Ответ на возражение 2. Поскольку просьба есть выявление желания, порядок просьб соответствует порядку не исполнения, а желания, или намерения, в котором цель предшествует тому, что направляет к цели, и достижение блага предшествует уклонению от зла.
Ответ на возражение 3. Августин увязывает семь просьб с дарами и блаженствами. Он говорит: «Если страх Божий суть то, посредством чего блаженные нищи духом, то будем просить о том, чтобы имя Божие было для людей свято, с целомудренным страхом. Если благочестие суть то, посредством чего блаженные кротки, то будем просить о пришествии Его царства так, чтобы мы стали кроткими и более не противились Ему. Если ведение суть то, посредством чего блаженные плачут, то будем просить об исполнении Его воли, ибо тогда мы утешимся. Если крепость суть то, посредством чего блаженные алчут, то будем просить о том, чтобы нам был дан хлеб наш насущный. Если совет суть то, посредством чего блаженные милостивы, то будем прощать должникам нашим, ибо тогда простятся долги и нам. Если разум суть то, посредством чего блаженный чист сердцем, то будем просить о том, чтобы сердце наше не раздваивалось вследствие стремления к мирским вещам, служащим поводом к нашему искушению. Если премудрость суть то, посредством чего блаженные являются миротворцами и нарекаются сынами Божиими, то будем молиться об избавлении нас от зла, поскольку, будучи от него избавлены, мы уже только поэтому станем свободными сынами Божиими»[474].
Ответ на возражение 4. Согласно Августину, «Лука изложил молитву Пэсподню не в семи прошениях, а в пяти, поскольку посредством такого опущения показал, что третья просьба есть некоторым образом повторение первых двух». Действительно, воля Божия, если так можно выразиться, склоняется в первую очередь к тому, чтобы нам была ведома Его святость и чтобы мы царствовали вместе с Ним. Последняя же из приведенных Матфеем просьб, а именно «избавь нас от лукавого», «опущена Лукою для того, чтобы нам было понятно, что к этому относится сказанное выше об искушении»[475].
Ответ на возражение 5. Мы молитвенно обращаемся к Богу не потому, что можем на Него повлиять, а для того, чтобы самим обрести уверенность в наших мольбах, каковая уверенность возникает в первую очередь из осознания Его любви к нам, вследствие которой Он желает нам блага, и потому мы говорим: «Отче наш», а ещё – [из осознания] Его превосходства, благодаря которому Он может это исполнить, и потому мы говорим: «Сущий на небесах».
Раздел 10. ПРИСУЩА ЛИ МОЛИТВА ТОЛЬКО РАЗУМНОЙ ТВАРИ?
С десятым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что молитва присуща не только разумной твари. В самом деле, один и тот же субъект, похоже, и просит, и получает. Но получать приличествует и несотворенным Лицам, а именно Сыну и Святому Духу. Поэтому им присуще и молиться. Так, Сын сказал: «Я умолю Отца» (Ин. 14:16), и апостол сказал о Святом Духе: «Дух ходатайствует за нас» (Рим. 8:26).
Возражение 2. [Далее] ангелы, будучи, умными субстанциями, являются сверхразумными тварями. Но ангелам приличествует молитва, о чем читаем в псалме: «Поклонитесь пред Ним, все ангелы Его» (Пс. 96:7). Следовательно, молитва присуща не только разумной твари.
Возражение 3. Далее, одному и тому же субъекту приличествует как молиться, так и взывать к Богу, поскольку в этом по преимуществу и состоит молитва. Но неразумные животные способны взывать к Богу, согласно сказанному [в Писании]: «Дает скоту пищу его, – и птенцам ворона, взывающим к Нему» (Пс. 146:9). Следовательно, молитва присуща не только разумной твари.
Этому противоречит следующее: молитва, как уже было сказано (1), является актом разума. Но разумная тварь получила свое имя от разума. Следовательно, молитва присуща только разумной твари.
Отвечаю: как уже было сказано (1), молитва – это акт разума, который является обращенным к превосходящему прошением, тогда как предписание является актом разума, посредством которого к чему-либо направляется низший. Поэтому молитва, строго говоря, принадлежит тому, кому принадлежит разум, при наличии того, кто превосходит его и кому он может молиться. Но нет ничего выше божественных Лиц, а неразумные животные лишены разума. Следовательно, молитва не присуща ни божественным Лицам, ни неразумным животным, а присуща она единственно разумной твари.
Ответ на возражение 1. Получение принадлежит божественным Лицам со стороны Их природы, в то время как молитва принадлежит тому, кто получает через посредство благодати. О Сыне говорят как о просящем, или молящем, со стороны того, что Он воспринял, то есть Его человеческой природы, а не со стороны Его Божества, а о Святом Духе говорят как о ходатайствующем постольку, поскольку Он побуждает просить нас.
Ответ на возражение 2. Как было сказано в первой части (79, 8), в нас ум и разум не являются различными силами, и отличаются они друг от друга как совершенное от несовершенного. Поэтому умные твари, каковыми являются ангелы, отличаются от разумных тварей, хотя подчас и рассматриваются как таковые. В указанном смысле о молитве и говорят как о присущей единственно разумной твари.
Ответ на возражение 3. О птенцах ворона сказано как о взывающих к Богу в смысле их естественного желания, посредством которого все, хотя и различным способом, желает приобщиться к божественной благости. Поэтому о лишенных разума животных говорят, что они повинуются Богу, имея в виду их природный инстинкт, посредством которого они подвигаются Богом.
Раздел 11. МОЛЯТСЯ ЛИ О НАС СВЯТЫЕ НА НЕБЕСАХ?
С одиннадцатым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что святые на небесах не молятся о нас. Ведь человеческое деяние является больше заслугой для него самого, чем для других. Но святые на небесах не нуждаются в заслуге, и при этом они не молятся о себе, поскольку уже достигли своего предела. Следовательно, не молятся они и о нас.
Возражение 2. Далее, святые совершенно сообразуют свою волю с Богом, и потому желают только того, чего желает Бог. Но воля Божия неизменно исполняется. Следовательно, святым нет смысла молиться о нас.
Возражение 3. Далее, свыше находятся не только святые на небесах, но и те, которые пребывают в чистилище, поскольку они более не могут грешить. Но в чистилище не молятся о нас, напротив, это мы молимся о них. Следовательно, и святые на небесах не молятся о нас.
Возражение 4. Далее, если бы святые на небесах молились о нас, то наиболее действенными были бы молитвы наивысших святых, и потому нам не следовало бы просить о молитвенной помощи низших святых, но – только наивысших.
Возражение 5. Кроме того, душа Петра – это не сам Петр. Поэтому если души святых, будучи пока отделены от своих тел, молятся о нас, то мы должны просить молиться о нас не святого Петра, а его душу, однако Церковь поступает иначе. Следовательно, святые не молятся о нас, по крайней мере, до своего воскресения.
Этому противоречат следующие слова [Писания]: «Это [бра-толюбец] который много молится о народе и святом городе, Иеремия, пророк Божий!» (2 Мак. 15:14).
Отвечаю: как говорит Иероним, ошибка Вигилантия состояла в том, что, по его мнению, «пока мы живем, мы можем молиться друг о друге, но после смерти никакая наша молитва о других не может быть услышана, поскольку не вознаграждаются даже молитвы мучеников, просящих отмстить [живущим] за их кровь». Но это вовсе не так – ведь коль скоро, как было показано выше (7), молитва о других проистекает из горней любви, то чем большей является любовь святых на небесах, тем больше они молятся о странствующих [в этой жизни] постольку, поскольку им можно помочь молитвой, и чем ближе они соединены с Богом, тем более действенны их молитвы. В самом деле, таков уж божественный порядок, что низшие сущности воспринимают от преизбыточного превосходства высших, что подобно тому, как воздух воспринимает свою просветленность от солнца. В указанном смысле о Христе [в Писании] сказано: «Приходящие посредством Его силы к Богу… ходатайствуют за нас»[476] (Евр. 7:25). Поэтому Иероним говорит: «Если апостолы и мученики, ещё находясь в теле и имея необходимость заботиться о себе, могли молиться о других, то тем паче они делают это ныне, когда обрели венец победы и торжества».
Ответ на возражение 1. Святые на небесах, коль скоро они блажены, не испытывают недостатка ни в чем за исключением славы тела, и об этом они молятся. Молятся они и о нас, которым недостает окончательного совершенства блаженства, и их молитвы действенны в силу их предшествующих заслуг и приятия их Богом.
Ответ на возражение 2. Мольбы святых сообразуются с тем, что Бог желает исполнить благодаря их молитвам, и они молятся о том, что, как они знают, будет предоставлено по их просьбе в соответствии с божественной волей.
Ответ на возражение 3. Пребывающие в чистилище, будучи выше нас со стороны своей непогрешимости, тем не менее, ниже нас со стороны своих страданий, и в этом отношении они не в состоянии молиться [о нас], но, скорее, их состояние таково, что это нам надлежит молиться о них.
Ответ на возражение 4. Такова воля Божия, чтобы низшим тварям помогали все, кто выше их, и потому нам должно молиться не только высшим, но и низшим святым, в противном случае нам пришлось бы взывать исключительно к милосердию Божию. Притом иногда может случаться так, что наиболее действенными оказываются молитвы, обращенные к святому более низкой степени, – то ли потому, что он заступается с большим рвением, то ли потому, что Бог желает дать нам знать о его святости.