Истошный вопль «байбьюк!» напомнил свисток арбитра, возвещающий о победе. Когда из-за первой проседающей туши выкатилась вторая, то мы с ней и не цацкались. Довольно легко закололи тварь, нанеся всего по одному расчетливому удару. Байбьюк умер быстро, даже предсмертный крик прозвучал как-то скомканно и неуверенно.
И тогда я понял, что мне и тут помогают умения обладателя Первого Щита. Я словно по наитию чувствовал, куда именно надо тыкать острием копья, чтобы нанести смертельные ранения. Даже показалось, что и одного удара хватило бы. Будет возможность, постараюсь повторить.
Мой напарник бросился доставать трофей. Сноровисто потыкал острием кинжала в края складки, а когда та стала разглаживаться, подставил широченную ладонь под выпавшее богатство.
– Ух ты! – воскликнул он. – Сразу два! Ай да Миха! Ай да везунчик!
Он шагнул ко мне и протянул добычу. И ни жадности у него в глазах не было, ни сожаления. А я замер, решая, как поступить. И сказал, стараясь, чтобы сомнение не прорвалось в тоне:
– Это не мои груаны. Это – наши груаны. И наверх мы отправимся все вместе. А если не получится вместе, то первыми уйдут самые слабые. Командиру по должности следует уходить последним. Так что… вот тебе пустой патронташ, вкладывай ракушки в него и цепляй на копье. Знаешь ведь, что к чему?
Неждан как-то рывками втянул в себя воздух и пробормотал:
– Знаю… – Откашлялся и добавил каким-то особенным, словно отеческим тоном: – Спасибо, Миха. За всех нас спасибо. И от меня – отдельное…
Мне даже неудобно стало. Не заслужил я этих «спасибо».
– Ладно, – сказал я. – Пошли отсюда.
И, уже развернувшись, услышал тихое, словное предсмертное «эй!..». Опять резко поворотился на сто восемьдесят градусов и уставился на выпучившего глаза ветерана:
– Ты чего?
– Это не я… – растерянно пожал он плечами. Затем неуверенно ткнул рукой с груанами вправо от себя: – Это вроде как оттуда…
Мы замерли на мгновение, не дыша, и на этот раз уже более отчетливо услыхали второе восклицание. Оно раздавалось из прохода номер два. Я переглянулся с напарником, укоряя его и себя в том, что мы и по сторонам не смотрели пару последних минут. Могли легко подвергнуться неожиданному нападению особо хитрых двуногих монстров.
Взяв копье наперевес, я бесстрашно двинулся во второй проход. Идти далеко не пришлось: на десятом шагу наткнулся на труп с выбитыми зубами. Видимо, весь рот ему разворотило копье, и это случилось совсем недавно. Кровь еще не успела свернуться.
– Он из замка Зуб, – сказал догнавший меня ветеран. Пояс с груанами уже висел, примотанный чуть ниже наконечника копья.
Двинувшись дальше, мы наткнулись еще на два тела. Мертвый мужчина продолжал сжимать рукоять меча; поблескивающее лезвие другого меча торчало у него в спине. А второй мужчина был жив и, несмотря на окровавленное лицо, пытался улыбаться. Правой рукой он зажимал глубокую резаную рану на левом бицепсе, а пальцами левой пытался свести края не менее глубокого и длинного пореза у левого виска. Это был Емельян Честный.
– Ребята… – простонал он. – Я так и знал, что это кто-то из людей байбьюков оприходовал. И надеялся, что это Михи работа…
А я уже пытался срастить его рану на виске. Она оказалась не настолько глубокой и опасной, как на первый взгляд, просто сильно кровоточила. Через три минуты я перешел уже к обработке его раны на бицепсе. А рыцарь, повеселевший от мысли, что смерть отсрочена в очередной раз, принялся рассказывать о своих последних приключениях.
Еще вчера, поняв, что на меня с Молчуном готовится покушение, он обратился к охотникам, которые проживали с ним под одним кровом. Хотел предотвратить нашу смерть, а то и вообще уговорить нас на переход к нему. Уж слишком он компанию Крэча да уголовников типа Кегли недолюбливал. Но его компаньоны заявили, что в епархию соседей им соваться не с руки, ссориться из-за каких-то новичков они не собираются. И ему, Емельяну, запрещают. Не помогли рекламные заявления насчет меня, мол, я везунчик и мы с Молчуном представляем отличную воинскую пару. Раз уж банду Витима уничтожили…
Никакие уговоры не помогли. Тогда вконец разозлившийся Честный встал из-за стола и ушел, решив в одиночку помочь новичкам – отыскать, предупредить и хотя бы провести в другие башни или замки. Ему вслед полетели угрозы и пожелания лучше вообще на глаза не попадаться. Каждого из там собравшихся он порвал бы голыми руками, но большой стаей и шавки могут сожрать тервеля.
Он ушел без особых припасов, добрался до Пяти Проходов и сразу в трех из них увидел колоннами прущих куда-то слизняков. Хорошо зная отнорки в пятом проходе, он спрятался там, несколько раз за это время выходя и прислушиваясь сначала к шуму сражения, а потом к шороху возвращавшихся обратно тервелей. Догадавшись, что это именно сражение монстров, он предположил, что я и Молчун, если не попались в лапы бандитов, то уж точно пали в кровавой заварушке представителей местной фауны.
Выспавшись, он только выбрался сюда, как нарвался на отступающих от пары байбьюков знакомцев. Те посыпали следы за собой мелкой щепой и, увидев отступника, сразу бросились в атаку. Сомнений не возникало: они искали Емельяна, чтобы убить. Да только сил и умения у него оказалось достаточно для уничтожения предателей.
Убедившись, что рыцарь вполне сносно стоит на ногах и может передвигаться, я сказал:
– В нашей компании тринадцать человек, и мы отправляемся в Синие Поля искать для себя новое место жительства. Предлагаю тебе, как командир отряда, присоединиться к нам.
– Я готов! – тут же произнес он с бледной улыбкой. – Только одна просьба: выдерните мой меч из этого недоумка.
Здоровому и крепкому как бык Неждану это не составило особого труда. Пинок, рывок, и вот уже вытертый об одежду трупа меч передан его владельцу. Нас стало четырнадцать, и я мысленно улыбнулся:
«Все-таки это лучшее число, чем тринадцать…»
«Ну да! – сказал в глубине сознания кто-то ехидный. – А сто четырнадцать – еще лучше! Но тогда ты отсюда не раньше, чем после ухода на пенсию выберешься!.. А зачем тебе это?..»
Глава семнадцатаяДлань – дойная корова
Отряд неизвестных воинов не просто двигался к Длани. Шаайла сразу рассмотрела четыре огромные порожние арбы, которые легко катили за собой мужчины, держась за поперечины оглоблей. А подобное здесь означало, что готовится один из самых дорогостоящих и сложных обменов посылок с поверхностью. Туда служивые «поставного войска» отправляют «чужой» груан, а взамен получают оттуда очень много нужных в быту вещей. Начиная от топоров и спичек и заканчивая сковородками, нитками и рулонами добротной ткани. Зрелище, особенно для посторонних, довольно редкое. Тем более что, судя по такому количеству арб, предполагался обмен сразу двух редкостных ракушек. Наивысшая местная валюта в действии.
Понятное дело, что иномирянка сразу же поспешила к пункту выдачи, желая не упустить ни единой возможной для ее сил и умений детали. За ней потянулись Дорт Медовый и Игор Гончар. Рыцарь и Валерия не тронулись с места, потому что не поняли жестов колдуньи своим помощникам и ничего пока не видели, ну а Барс Черный остался охранять сон своей изломанной побоями возлюбленной.
Приближающееся воинство, еще до того как рассмотрело Длань и людей возле нее, отправило туда пятерых закованных в латы товарищей, которые стали ходить возле скал и смотреть, нет ли кого наверху. Обратили внимание и на троицу во главе с вашшуной и узнали обоих мужчин:
– О! И наш знаменитый певец здесь! По какому случаю так далеко забрался?
– Ну а ты, Гончар, с какой стати один? Аль позабыл, что у вашей башни слишком много врагов?
Трое двинулось дальше на осмотр местности, а парочка задержалась возле знакомых, дожидаясь ответа. И судя по тому, что они на парня не набрасывались, врагами его башне или по крайней мере ему лично они не были.
– Разве я так далеко живу или редко здесь бываю? – улыбнулся Дорт, успевший нашептать, что полагалось чуток раньше ее могуществу, и получивший от нее указания, как надо себя вести. – Тем более что вы не раз приглашали в свою башню спеть и обещали хорошее угощение.
– Ну а я выбрал других спутников по жизни, – заявил Игор. – И теперь проблемы моих бывших опекунов и соседей это только их проблемы.
– Ну и правильно сделал! – похвалил его один из воинов, оглядываясь на приближающийся отряд. – Можем к себе принять, ты нам подходишь.
– А пойдет ли он к нам? – усомнился его товарищ. – Тем более что у нас очередной потоп… Поэтому наше приглашение спеть и погостить пока отменяется.
– Вот же вам не везет! – от души посочувствовал Дорт.
И стал шептать вашшуне о бедах прибывших воинов.
Их башня 32/43 располагалась всего в часе ходьбы отсюда как раз в направлении замка Наковальня. Все называли ее Сосулькой, потому что она и в самом деле была похожа на сосульку. Башня считалась неприступной, стояла в тихом, полном полезных зарослей месте, и с одной стороны ее прикрывала близкая стена каверны. Разве что обзорный балкончик располагался на пятом этаже, а не на четвертом, как у большинства местных строений. Самая большая беда башни, очень удобной, просторной и безопасной, таилась внутри нее самой. И этой беде спаянный коллектив из двадцати мужчин и пятнадцати женщин, весьма редко посторонних к себе принимавших, ничего противопоставить не мог.
А заключалась беда в следующем. То раз в лутень, то два, а порой и раз в три лутеня на верхнем этаже неожиданно открывались отверстия в стенах и потолке, и из них под огромным напором рвалась вода. Что печально: скорей горячая, чем теплая. Да так быстро лилась, что чаще всего затапливала первый этаж (где дверь не успевали открыть), а потом и все, что выше, до самого балкончика на пятом. Иногда вода лилась сутки, иногда двое, но в любом случае от кипятка и от пара большинство вещей, продуктов и запасенных шкур приходило в негодность. Да и сами обитатели жили как на вулкане, не зная, когда в очередной раз проснутся в запотевшей бетонной бане. И ведь вынести вещи и дрова для просушки некуда! Нет здесь солнечных лучей и хорошо ощущаемого ветра, вот потому так и трудно что-то просто подсушить: все над огнем приходится подвешивать да над печкой.