицем, Мольтке, Стейницем и другими было переписано на языке, совместимом со сциентическим форматом мышления. Соответственно, первые индустриальные войны во всем, кроме оружия, копировали античные войны.
После Первой Мировой войны игнорировать очевидные нестыковки военной теории и боевой практики было уже невозможно, тем не менее пересмотра представлений о стратегии не произошло вплоть до наших дней. Ретроспективно понятно, что целью индустриальной войны является не захват измеримых ресурсов, а борьба за ресурсы неизмеримые. В предельно упрощенном языке речь идет о господстве над миром.
Содержанием войны оказывается экономический контроль в форме контроля над финансовыми, товарными, денежными и человеческими потоками.
Инструменты войны: экономическое, дипломатическое и технологическое превосходство. Господство на море! Господство в воздухе!
Оружие: все формы оружия массового поражения – автоматическое огнестрельное оружие, экономическая блокада, химическое, биологическое, ядерное оружие Заметим, что ядерное оружие не рассматривается здесь как принципиальная инновация. Это просто – предельное оружие данной фазы развития
В индустриальную фазу развития первый принцип стратегии не работает!
На это впервые, по-видимому, обратил внимание Р. Исмаилов, заметив на примере Первой мировой, что устойчивость системы «война» оказалась выше, нежели устойчивость государственных организованностей, которые вели эту войну.
А ведь с точки зрения классической стратегии так просто «не может быть»!
Во Вторую Мировую войну с точки зрения классического военного искусства Британская империя должна была в 1940 году, после поражения Франции, пойти на мир с Гитлером: продолжение войны для Великобритании создавало отчетливый (и реализовавшийся!) риск потери империи, что ни при каких условиях не могло быть компенсировано за счет Германии: попросту весь Рейх с союзниками стоил в разы меньше, нежели Британская империя. Но в рамках борьбы за неизмеримые ресурсы и в конечном итоге за мировое господство закончить войну младшим партнером США было для Великобритании более приемлемым результатом, нежели формальное продление существования Третьего рейха, культура которого была несовместна с англо-саксонской картиной мира. Таким образом, расчеты Гитлера, базировавшиеся на обязательности учета противником первого принципа стратегии, потерпели крах.
Принцип тождественности в индустриальную фазу действует и даже распространен на всю экономику. Принцип непрямых действий работает и распространен на политику, дипломатию и экономику. Принцип безальтернативности не был известен. Принцип двух слабостей, по-видимому, в индустриальную фазу имеет более сложную форму, чем в традиционную, и должен быть записан,как вариационный принцип не для связности позиции, а для темпа операции
Постиндустриальный кризис
В период постиндустриального кризиса мы, разумеется, вновь встречаемся с видимой деградацией военного искусства, практикой войны чужими руками и за чужие цели и широким использованием лимеса.
Цель войны – опять-таки стабилизация фазы, то есть остановка времени и возврат к нормальной колониальной структуре мира, возглавляемой англо-саксонской (белой) элитой. Это проявляется как борьба за сохранение мирового господства США любыми методами и любой ценой
Содержание войны – борьба за время и разнообразие, а не за пространство.
Инструменты войны: технологический и прогностический контроль мира.
Оружие: индустриальное, информационное, прогностическое, культурное – оружие системного поражения.
Формулируется пятый принцип стратегии (принцип безальтернативности). Нет никакой уверенности в том, что остальные принципы работают – в известной нам форме. По крайней мере, очень сомнительно, что работает принцип наименьшего действия.
Когнитивная фаза
Можно предположить, что для когнитивной фазы развития целью войны станет монополия на «новый (продвинутый) синдром разумности» (синдром «люденности»).
Содержанием войны будет уничтожение неприемлемых когнитивных признаков – у отдельных людей или у сообществ, наций и стран. Исходя из характера войны как предумышленного убийства – вместе с носителями.
Инструмент войны: когнитивное, прогностическое и информационное превосходство.
Оружие войны либо станет «социосистемным», либо – избирательным и «личным». Первая версия реализует тренд масштабности: оружие индивидуального поражения – оружие группового поражения – оружие массового поражения – оружие системного поражения – оружие социосистемного поражения. Вторая – тренд интеллектуальности: простое оружие – механическое дальнодействующее, площадное оружие, ограниченное интеллектуальное оружие – сверхточное «точечное» оружие – противоличностное высокоинтеллектуальное оружие.
По-видимому, первый принцип стратегии сольется с пятым – наличие вариантности развития станет критическим ресурсом. Неясно, что произойдет при этом с остальными стратегическими принципами.
Фазовая доминация
Изменение характера войны при фазовом переходе, по-видимому, объясняет эффект фазовой доминации: абсолютная невозможность ни при каком соотношении сил противостоять вооруженным силам более высокой фазы развития.
Архаичное племя, «доедающее» «совсем чужих» – альтернативных антропов – во имя монополии на разум, не готово к тому, что у них будут отбирать пищу «совсем свои», «люди», и при этом будут их убивать.
Германия перед 1914 годом была готова выиграть ограниченную войну за колониальные ресурсы и рынки сбыта. Но немцы не понимали, что речь идет о совершенно другой войне и результатом ее будет не повторение 1870 года (пусть и с обратным знаком), а национальная катастрофа.
Сейчас никто не понимает, что США ведут борьбу не за мировое господство, а за синдром новой разумности и монополию на него.
Можно сказать с уверенностью, что фазовая доминация ломает ядерный щит! Просто потому, что этот щит – из индустриальной фазы. Весьма вероятно, что и партизанская война, пусть и в форме насыщающего терроризма, также не будет работать: такой терроризм действительно приводит к потерям, но эти потери неприемлемы только в логике принципа минимизации критического ресурса, то есть для традиционной фазы.
Следовательно, у нас сегодня нет адекватной стратегии слабого против сильного.
Упражнения
• Задавайте нам вопросы по содержанию книги, в особенности же – по «застратегии» и постсовременной войне. Может быть, пока мы вам отвечаем, сами что-нибудь поймем.
• Создайте в вашем городе кружок по изучению стратегии, форсайтов и прочего долгосрочного прогнозирования. Попробуйте продвинуться в теме самостоятельно. Сообщите нам о результатах. Если понадобится, мы вам поможем и вас поддержим.
• Организуйте и проведите форсайт вашего города, вашего бизнеса или вашей собственной жизни. Разработайте сценарий, нарисуйте поверх него стратегию. Будьте готовы ее реализовать и нести ответственность за результат.
2. Стратегия когнитивного перехода: фазовый маятник
Как уже неоднократно указывалось, в настоящее время человечество столкнулось сразу с двумя кризисами высокого уровня:
• фазовым кризисом
• кризисом формата мышления (когнитивным кризисом)
Фазовый кризис
Стратегическая задача для преодоления фазового кризиса может быть сформулирована следующим образом:
1. Обеспечить функционирование критических инфраструктур, то есть энергетики и транспорта.
В отношении энергетики это возможно только при быстром развитии замкнутого ядерного топливного цикла. Для транспорта «контрольное решение» отсутствует, но, вероятно, речь должна идти о снижении транспортной нагрузки на экономику («бездорожная» модель).
2. Перейти к экономической модели, способной существовать в условиях исчерпания свободного экономического пространства (постглобазизационная экономика).
3. Обеспечить трансцендентную «рамку». Это может быть достигнуто, например, через освоение космоса, по крайней мере в рамках Солнечной системы
4. Инсталлировать критический технологический пакет «Новая экономика», то есть перейти к новой материальной базе экономики и новому формату природопользования.
5. При решении поставленных задач фактор времени является критическим, причем в течение всего времени перехода (40-60 лет) должна «продержаться» модель образования, способная поддерживать индустриальные форматы деятельности, и не должно произойти войны, сопровождающейся глобальным разрушением энергетической и транспортной инфраструктуры.
Решение этих задач представляет собой необходимое условие фазового перехода. Нет никакой уверенности в том, что всего вышеперечисленного достаточно.
«Что-то значимое» должно случиться с демографией, с человеческой коммуникацией, с социальными структурами. Ожидаются значимые изменения и на трансцендентном уровне.
«Ищите и обрящите!» – может быть, удержав рамку «необходимого», мы сумеем уяснить и предел достаточного.
Перечисленные «задачи первого уровня» делятся на «оборонительные», где нужно лишь удерживать ситуацию в том виде, в котором она сложилась на 2000-е годы, и «наступательные», где придется продемонстрировать способность к достижению принципиально новых значимых результатов
«Наступательные» цели привычно обозначать через мегапроекты
На сегодняшний день форматом согласования национальных стратегий фазового перехода являются «большие» и «малые» когнитивные проекты: американский, европейский, японский, русский, исландский, ирландский, иудейский и ряд других.
Все эти проекты, кроме, может быть, американского, находятся в глубоком кризисе или вообще ликвидированы.
Когнитивный кризис
Стратегическая задача для преодоления кризиса формата мышления подразумевает:
1. Анализ формата мышления, его парадигм, инструментов, пределов.
2. Анализ институциональных решений формата мышления.
3. Осуществление в позитивистской науке «реформации», то есть контролируемого отступления, возвращения к основам, упаковки знания.
4. Создание Знаниевого банка (НИР-банк) и картирование информационного пространства (НИР-google).
5. Инсталляция системы управления НИРами.
6. Изучение альтернативных форматов мышления, которые по тем или иным причинам не смогли сформироваться – форматы Галилея, Гейзенберга, Щедровицкого и т.п.
7. Разработка и инсталляция формата сложного мышления, способного разрешить современный когнитивный кризис. Это, конечно, тоже необходимые задачи.
Достаточным условием будет создание соответствующих новому формату мышления институтов и инфраструктур.
В целом, последовательность действий при решении когнитивного кризиса даже менее понятна, чем в случае кризиса фазового.
Более или менее ясно, что необходимы исследования в области логики и ее пределов, работа с парадоксами как инструментами мышления, поиск истины за пределами Откровения и математического подхода.
Вероятность преодоления каждого из перечисленных кризисов очень мала. Но, может быть, их одновременное наступление предоставляет нам парадоксальную возможность справиться с ними, использовав схему оперативного маневра по внутренним линиям, известную как «маятник».
Формально «маятник», как указывалось в главе 5.4, представляет собой систематическое последовательное использование сценарного резонанса.
Речь идет о том, чтобы преодолеть один кризис, «оттолкнувшись» от другого.
Вырисовывается следующая эскизная схема развертывания кризисной стратегии, «прописанной» поверх существующих национальных когнитивных проектов:
1. Доведение до вполне работоспособного состояния ТП «Прогнозирование» и, в частности, выстраивание системы связей между прогнозами и стратегиями. Такой технологический пакет позволит эмулировать существование мировой стратегической администрации, несмотря на невозможность существования такой структуры даже в национальном масштабе. Кроме того, возникает возможность воздействия на текущую Реальность через запуск сценарных эффектов, и прежде всего сценарного излучения (гл. 4.4 и 9.5, которая, к сожалению, еще не написана).
2. Инсталляция ТП «Образование» не только в виде структур «образование рядом», но и в рамках существующего образовательного процесса.
3. Создание на базе современных образовательных структур мобильных многоцелевых групп, примерно эквивалентных американским авианосным TF времен войны на Тихом океане.
4. Картирование пространства кризиса и определение трех связностей этого пространства: горизонтальной, вертикальной и ситуационной.
5. Создание систем «проволок» между критическими позициями, воздействующими на три формы связности (кризисных узлов). Уяснение симметрии узлов, относящихся к фазовому и когнитивному кризису.
6. Локальная, темповая концентрация ресурсов – человеческих, организационных и впоследствии финансовых и материальных – последовательно на симметричных кризисных узлах. Организационно-производственными формами решения «кризисных задач» могут быть обобщенные кластеры, городские агломерации и «маятниковые корпорации».
Все дело было в гражданской войне, а я этого не понимал.
Я шел по улицам Москвы и горевал о том, что пропустил важное, и теперь мне «остаются окольные тропы». Штабное знание стратегии сыграло со мной злую шутку. Я думал, что Мир вполне готов слушаться моих манипуляций и радовался своей ловкости ума: ведь я же ничего не украл, а просто обменял свой быстрый ресурс на свое же медленное процветание. Это было справедливо. Я боролся за свои ноги, выиграл, потом сражался в Америке и не согнулся, я здесь в России нашел себя в вибрирующей перед переменами Москве, я был счастлив и неоднократно… и Господь любит как раз таких. Мой Бог ухмылялся с небес, и я разглядел его чертовскую мимику. Апокалипсис догнал меня. Когда я понял, что мой отец, убежденный атеист, сделал для Церкви и Царства в сто раз больше чем я. Как такое получается?
Москва не помнила своей первой гражданской 2012 года. Это была публичная шутиха. Предвестники в 2014-м оказались покруче. Поговаривали о революционной ситуации. Государство 1066 устраивало процессы. Отец устоял, но через год вдруг забросил свои социальные эксперименты по наводнению Питера сообществами и ушел в пустоту размышления. Это было на руку его врагам, и его просто слили. Если ты не заявляешь о себе и своих делах, тебя забывают за потоком событий за три месяца. А он ушел в новую книгу, как в воду. Печатная Книга уходила из мира вещей, но в Сети жила, и отцовский жертвенник по-прежнему, хотя и поменьше, но привлекал людей. Интерактивные же театры в большинстве своем выродились в высасывание сюжетов из пальца. Ставить осмысленное оказалось так же сложно, как и писать наполненное. Отец вроде ни о чем не жалел, но похудел и стал малоразговорчив. Он разбирался в гражданский войнах прошлого, писал и думал. Отрывков в Сеть не выдавал. А я язвительно пропустил гражданские войны как неинтересную мне тему и пожал плечами, когда отец указал на это. Теперь я ждал войны в страхе, не был готов, был зол вероятной утратой имущества и необходимостью договариваться с быдлом. Я боялся за Кристин и сына. Я написал Альберту, что подумываю об Америке, но он охолодил меня, что на Холме Земли плохо и лучше он ко мне. Это ненадолго разбудило во мне доверие к людям вообще, и я устроил пир во время чумы с девчонками из штаба компании. Мне было больно танцевать, но я танцевал, потом сдался, сел и выпил лишнего. Кристин обиделась, потому что я пришел утром, от меня пахло женским, хотя мой штаб, видит Бог, просто был трогательно привязан к командующему.
Я встретился с дядей Сашей, попил с ним пива, и он спокойно сказал, что в моем образовании стратега действительно большой пробел. Я, мол, понимаю стратегию односторонне, забыл Сунь-цзы и скоро попаду в беду. Их поколение отвратительно, они всегда знают негативный сценарий. Он сказал также, что карнавальная война одного вождя против другого, в каком бы пространстве территории, экономики и культуры она ни велась, это простая война, даже самая скрытая, ползучая в словах битва Аполлона. А вот гражданская это война МИРА. А мир всегда важнее. Почти как Бог.
Ночью мне снилось, что моя левая рука воюет против правой, это было натуралистично, как в фильме ужасов, я понял, что дядя Саша прав, а мой отец просто забросил заниматься моим образованием и предоставил мне плавать самому. И теперь вот я сам гребу к водопаду, который меня и погубит.
Мама только усилила мои сомнения. Она поссорилась с отцом из-за безопасности, она устала жить на вулкане и отдалилась от него. Она хотела, чтобы я – тоже. Я не хотел. Они уже 1067 жили в разных квартирах и городах. Моя комната осталась как бы у отца. Это был знак.
А потом он умер в ноябре. Похороны были скромные и многочисленные, причем на меня смотрели плохо. Я остался наследником жертвенника в Сети и почти законченного трактата о гражданских войнах. Я молился, работал и жил. Кристин, казалось, хочет подкармливать меня с ложки. Она обнимала меня, как мама. С такой вот подготовкой мы влетели в гражданскую войну в России.
В 2017 год.
Выжить в эпоху перемен удается тем, кто бывал счастлив в другие времена. В переменах не выживают веллферы и иллферы, они заблаговременно покидают этот мир, а мы сетуем, что уходят люди. Вместе с ними уходят герои, которые хотели предотвратить катастрофу и обеспечить прыжки Человечества через пропасти и навести веревочные мосты для всех, кто может ходить. Перед занавесом грядущей пьесы остаются люди, которые ожидают битв против всех, которые, сидя перед рампой истории, уже устали от того, что случится в их ближайшем будущем, потому что в гражданских войнах не бывает справедливости и социального прогресса.
И есть только один выход. Выйти на Королевскую площадь и сломать свои шпаги, граф. Но где тот граф?
Можно было уехать.
Неужели моя пресловутая взрослость случится только так, в бессмысленной и беспощадной борьбе с малограмотными варварами? Интересно, пьяные солдаты и матросы, которые взяли Зимний, каковыми казались Блоку? Он написал поэму «Двенадцать» про них и про Бога. Почему? «Безумие Революции заключалось в том, что она хотела утвердить на земле добродетель», – любил цитировать отец.
Почему не слышен молебен по нашему будущему? Колокола заржавели?
Я пошел открывать дверь и удивился, услышав незнакомый голос. Я вышел на лестничную площадку и притворил дверь, как будто за мной пришли. Напротив стояло несколько человек.
Я видел их на похоронах отца, в Питере.
Они стояли и улыбались мне, негромко так, как бывает при встрече друзей, которая уже столько срывалась и вдруг произошла, и теперь хрупкое Это уже с тобой. Я провел их на кухню, Кристин уже спала, они говорили тихо.
Вышло так, что отец оставил мне армию, не чтоб я ее возглавил, конечно, а чтоб мне было с кем рядом воевать. Перед нами была самая странная для армии задача – уговорить Войну сдаться. Утром Петька сказал, что к нему тоже приходили люди.
Господи! Сколько же их?
Соты работали и вокзалы стояли. В Норильск не летали самолеты, но везде летали.
«За…» – это еще и выпьем за то, чтобы прошлое осталось в своем прошлом, а не влезло в наше будущее. «За-стратегия» требует от нас отказа от рациональности, там где оная не работает. Еще понадобится что-то решить с важной частью населения, которая априори не готова отдавать своих детей на бойню. С женщинами. Нашими подругами и матерями. И совершенно бессмысленно отдавать им равные с нами права, им надо не равные, а другие.
Вето на массовые убийства, может быть.
Что делать с программистами, которым вся эта женская тема до фени, и все они – среднего рода и сетевые маньяки, конечно? Или они что-то сделают с нами? До какого предела мы дойдем без Бога? Как улыбаться за этим пределом? Как дружить? Доверять? Каковы наши капсулы путешественников во времени? Что в них встроено лишнее и чего не вставлено нужного? Мы готовы расселиться? Какова система этого расселения? Мы разлетимся. А Земля? Музей? Или переделаем одну диктатуру в другую? А что красивее – жизнь или смерть? За горизонтом мечты встречаются ли люди друг с другом? Может, вытащим йогов из их блаженства и спросим? И что они нам скажут? Наверное, не про стратегию… Можно ли рассмотреть город как вселенную и вообще никуда не летать? Или летать внутри города?
В детском стихотворении про Ленина было так:
– Скажи, что такое Ленин?
– Я тихо ответил: он – вы.
У нас много дел. Во-первых, остались страны и правительства, люди и нелюди. Во-вторых, всех не займешь размышлениями, и тут подступает кастовое общество. В-третьих, наши конфессии и деноминации арестовали Бога и не дают ему нам помогать. В-четвертых, наука балуется рациональностью в песочнице, когда вокруг пожар и враги. В-пятых, гражданская война ставит вопрос о том, а жить ли нам гражданами и в городах ли? В-шестых, персональное, люденское охраняет себя и своих с куда большим искусством, чем все мы. И в-седьмых, я не решил – брать ли на войну свой штаб из амазонок?