Однако поскольку утверждение о том, что что-либо в этом таинстве помимо силы самого освящения, которое не предполагает воссоздания или восстановления материи, может иметь место чудесным образом, представляется неразумным, то нам, пожалуй, лучше говорить, что при актуальном освящении в качестве субъекта последующих форм чудесно даруется измеряемое количество хлеба и вина. А так как оно присуще материи, то и впоследствии все, что связано с материей, происходит из измеряемого количества. Поэтому все, что может быть произведено из материи хлеба или вина, если оно имеет место, возникает из вышеуказанного измеряемого количества хлеба или вина посредством не нового чуда, а того чуда, которое произошло прежде.
Ответ на возражение 1. Хотя здесь и нет никакой материи, из которой можно было бы что-либо произвести, тем не менее, как мы уже показали, ее роль исполняет измеряемое количество.
Ответ на возражение 2. Эти виды таинства действительно являются акциденциями, однако, как было показано выше (3), они наделены действием и силой субстанции.
Ответ на возражение 3. Измеряемое количество хлеба и вина сохраняет свою собственную природу и [при этом] чудесным образом получает силу и свойство субстанции; поэтому оно может переходить в то и другое, то есть в субстанцию и измерение.
Раздел 6. МОЖНО ЛИ ПИТАТЬСЯ ВИДАМИ ТАИНСТВА?
С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что видами таинства питаться нельзя. Ведь сказал же Амвросий, что «это не хлеб, попадающий в наше тело, но – хлеб вечной жизни, подкрепляющий субстанцию нашей души». Но все, что питает, попадает в тело. Следовательно, этот хлеб не питает, и то же самое можно сказать о вине.
Возражение 2. Далее, как сказано во второй [книге трактата] «О возникновении и уничтожении», «все питаются тем, из чего состоят»[165]. Но виды таинства являются акциденциями, тогда как человек не состоит из акциденций, поскольку акциденция не является частью субстанции. Следовательно, похоже, что видами таинства питаться нельзя.
Возражение 3. Далее, Философ говорит, что «питаются как субстанции, а растут как количество»[166]. Но виды таинства не являются субстанциями. Следовательно, ими питаться нельзя.
Этому противоречит следующее: апостол, рассуждая об этом таинстве, говорит, что «иной бывает голоден, а иной упивается» (1 Кор. 11:21), а глосса, комментируя эти слова, замечает, что «он имеет в виду тех, которые после священного богослужения и освящения хлеба и вина требуют свое приношение и, не разделяя его с другими, берут все себе, так что подчас даже упиваются». Но этого бы не происходило, если бы виды таинства не питали. Следовательно, видами таинства можно питаться.
Отвечаю: ныне, когда мы ответили на предыдущий вопрос, этот вопрос не представляет никакой трудности. Ведь, как сказано во второй [книге трактата] «О душе», пища питает, когда изменяется в субстанцию питающегося индивида[167]. Но мы уже показали (5), что виды таинства могут изменяться в производимую из них субстанцию. Значит, они могут изменяться в человеческое тело по той же причине, по которой они могут изменяться в пепел или червей. Отсюда понятно, что ими питаться можно.
При этом чувства свидетельствуют о неправоте тех, которые утверждают, что виды не могут питать путем изменения в человеческое тело, а просто подкрепляют и подбодряют посредством воздействия на чувства (как человек бывает взбодрен запахом пищи и опьянен винными парами). В самом деле, такого подкрепления не может надолго хватить человеку, тело которого вследствие постоянного изнурения нуждается в восстановлении сил, а между тем человек, вкусив достаточно много гостий и освященного вина, может быть подкреплен ими надолго.
И точно так же несостоятельно мнение тех, которые полагают, что священные виды питают благодаря сохраняющимся субстанциальным формам хлеба и вина: как потому, что формы, как было показано выше (75, 6), не сохраняются, так и потому, что питать является актом не формы, а, пожалуй, материи, которая принимает форму питающегося, в то время как форма пищи исчезает. Поэтому, как сказано во второй [книге трактата] «О душе», в начале [переваривания] пища не подобна [питающемуся], а в конце [переваривания] – подобна.
Ответ на возражение 1. Хлеб после освящения считается находящимся в этом таинстве двояко. Во-первых, со стороны вида, который, как говорит Григорий в пасхальной проповеди, сохраняет имя предшествующей субстанции. Во-вторых, хлебом может называться истинное тело Христа, поскольку оно суть мистический хлеб, «сшедший с небес» (Ин. 6:58). Таким образом, Амвросий, говоря, что этот хлеб не попадает в тело, использует слово «хлеб» не в первом, а во втором смысле, поскольку Христово тело не изменяется в тело человека, а питает его душу.
Ответ на возражение 2. Хотя виды таинства не являются тем, из чего состоит человеческое тело, однако, как уже было сказано, они изменяются в то, из чего оно [состоит].
Ответ на возражение 3. Хотя виды таинства не являются субстанциями, однако, как уже было сказано, они обладают силой субстанции.
Раздел 7. ПРЕЛОМЛЯЮТСЯ ЛИ В ЭТОМ ТАИНСТВЕ СВЯЩЕННЫЕ ВИДЫ?
С седьмым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что священные виды в этом таинстве не преломляются. Ведь сказал же Философ в четвертой [книге] «Метеорологики», что тела ломаются при определенном расположении пор[168], которые не могут быть усвоены видам таинства. Следовательно, виды таинства не преломляются.
Возражение 2. Далее, преломление сопровождается звуком. Но виды таинства не издают никаких звуков, поскольку, по словам Философа, издавать звук могут твердые тела с гладкой поверхностью[169]. Следовательно, виды таинства не преломляются.
Возражение 3. Далее, у преломления и жевания, похоже, один и тот же объект. Но то, что съедается, является истинным телом Христа, согласно сказанному в Писании: «Ядущий Мою плоть и пиющий Мою кровь» (Ин. 6:56). Таким образом, преломляемое и пережевываемое суть тело Христа, в связи с чем в исповедании Беренгария [Турского] сказано: «Я согласен со святой католической церковью и исповедаю сердцем и языком, что хлеб и вино на алтаре после освящения являются истинными телом и кровью Христа, истинно берутся в руки и преломляются священником, крушатся и пережевываются зубами верующих». Следовательно, усваивать преломление видам таинства неправильно.
Этому противоречит следующее: преломление является следствием разделения того, что обладает количеством. Но здесь не преломляется ничего из имеющего количество помимо видов таинства, поскольку не преломляется ни тело Христа, которое неразрушимо, ни субстанция хлеба, которая к этому времени не сохраняется. Следовательно, преломляются виды таинства.
Отвечаю: в старину на этот счет бытовало множество мнений. Некоторые полагали, что в этом таинстве преломление происходит не в действительности, а только в зрении наблюдающих. Но это мнение несостоятельно, поскольку в этом таинстве истины чувства в отношении присущих им объектов суждения не обманываются, а один из этих объектов преломляется, в результате чего из одной вещи получается несколько, что, как явствует из сказанного во второй [книге трактата] «О душе», свойственно всему чувственному.
Поэтому другие утверждали, что преломление происходит в действительности, но без какого бы то ни было субъекта. Но и это противоречит нашим чувствам, поскольку в этом таинстве наблюдается количественное тело, которое вначале одно, и после разделяется на многие, и оно-то и должно быть субъектом преломления.
Однако говорить, что преломляется истинное тело Христа, никоим образом нельзя. Во-первых, потому, что оно неразрушимо и бесстрастно; во-вторых, потому, что, как мы уже показали (76, 3), оно полностью присутствует в каждой части, что противно природе того, что преломлено.
Так что нам остается говорить, что преломляемость, как и другие акциденции, находится в измеряемом количестве хлеба. И как священные виды являются таинством истинного тела Христа, точно так же преломление этих видов является таинством страстей Господних, которые имели место в истинном теле Христа.
Ответ на возражение 1. Как сохраняются в видах таинства разреженность и плотность, о чем уже было сказано (2), точно так же сохраняется и пористость, а значит – и преломляемость.
Ответ на возражение 2. Твердость является следствием плотности, и коль скоро плотность в видах таинства сохраняется, то сохраняется и твердость, а значит – и способность издавать звук.
Ответ на возражение 3. То, что съедается в своем собственном виде, преломляется и пережевывается тоже в своем собственном виде, однако тело Христа съедается в виде таинства, а не в присущем ему виде. Поэтому Августин, разъясняя слова [Писания]: «Плоть не пользует нимало» (Ин. 6:63), говорит, что эти слова обращены к тем, кто мыслит по плотски, думая, «что плоть должно есть как отделяемую по частям от трупа или как купленную на бойне». Таким образом, истинное тело Христа преломляется не иначе, как только согласно его священному виду. И в этом же смысле надлежит понимать исповедание Беренгария, а именно, что преломление и пережевывание должно относить к виду таинства, в котором поистине присутствует тело Христа.
Раздел 8. МОЖНО ЛИ СМЕШИВАТЬ С ОСВЯЩЕННЫМ ВИНОМ КАКУЮ-ЛИБО ЖИДКОСТЬ?
С восьмым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что никакую жидкость нельзя смешивать с освященным вином, поскольку все, что смешивается с другим, становится причастным качеству этого [другого]. Н