А вот таинство покаяния, как уже было сказано (88, 3), совершенствуется посредством отпускающего и обязующего священнического служения, без которого Бог может прощать грехи; так, мы знаем, что Христос простил прелюбодейку (Ин. 8:11) и еще одну грешницу (Лк. 7:48), грехи которых, однако, Он не простил без добродетели покаяния, в связи с чем Григорий сказал, что «внутренне привлек ее благодатью», то есть покаянием, «Тот, Кто внешне принял ее с кротостью»[254].
Ответ на возражение 1. В детях присутствует только первородный грех, который, как было разъяснено во второй части (ИИ-И, 82, 1), состоит не в актуальной неупорядоченности воли, а в неупорядоченности природы по навыку, и потому в них прощение греха сопровождается не актуальным изменением, а изменением навыка, который последует всеванию благодати и добродетелей. С другой стороны, когда речь идет о взрослых, в которых наличествуют актуальные грехи, которые состоят в актуальной неупорядоченности их воли, отпущение грехов даже при крещении невозможно без актуального изменения воли, которое является следствием покаяния.
Ответ на возражение 2. В этом аргументе покаяние рассматривается как таинство.
Ответ на возражение 3. Милосердие Божие превосходит человеческое, и потому оно подвигает волю человека к раскаянию, чего человеческое милосердие сделать не может.
Раздел 3. МОЖЕТ ЛИ ПОСРЕДСТВОМ ПОКАЯНИЯ ОДИН ГРЕХ БЫТЬ ПРОЩЕН БЕЗ [ПРОЩЕНИЯ] ДРУГОГО?
С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что посредством покаяния один грех может быть прощен без [прощения] другого. Ведь сказано же [в Писании]: «Проливал дождь на один город, а на другой город не проливал дождя, один участок напояем был дождем, а другой, не окропленный дождем, засыхал» (Ам. 4:7), каковые слова Григорий разъясняет так: «Когда человек, ненавидящий ближнего, избавляется от других пороков, дождь проливается на один участок города, оставляя другую часть засыхать, ибо есть такие люди, которые, избавляясь от одних пороков, еще больше укореняются в других»[255]. Следовательно, посредством покаяния один грех быть прощен без [прощения] другого.
Возражение 2. Далее, Амвросий, комментируя псалом «Блаженны непорочные в пути» (Пс. 118), после разъяснения стиха 136 ["Из глаз моих текут потоки вод"], говорит, что «первым утешением является то, что Бог не забывает о милосердии, вторым – что Он наказывает, поскольку даже при недостатке веры наказание воздает и избавляет». Следовательно, при сохранении греха неверия человек может быть избавлен от некоторого греха.
Возражение 3. Далее, когда несколько вещей не являются необходимо совместными, одна из них может быть устранена без [устранения] другой. Но мы уже показали во второй части (ИИ-И, 73, 1), что грехи не связаны друг с другом и что один грех может существовать без другого. Следовательно, точно так же один грех может быть устранен покаянием без устранения другого.
Возражение 4. Далее, грехи – это долги, о прощении которых мы молимся в молитве Господней, когда говорим: «Прости нам долги наши…» и так далее. Но человек иногда прощает один долг и не прощает другой. Следовательно, и Бог посредством покаяния прощает один грех без [прощения] другого.
Возражение 5. Кроме того, грехи человека прощаются ему любовью Божией, согласно сказанному [в Писании]: «Любовью вечною Я возлюбил тебя – и потому простер к тебе благоволение» (Иер. 31:3). Но ничто не препятствует Богу любить человека в одном отношении и гневаться на него в другом (ведь Он любит грешника со стороны его природы и ненавидит со стороны греха). Следовательно, вполне возможно, что Бог посредством покаяния прощает один грех без [прощения] другого.
Этому противоречит следующее: Августин в своей книге, посвященной покаянию, говорит: «Есть немало таких, которые, раскаиваясь в совершенных грехах, делают исключение для того, что доставляет им удовольствие; они забывают, что Господь избавил от дьявола человека, который был одновременно и глух, и нем, чем показал нам, что исцелиться можно только от всех грехов».
Отвечаю: покаяние не может устранить один грех и оставить другой. Во-первых, потому, что грех устраняется благодатью, которая уничтожает преступление против Бога. В связи с этим во второй части (II-И, 109, 7; ИИ-И, 113, 2) мы показали, что никакой грех не может быть прощен без благодати. Но любой смертный грех противен благодати и исключает ее. Поэтому невозможно, чтобы один грех был прощен без [прощения] другого. Во-вторых, потому, что, как было показано выше (2), смертный грех не может быть прощен без истинного покаяния, которому присуще отречение от греха как от того, что противно Богу. Последнее свойственно всем смертным грехам, а между тем одна и та же причина порождает одно и то же следствие. Поэтому человек не может быть поистине кающимся, если он раскаивается в одном грехе и не [раскаивается] в другом. В самом деле, если один частный грех противен ему в первую очередь потому, что он противен любви к Богу (каковое побуждение для истинного раскаяния необходимо), то из этого следует, что он готов раскаяться во всех. Поэтому прощение одного греха посредством покаяния без [прощения] другого невозможно. В-третьих, потому, что это противоречило бы совершенству милосердия Божия, а между тем [в Писании] сказано, что «совершенны дела Его» (Вт. 32:4), так что кого бы Он ни прощал, Он прощает его всецело. Поэтому Августин [в своей книге, посвященной покаянию] говорит, что «ожидать половины прощения от Того, Кто Сам есть праведность и справедливость, непочтительно и богохульно».
Ответ на возражение 1. Эти слова Григория относятся не к прощению вины, а к прекращению акта, поскольку подчас человек, которому обычно совершать несколько видов греха, отказывается от одного, но не от другого, что происходит не без помощи Божией, однако не приводит к прощению греха.
Ответ на возражение 2. В этом высказывании Амвросия [слово] «вера» означает не ту веру, посредством которой мы веруем во Христа (ведь сказал же Августин, комментируя слова [Писания]: «Если бы Я не пришел и не говорил им, – то не имели бы греха» (Ин. 15:22), что этот грех – неверие, «в котором заключены все грехи»), а осознание, поскольку подчас человек получает прощение за неосознанный им грех, когда смиренно претерпевает наказание.
Ответ на возражение 3. Хотя грехи не взаимосвязаны в своем обращении к преходящему благу, однако они взаимосвязаны в своем отвращении от непреложного Блага, что является общим для всех смертных грехов в целом, и в этом смысле они обладают признаком преступления, которое должно быть устранено покаянием.
Ответ на возражение 4. Связанный с внешними вещами долг, например денежный, не противен дружбе, ради которой прощается долг, и потому один долг может быть прощен без [прощения] другого. С другой стороны, долг греха противен дружбе, и потому один грех, или преступление, не прощается без [прощения] другого (ведь кажется нелепым, чтобы кто-либо просил кого-либо простить ему одно преступление, но не другое).
Ответ на возражение 5. Любовь, которой Бог любит человеческую природу, не определяет человека к благу славы, которой лишает человека любой смертный грех. А вот любовь благодати, посредством которой прощается смертный грех, определяет человека к вечной жизни, согласно сказанному [в Писании]: «Благодать Божия – жизнь вечная»[256] (Рим. 6:23). Следовательно, приведенная аналогия неудачна.
Раздел 4. ОСТАЕТСЯ ЛИ ДОЛГ НАКАЗАНИЯ ПОСЛЕ ПРОЩЕНИЯ ВИНЫ ПОСРЕДСТВОМ ПОКАЯНИЯ?
С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что после прощения вины посредством покаяния никакого долга наказания не остается. В самом деле, по устранении причины устраняется и следствие. Но причиной долга наказания является вина – ведь человек заслуживает наказания постольку, поскольку он виновен в грехе. Следовательно, после прощения греха никакого долга наказания остаться не может.
Возражение 2. Далее, согласно апостолу, дар Христа действеннее греха Адама (Рим. 5). Но человек, совершая грех, навлекает на себя одновременно и вину, и долг наказания. Следовательно, даром благодати одновременно и прощается вина, и отпускается долг наказания.
Возражение 3. Далее, при покаянии прощение грехов производится силой страстей Христа, «Которого Бог предложил в жертву умилостивления в крови Его чрез веру… в прощении грехов, соделанных прежде» (Рим. 3:25). Но мы уже показали (79, 5), что страсти Христа явились достаточным воздаянием за все грехи. Следовательно, после прощения вины никакого долга наказания не остается.
Этому противоречит следующее: когда кающийся Давид сказал Нафану: «Согрешил я пред Господом», Нафан ответил: «Господь снял с тебя грех твой – ты не умрешь! Но… умрет родившийся у тебя сын» (2 Цар. 12:13, 14), что, как сказано в том же месте, будет его наказанием за совершенный им грех. Следовательно, после прощения вины долг наказания остается.
Отвечаю: как уже было сказано во второй части (ИИ-И, 87, 4), смертный грех содержит в себе две вещи, а именно отвращение от неизменного Блага и неупорядоченное обращение к благу изменчивому. В той мере, в какой смертный грех отвращает от неизменного Блага, он причиняет долг вечного наказания, поскольку любой грех, совершенный против вечного Блага, заслуживает вечного наказания; в той же, в какой смертный грех неупорядоченно обращает к изменчивому благу, он обусловливает долг некоторого наказания. В самом деле, только наказание может правосудно упорядочить неупорядоченность вины (ведь правосудность устанавливает равенство, и потому тот, кто излишне потворствовал своей воле, должен пострадать от того, что его воле противно, в связи с чем читаем: «Сколько славилась она и роскошествовала, – столько воздайте ей мучений и горестей» (