[144]. И точно так же: если у человека отбирают его собственность, то в тех случаях, когда он должен её лишиться, речь не идет о том воровстве или обирании, которое запрещено в Десятисловии.
Поэтому когда дети Израиля по распоряжению Бога забрали себе добро египтян, то это не было воровством, поскольку так повелел им Бог. И когда Авраам согласился умертвить своего сына, то он при этом не давал согласия на убийство, поскольку его сын должен был умереть по распоряжению Бога, Который является Господином жизни и смерти. В самом деле, Он – Тот, Кто причинил наказание смерти всем людям, и праведным и безбожным, из-за греха нашего прародителя, и если человек исполнит то, что велит ему Бог, то он, как и Бог, не будет убийцей. И Осия, взяв себе в жены блудницу не стал повинным в блуде, поскольку он взял себе в жены ту, которую повелел взять Бог, учредитель всякого брака.
Таким образом, предписания Десятисловия в отношении содержащейся в них сущности правосудности неизменны, а вот в отношении каких-либо определений касательно применения к частным действиям, например, что то или это является или не является убийством, воровством или прелюбодеянием, они допускают изменение – когда только по божественному постановлению, а именно в тех вопросах, которые учреждены непосредственно Богом, таких как брак и т.п., а когда и по человеческому постановлению, а именно в тех вопросах, которые подпадают под человеческую юрисдикцию, поскольку в таких случаях люди, хотя и далеко не всегда, занимают место Бога.
Ответ на возражение 4. Это определение является скорее толкованием, нежели освобождением от обязательств.
В самом деле, человек, делая что-либо из того, что необходимо для человеческого благоденствия, не нарушает субботы, о чем говорит нам [Сам] Господь (Мф. 12:3-12).
Раздел 9. ПОДПАДАЕТ ЛИ МОДУС ДОБРОДЕТЕЛИ ПОД ПРЕДПИСАНИЕ ЗАКОНА?
С девятым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что модус добродетели подпадает под предписание Закона. В самом деле, модусом добродетели является то, что дела правосудности должны быть исполнены правосудно, дела мужества – мужественно и точно так же в отношении других добродетелей. Но на этот счет есть повеление: «Правды, правды ищи [дабы ты был жив]» (Вт. 16:20). Следовательно, модус добродетели подпадает под предписание.
Возражение 2. Далее, под предписание подпадает в первую очередь то, что отвечает намерению законодателя. Но, как сказано во второй [книге] «Этики», главным желанием законодателя является сделать людей добродетельными[145], а поступать добродетельно свойственно именно добродетельному. Следовательно, модус добродетели подпадает под предписание.
Возражение 3. Далее, модус добродетели, похоже, состоит в том, чтобы поступать [добродетельно] по собственной воле и с удовольствием. Но это подпадает под предписание божественного закона, поскольку [в Писании] сказано: «Служите Господу с веселием» (Пс. 99:2); и еще: «Не с огорчением и не с принуждением; ибо доброхотно дающего любит Бог» (2 Кор. 9:7), каковые слова глосса разъясняет так: «Если что делаешь, делай с весельем, и тогда сделанное тобою будет хорошо, а если будешь делать это с печалью, то сделано оно будет не тобою, а посредством тебя». Следовательно, модус добродетели подпадает под предписание Закона.
Этому противоречит следующее: как говорит Философ, не обладая навыком к добродетели, нельзя действовать так, как действует добродетельный человек[146]. Затем, кто бы ни нарушал предписание закона, он заслуживает наказания. Таким образом, из этого могло бы следовать, что не обладающий навыком к добродетели человек, что бы он ни сделал, заслужил бы наказание. Но это противоречит намерению закона, который стремится к тому, чтобы привести человека к добродетели путем приучения его к добрым поступкам. Следовательно, модус добродетели не подпадает под предписание.
Отвечаю: как уже было сказано (90, 3), предписание закона наделено силой принуждения. Следовательно, то, на что направлено принуждение закона, непосредственно подпадает под предписание закона. Затем, как сказано в десятой [книге] «Этики», закон принуждает посредством страха перед наказанием[147], и потому тот, на кого наложено наказание, в строгом смысле слова подпадает под предписание закона. Но божественный и человеческий законы расположены в отношении наложения наказаний по-разному, поскольку законное наказание касается только того, о чем способен судить законодатель (ведь закон карает в соответствии с вынесенным приговором). Далее, человек, создатель человеческого закона, способен судить только о внешних действиях, поскольку, как сказано [в Писании], «человек смотрит на лицо» (1 Цар. 16:7), тогда как Бог, Создатель божественного закона, способен [также] судить о внутренних движениях воли, согласно сказанному [в Писании]: «Ты испытуешь сердца и утробы, праведный Боже» (Пс. 7:10).
Таким образом, нам надлежит говорить, что модус добродетели некоторым образом соотносится как с человеческим, так и с божественным законом; некоторым образом он соотносится только с божественным законом, а с человеческим – нет; и [наконец] некоторым образом он [вообще] никак не соотносится ни с человеческим, ни с божественным законом.
Далее, модус добродетели, как говорит Философ во второй [книге] «Этики»[148], заключается в трех вещах. Во-первых, в том, что человек должен действовать «сознательно», и это подпадает под суждение как божественного, так и человеческого закона, поскольку то, что делается по неведенью, делается случайно. Следовательно, о некоторых вещах выносят суждение как о наказуемых или извинительных с точки зрения неведенья как согласно человеческому, так и согласно божественному закону.
Во-вторых, человек должен действовать «преднамеренно», то есть посредством [сознательного] выбора, выбирая то или иное частное действие ради собственной пользы, что подразумевает двоякое внутреннее движение, [а именно движение] воли и намерения, о чем нами уже было сказано ранее (8; 12) и относительно чего правомочен судить только божественный закон, а человеческий закон – нет. В самом деле, человеческий закон не карает человека за то, что он намеревался убить, хотя и не убил, тогда как божественный закон карает, согласно сказанному [в Писании]: «Всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду» (Мф. 5:22).
В-третьих, человек должен действовать «уверенно и устойчиво», каковая устойчивость связана с навыком и подразумевает, что действие обусловливается укоренившимся навыком. В этом отношении модус добродетели не подпадает под предписания ни божественного, ни человеческого закона, поскольку ни Бог, ни человек не карают того, кто должным образом почитает родителей, хотя и не обладает при этом навыком к сыновнему почтению.
Ответ на возражение 1. Подпадающим под предписание модусом исполнения дел правосудности является то, что они должны быть исполнены в соответствии с правом, а не то, что они должны быть исполнены благодаря навыку к правосудности.
Ответ на возражение 2. Намерение законодателя двояко. Его цель, прежде всего, состоит в том, чтобы привести людей к чему-то в соответствии с предписаниями закона, и это ["что-то"] суть добродетель. Во-вторых, его намерение связано с содержанием предписаний, и это суть некоторое продвижение или расположение к добродетели, а именно к добродетельным поступкам. В самом деле, цель предписания и содержание предписания – это не одно и то же, что подобно тому, как не одно и то же цель и то, что способствует достижению цели.
Ответ на возражение 3. То, что дела добродетели должны делаться без огорчения, подпадает под предписание божественного закона, поскольку кто бы и что ни делал, если он делает это с огорчением, то делает подневольно. А вот делать [что-либо] с удовольствием, то есть радостно или охотно, в одном отношении подпадает под предписание, а именно в той мере, в какой удовольствие проистекает из любви к Богу и ближнему (каковая любовь подпадает под предписание), т. е. когда удовольствие обусловливает [именно] любовь, а в другом отношении не подпадает под предписание, [а именно] в той мере, в какой удовольствие обусловливается навыком, поскольку, как сказано во второй [книге] «Этики», «доставляемое поступками удовольствие служит признаком наличия навыка»[149]. В самом деле, действие может доставить удовольствие или со стороны цели, или же потому, что оно проистекает из соответствующего навыка.
Раздел 10. ПОДПАДАЕТ ЛИ ПОД ПРЕДПИСАНИЕ БОЖЕСТВЕННОГО ЗАКОНА МОДУС ЛЮБВИ?
С десятым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что модус любви подпадает под предписание божественного закона. Ведь сказано же [в Писании]: «Если хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди» (Мф. 19:17), из чего, похоже, следует, что для вхождения в жизнь вечную достаточно соблюдать заповеди. Но для вхождения в жизнь вечную не достаточно совершать добрые дела, если эти дела делаются без любви, поскольку [апостол] сказал: «Если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (1 Кор. 13:3). Следовательно, модус любви включен в заповедь.
Возражение 2. Далее, модус любви в строгом смысле слова заключается в исполнении всего ради Бога. Но это подпадает под предписание, поскольку апостол сказал: «Все делайте в славу Божию» (1 Кор. 10:31). Следовательно, модус любви подпадает под предписание.
Возражение 3. Далее, если бы модус любви не подпадал под предписание, то из этого бы следовало, что можно исполнять предписания закона без любви. Но то, что можно делать без любви, можно делать и без благодати, которая всегда соединена с любовью. Следовательно, можно было бы исполнять предписания закона без благодати. Но в этом, согласно Августину, как раз и состоит заблуждение Пелагия. Следовательно, модус любви включен в заповедь.