как уже было сказано (112, 2), смертным грехом является тот, который противен любви к горнему. Что касается лести, то в одних случаях она противна любви к горнему, а в других – нет. Противной любви к горнему она бывает трояко. Во-первых, со стороны её собственной материи, как когда один хвалит грех другого, что противоречит как любви к Богу, против правосудности Которого выступает льстец, так и любви к ближнему, грех которого он поощряет. Поэтому такая [льстивость] является смертным грехом, согласно сказанному [в Писании]: «Горе тем, которые зло называют «добром"" (Ис. 5:20). Во-вторых, со стороны намерения, как когда один человек льстит другому затем, чтобы, обманывая его, причинить вред его телу или душе, и такая [льстивость] тоже является смертным грехом, о чем читаем [в Писании]: «Искренни укоризны от любящего – и лживы поцелуи ненавидящего» (Прит. 27:6). В-третьих, случайно, как когда похвала льстеца безо всякого намерения с его стороны предоставляет другому повод согрешить. В этом случае необходимо принимать во внимание, давался ли этот повод или же был усвоен, а также насколько тяжким оказалось последовавшее падение, о чем мы уже вели речь выше (43, 3), когда исследовали соблазн. Но если один человек льстит другому просто из желания доставить ему удовольствие либо ради того, чтобы избегнуть некоторого зла или получить то, в чем он нуждается, то это не противоречит любви. Следовательно, в таком случае налицо не смертный, а простительный грех.
Ответ на возражение 1. В приведенных цитатах говорится о льстеце, хвалящем чужой грех. О льстивости этого вида говорят как о более губительной, чем меч гонителя, постольку, поскольку она вредит более значимым, а именно духовным благам. Впрочем, её губительность нельзя считать действенной, постольку меч гонителя, будучи достаточной причиной смерти, убивает действенно, в то время как никто при помощи лести не может служить достаточной причиной согрешения другого, о чем уже было сказано (43, 1; 73, 8; 80, 1).
Ответ на возражение 2. Этот аргумент относится к тому, кто льстит с намерением причинить вред. Действительно, такой человек больше вредит себе, чем другим, поскольку он вредит себе как достаточная причина согрешения, тогда как для других он является акцидентной причиной вреда.
Ответ на возражение 3. Приведенные слова сказаны о том, кто вероломно льстит другому ради того, чтобы его обмануть.
Вопрос 116. О ВЗДОРНОСТИ
Далее мы рассмотрим Вздорность, В отношении которой наличествует два пункта: 1) противоположна ли она добродетели дружелюбия; 2) сравнение её со льстивостью.
Раздел 1. ПРОТИВОПОЛОЖНА ЛИ ВЗДОРНОСТЬ ДОБРОДЕТЕЛИ ДРУЖЕЛЮБИЯ, ИЛИ ЛЮБЕЗНОСТИ?
С первым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что вздорность не противоположна добродетели дружелюбия, или любезности. Ведь вздорность, похоже, как и распря, связана с разногласием. Но разногласие, как было показано выше (37, 1), противоположно любви к горнему Следовательно, [противоположна ей] и вздорность.
Возражение 2. Далее, [в Писании] сказано: «Человек гневный – для разжжения ссоры»[776] (Прит. 26:21). Но гнев противоположен смирению. Следовательно, [противоположна ей] и ссора, или вздорность.
Возражение 3. Далее, [в Писании] сказано: «Откуда у вас вражды и распри? Не отсюда ли, от вожделений ваших, воюющих в членах ваших?» (Иак. 4:1). Но все это, похоже, противно умеренности в следовании своим вожделениям. Следовательно, похоже на то, что вздорность противоположна не дружелюбию, а умеренности.
Этому противоречит следующее: Философ противопоставляет вздорность дружелюбию[777].
Отвечаю: вздорность в прямом смысле этого слова заключается в словах, когда, так сказать, один человек вступает в словесное препирательство с другим. Затем, в этом препирательстве можно усматривать две вещи. Так, иногда препирательство возникает по причине того, кто говорит, когда возражающий отказывается соглашаться с ним из-за недостаточности той любви, которая соединяет умы, и это, похоже, принадлежит разногласию, которое противно любви к горнему. Иногда же препирательство возникает потому, что [препирающийся] не боится вызвать недовольство говорящего, из чего возникает вздорное пререкание, которое противоположно вышеупомянутому дружелюбию, или любезности, которому свойственно вести себя так, чтобы быть приятным окружающим. Поэтому Философ говорит, что «те, которые всему противоречат и ничуть не заботятся о том, чтобы не заставить страдать, зовутся вредными и вздорными»[778].
Ответ на возражение 1. Распря, пожалуй, связана с противоречием разногласия, в то время как вздорность связана с тем противоречием, целью которого является вызвать недовольство.
Ответ на возражение 2. Прямое противоположение добродетелей и пороков зависит не от их причин, поскольку один порок может возникать из многих причин, а от вида их актов. И хотя вздорность подчас возникает из гнева, сам он может быть следствием многих других причин, и потому из этого вовсе не следует, что она непосредственно противоположна смирению.
Ответ на возражение 3. Иаков говорит о вожделении как о зле в целом, из которого возникают все пороки. Поэтому глосса на слова из ["Послания к римлянам"] (Рим. 7:7) говорит: «Закон благ постольку, поскольку, запрещая вожделение, запрещает всяческое зло».
Раздел 2. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ВЗДОРНОСТЬ БОЛЕЕ ТЯЖКИМ ГРЕХОМ, ЧЕМ ЛЬСТИВОСТЬ?
Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что вздорность является менее тяжким грехом, чем противоположный порок, а именно льстивость, или лесть. В самом деле, чем больший ущерб причиняет грех, тем более он представляется тяжким. Но льстивость причиняет больший ущерб, чем вздорность, согласно сказанному [в Писании]: «Народ Мой! Твердящие о праведности твоей вводят тебя в заблуждение, и путь стезей твоих испортили!»[779] (Ис. 3:12). Следовательно, льстивость является более тяжким грехом, чем вздорность.
Возражение 2. Далее, похоже, что в лести присутствует толика лжи, поскольку льстец говорит одно, а думает другое, тогда как вздорный человек, вступая в открытое пререкание, действует без обмана. Но, по словам Философа, грешащий втайне – человек отвратительный[780]. Следовательно, льстивость является более тяжким грехом, чем вздорность.
Возражение 3. Далее, Философ говорит, что стыд – это страх дурной славы[781]. Но человек более стыдится прослыть льстивым, нежели вздорным. Следовательно, вздорность является менее тяжким грехом, чем льстивость.
Этому противоречит следующее: чем в большей степени грех несовместим с духовным состоянием, тем более он представляется тяжким. Но вздорность, похоже, в большей степени несовместима с духовным состоянием, в связи с чем читаем, что «епископ должен быть… не сварлив» (1 Тим. 3:2, 3); и еще: «Рабу же Господа не должно ссориться» (2 Тим. 2:24). Следовательно, похоже на то, что вздорность является более тяжким грехом, чем льстивость.
Отвечаю: о каждом из этих двух грехов можно говорить двояко. Во-первых, мы можем рассматривать вид каждого из грехов, и в этом смысле чем более порок отклоняется от противоположной ему добродетели, тем более он и тяжек. И коль скоро добродетель дружелюбия более склонна доставлять удовольствие, чем вызывать недовольство, то вздорный человек, который отклоняется в сторону вызывания недовольства, грешит более тяжко, чем льстивый, или льстец, который отклоняется в сторону доставления удовольствия. Во-вторых, мы можем рассматривать их с точки зрения тех или иных внешних побуждений, и в этом смысле иногда более тяжким [грехом] является лесть, например, когда кто-либо хочет обманным путем присвоить себе незаслуженную честь или выгоду, а иногда более тяжким [грехом] является вздорность, например, когда кто-либо желает или опровергнуть истину, или очернить того, кто говорит [истину].
Ответ на возражение 1. Подобно тому, как льстец может причинить вред, вводя в заблуждение тайно, точно так же вздорный человек может причинить вред, нападая открыто. Но при прочих равных условиях причинение человеку вреда открыто и насильственно хуже, чем когда это сделано втайне. По этой причине нами уже было сказано (66, 9) о том, что грабеж является более тяжким грехом, чем воровство.
Ответ на возражение 2. В человеческих актах наиболее тяжкое не всегда есть тем же, что и наиболее низкое. В самом деле, источником привлекательности человека является разум, и потому грехи плоти, посредством которых плоть порабощает разум, выглядят наиболее отвратительно, хотя наиболее тяжкими являются духовные грехи, поскольку они проистекают из большего презрения. И точно так же грехи, которые совершаются посредством лжи, отвратительны постольку, поскольку они, похоже, являются следствием некоторой слабости и погрешности разума, хотя совершаемые открыто грехи нередко обусловливаются большим презрением. Поэтому лесть, будучи тем, что сопровождается ложью, представляется более отвратительным грехом, тогда как проистекающая из большего презрения вздорность является более тяжким грехом.
Ответ на возражение 3. Как сказано в возражении, стыд связан с отвратительностью греха, и потому человек обычно больше стыдится не более тяжкого, а более отвратительного греха. По этой причине человек больше стыдится льстивости, чем вздорности, хотя вздорность является более тяжким грехом.