Ответ на возражение 1. Христианином является тот, кто Христов. Но человека считают Христовым не только потому, что он верит в Христа, но и потому, что он приводится к добродетельным делам Духом Христовым, согласно сказанному [в Писании]: «Если же кто Духа Христова не имеет, тот – и не Его» (Рим. 8:9), а ещё потому, что в подражание Христу он умер для греха, согласно сказанному [в Писании]: «Те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями» (Гал. 5:24). Следовательно, для того, чтобы пострадать, как подобает христианину, мало пострадать только за словесное исповедание веры, но нужно ещё пострадать и за совершение какого-то доброго поступка или за отказ от любого греха ради Христа, поскольку всё это свидетельствует о вере.
Ответ на возражение 2. Истина других наук никак не связана с поклонением Божеству, и потому она не может быть названа истиной благочестия. Поэтому её исповедание не может являться непосредственной причиной мученичества. Однако коль скоро всякая ложь греховна, о чём уже было сказано (110, 3), избегание лжи независимо от того, какой именно правде она противна, может являться причиной мученичества постольку, поскольку ложь [как таковая] является грехом, который противен божественному Закону.
Ответ на возражение 3. Хотя благо страны является высшим из человеческих благ, тем не менее, являющееся надлежащей причиной мученичества божественное благо возвышеннее человеческого блага. Однако коль скоро человеческое благо может стать божественным, например, когда оно обращено к Богу из этого следует, что любое человеческое благо в той мере, в какой оно обращено к Богу может являться причиной мученичества.
Вопрос 125. О ПРОТИВОПОЛОЖНЫХ МУЖЕСТВУ ПОРОКАХ [И В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ] О СТРАХЕ
Далее мы исследуем противоположные мужеству пороки: во-первых, страх; во-вторых, бесстрашие; в-третьих, отвагу.
Под первым заглавием наличествует четыре пункта:
1) является ли страх грехом;
2) противоположен ли он мужеству;
3) является ли он смертным грехом;
4) может ли он оправдать грех или облегчить его.
Раздел 1. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ СТРАХ ГРЕХОМ?
С первым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что страх – это не грех. Ведь страх, как было показано выше (ΙΙ-Ι, 23, 4; 42), является страстью. Но, как сказано во второй [книге] «Этики», «за страсти мы не заслуживаем ни похвалы, ни осуждения»[47]. Следовательно, коль скоро любой грех заслуживает осуждения, страх не является грехом.
Возражение 2. Далее, то, что предписано божественным Законом, не может быть грехом, поскольку «Закон Господа совершен» (Пс. 18:8). Но страх предписан Законом Божиим, в связи с чем читаем: «Рабы, повинуйтесь господам своим по плоти со страхом и трепетом» (Еф. 6:5). Следовательно, страх не является грехом.
Возражение 3. Далее, то, что в человеке естественно, не может являться грехом, поскольку, согласно Дамаскину, грех противен естеству[48]. Но страх для человека естественен, в связи с чем философ говорит, что «вообще ничего не страшиться, ни землетрясения, ни наводнения, может разве что только бесноватый или тупой»[49]. Следовательно, страх не является грехом.
Этому противоречит сказанное Господом: «Не бойтесь убивающих тело» (Мф. 10:28); и ещё читаем: «Не бойся их и не бойся речей их» (Иез. 2:6).
Отвечаю: о человеческом акте говорят как о греховном по причине его неупорядоченности, поскольку, как уже было сказано (109,2; 114, 1), благо человеческого акта состоит в порядке. Затем, надлежащий порядок заключается в том, что желание должно быть подчинено разуму, и [именно] разум предписывает то, чего следует избегать и к чему стремиться. Причём как в отношении того, что до́лжно избегать, он предписывает избегать одного больше, чем другого, так и в отношении того, к чему до́лжно стремиться, [он предписывает] к одному стремиться больше, чем к другому. И чем больше до́лжно стремиться к [некоторому] благу, тем больше до́лжно избегать противоположного ему зла. Вследствие этого разум предписывает стремиться к некоторым благам больше, чем избегать некоторых зол. Поэтому в тех случаях, когда желание избегает, в то время как разум предписывает претерпеть, чтобы не лишиться того, к чему надлежит стремиться, страх является неупорядоченным и греховным. С другой стороны, когда желание, страшась, избегает, и разум предписывает избегать, желание не является ни неупорядоченным, ни греховным.
Ответ на возражение 1. Страх в родовом значении этого слова означает избегание в целом, и потому в указанном смысле он не содержит в себе понятия добра и зла, и то же самое можно сказать о любой другой страсти. Поэтому философ говорит, что страсти не заслуживают ни похвалы, ни осуждения (ведь хвалят или винят не за то, что гневаются или боятся, а за то, что делают это упорядоченно или неупорядоченно).
Ответ на возражение 2. Апостол учит испытывать тот страх, который сообразован с разумом, а именно что рабы должны бояться дурно служить своим господам.
Ответ на возражение 3. Разум предписывает нам избегать тех зол, которым мы не в силах противостоять и претерпевание которых не может принести нам никакой пользы. Поэтому в страхе перед ними нет никакого греха.
Раздел 2. ПРОТИВОПОЛОЖЕН ЛИ ГРЕХ СТРАХА МУЖЕСТВУ?
Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что грех страха не противоположен мужеству. Действительно, мужество, согласно сказанному нами выше (123, 4), связано со смертельной опасностью. Но грех страха не всегда соединён со смертельной опасностью. Так, глосса на слова [Писания]: «Блажен всякий, боящийся Господа» (Пс. 127:1), говорит, что «страх претерпеть чувственные опасности или утратить мирские блага есть боязнь человеческого». А глосса на слова [Писания]: «Помолился в третий раз, сказав то же слово» (Мф. 26:44), говорит что «зло страха трояко: страх смерти, страх боли и страх позора». Следовательно, грех страха не противоположен мужеству.
Возражение 2. Далее, человека хвалят за мужество в первую очередь потому, что он подвергает себя смертельной опасности. Но иногда человек умерщвляет себя из страха перед рабством или позором. Так, Августин повествует о том, что Катон умертвил себя, не желая быть рабом цезаря[50]. Следовательно, грех страха в чём-то схож с мужеством, а не противоположен ему.
Возражение 3. Далее, страх порождает отчаяние. Но мы уже показали (20, 1; ΙΙ-Ι, 40, 4), что отчаяние противоположно надежде, а не мужеству. Следовательно, не противоположен мужеству и грех страха.
Этому противоречит сказанное философом о том, что страх противоположен мужеству[51].
Отвечаю: как уже было сказано (19, 3; ΙΙ-Ι, 43, 1), все страхи возникают из любви, поскольку каждый боится противного тому, что он любит. Но любовь не ограничивается каким-либо частным видом добродетели или порока. В самом деле, упорядоченная любовь присутствует в каждой добродетели, поскольку добродетельный любит приличествующее его добродетели благо, а неупорядоченная любовь присутствует в каждом грехе, поскольку неупорядоченная любовь используется неупорядоченным желанием. Поэтому и неупорядоченный страх присутствует в каждом грехе; так, жадный боится потери денег, невоздержанный – потери удовольствия и так далее. Но больше всего, как доказано в третьей [книге] «Этики», боятся того, что угрожает смертью[52]. Следовательно, неупорядоченность [именно] этого страха противоположна связанному со смертельной опасностью мужеству. Антономазически же противоположной мужеству принято считать робость.
Ответ на возражение 1. В приведённых цитатах речь идёт о неупорядоченном страхе в родовом значении этого слова, атакой страх может быть противоположен различным добродетелям.
Ответ на возражение 2. Как уже было сказано (ΙΙ-Ι, 1, 3; ΙΙ-Ι, 18, 6), человеческий акт получает своё определение от цели, а мужественный готов подвергнуть себя смертельной опасности ради блага. Но если человек подвергает себя смертельной опасности ради того, чтобы избежать рабства или тягот, то он превозможен тем страхом, который противен мужеству. Поэтому философ говорит, что «умирать, чтобы избавиться от бедности, вожделения или какого-нибудь страдания, свойственно не мужественному, а, скорее, трусу, поскольку бегство от тягот свидетельствует об изнеженности»[53].
Ответ на возражение 3. Как уже было сказано (ΙΙ-Ι, 45, 2), страх является началом отчаяния, и точно так же надежда является началом отваги. Поэтому подобно тому, как мужество, которое использует умеренную отвагу, предполагает наличие надежды, точно так же, с другой стороны, отчаяние проистекает из некоторого страха. Однако из этого следует не то, что любой вид отчаяния порождается любым видом страха, а только то, что [отчаяние определённого вида порождается] страхом того же вида. Но то отчаяние, которое противоположно надежде, связано с божественными вещами, тогда как тот страх, который противоположен мужеству, связан с другим видом, а именно с опасностью смерти. Следовательно, [приведённый] аргумент бездоказателен.
Раздел 3. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ СТРАХ СМЕРТНЫМ ГРЕХОМ?
С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что страх не является смертным грехом. В самом деле, мы уже говорили (ΙΙ-Ι, 23, 1) о том, что страх находится в раздражительной способности, которая является частью чувственности. Но, как уже было сказано (