Девушка вскрикнула:
– Уилл… Ах!
У меня не меньше. И незачем мне напоминать, откуда, черт возьми, она знала, как он выглядел голым.
Посасывая и оттягивая нежную кожу, целуя и кусая, я пожирал эту суку без колебаний и пощады. Облизывал складки, дразнил языком клитор, а она извивалась подо мной, пытаясь отползти.
Эмми судорожно всхлипнула; сладкая испарина блестела на ее подтянутом животе, соски затвердели в маленькие комочки.
Затем… стоны наполнили воздух, ее тело задрожало, бедра раздвинулись шире. Подняв голову, она смотрела, как я лизал ее киску.
– Уилл… – Часто дыша, Эмери запустила пальцы мне в волосы.
Я выпрямился, сбросил с себя пиджак и оглянулся. Мика ухмылялся, наблюдая за нами. Рори заглатывал его член, ублажая парня так же, как я Эм.
Снова нагнувшись, немного помедлил, целуя, облизывая ее, прежде чем погрузил язык внутрь и ощутил ее вкус, тепло и влажность.
Спина девушки выгнулась; запрокинув голову, она содрогалась и царапала мои плечи.
Проводя языком по ее клитору, периодически втягивал его в рот. Ее груди раскачивались. Эмери двигалась мне навстречу, пыталась вжаться в меня, оседлать мой рот.
– Тебе приятно, девочка? – обратился к ней Мика.
Она кивнула с закрытыми глазами, шумно дыша.
– Да.
– Усади его рядом со мной, когда он закончит с тобой, – сказал он, втянув воздух сквозь зубы. – Опустишься на колени вместе с Рори, и я посмотрю, как вы оба отсасываете нам.
Из моего члена, пульсировавшего от нужды, сочилась сперма.
– Да, – хныкнула Эмми.
Я положил руку ей на живот, чувствуя ее дрожь и неровные вдохи. Когда девушка задержала дыхание, понял, что она на грани.
Изнывая и кипя от жара, я оторвался от нее и встал. Испарина охладила мой лоб.
Я хотел довести ее до оргазма. Не желал останавливаться.
Прежний я и не стал бы.
Мне потребовалось мгновение, чтобы перевести дух, пока я смотрел на Эмери. Она несколько раз моргнула и открыла глаза, сообразив, что я остановился.
– Что… – выдохнула Эмми.
Наклонившись, приблизился к ее лицу.
– Когда будешь готова к тому, чтобы я довел дело до конца, сама придешь ко мне.
Она потрясенно сдвинула брови.
– Моя кровать на третьем этаже. – Я поднялся, подхватив с пола пиджак. – Приди и попроси меня об этом.
Несмотря на то, что член стремился прорвать дыру в моих брюках, я ушел. Смех Мики донесся мне вслед, пока я поднимался по лестнице. Вместе с грохотом вазы, которую Эмери, швырнув, разбила в гостиной.
Этот поступок был самым трудным из всего, что мне когда-либо приходилось делать.
Тяжелее тюрьмы, детоксикации и двойного сеанса фильмов с Дорис Дэй в кинотеатре под открытым небом, на который мама попросила сводить ее, когда мне было семнадцать.
Вместе взятых.
Глава 16
Эмери
Девять лет назад
– Вот, держи. – Мистер Кинкейд протянул мне пачку брошюр колледжей, скрепленную резинкой. – Когда подашь заявления, письма о зачислении пришлют почтой на твой домашний адрес.
Он подмигнул, а я натянуто улыбнулась, взяв буклеты.
– Спасибо.
Поверьте, я знала, что рано или поздно мне придется этим заняться.
Я вышла из кабинета директора, направившись через главный офис в коридор. Брат рассчитывал на мое поступление в колледж. Это одна из немногих областей, где мы сходились во мнениях и я не испытывала сопротивления с его стороны, однако все могло измениться, если бы он узнал о моем выборе. Выяснять, что он думал по этому поводу, я пока была не готова, поэтому попросила декана заказать для меня брошюры. Впереди еще год, чтобы подать документы и столкнуться с его негодованием.
Выскользнув за дверь, открыла верхний буклет. Кто-то из учеников, шедших по коридору, выхватил его у меня из рук.
– О-о-о-о, Беркли.
Я повернула голову и увидела Эль, листавшую брошюру.
– Эй, – возмутилась, протянув руку.
Она отстранилась, просматривая рекламу.
– Куда уж дальше от дома, – сказала девушка. – Но, полагаю, именно этого ты и хочешь.
– Ага, – ответила, отобрав буклет.
Беркли находился на другом конце страны, и я могла позволить себе года два обучения на средства из трастового фонда, оформленного для меня родителями.
Но использовать его я не планировала.
Вчера после ухода Уилла почти не спала, большую часть ночи прокручивая случившееся у себя в голове. Отчасти была уверена, что нужно было отпустить его в первый раз, а отчасти сожалела, что позволила ему уйти во второй.
Зато я определилась с одним решением, не дававшим мне покоя. Если бабушка будет жива, когда придет время переезжать в колледж, моего траста вполне хватит, чтобы оплатить год пребывания в лучшем доме престарелых в Меридиан-Сити.
Это поможет ей выбраться из дома Мартина, а я смогу спокойно уехать на учебу.
Мне нужно лишь заработать стипендию – или десять, – для оплаты своего образования.
Я посмотрела вперед, услышав смех.
Уилл стоял напротив шкафчиков в окружении друзей и обнимал Давинию Пейли. Приподняв девушку, он заглянул ей в глаза. Она улыбнулась ему.
Мое сердце сжалось, во рту пересохло.
На миг замешкавшись, моргнула и быстро отвела взгляд. Похоже, он нашел себе пару на Осенний бал. Вот козел.
Эль остановилась рядом со мной, проследив за направлением моего взгляда, когда я вновь подняла глаза. Уилл держал Давинию так, словно она была легче пушинки, разговаривал с ней, выглядел игривым и счастливым. Вся его компания, с их одеждой, машинами и друзьями, напоминала рекламу со страниц Teen Vogue, в которой мне никогда не найдется места.
Он глянул в мою сторону, и я отвернулась. Это к лучшему.
Двинувшись дальше по коридору, миновала их и почувствовала на себе его взгляд. Мы с Эль свернули за угол, подошли к моему шкафчику.
– Увидимся на уроке? – спросила она.
– Уф.
Эль фыркнула, потому что отлично знала, как я ненавидела литературу. Коснувшись моей руки, она продолжила:
– Тогда, может, увидимся на ланче.
– До встречи.
Я сунула брошюры на полку, решив пока спрятать их в школе, достала тетрадь, «Гроздья гнева», остальные материалы на утро, и положила все в сумку.
Она казалась вся тяжелее с каждым взрывом смеха Уилла и его товарищей, а мое молчание и терпение иссякали. Нет, я не смогу сидеть в классе.
Но хотела бы. Показать ему, что он меня не волнует. Что Давиния меня не волнует. Что мне все безразлично. Уилл должен видеть, какая я стойкая.
Правила этой игры я знала отлично.
Однако я захлопнула дверцу шкафчика, миновала класс литературы и поднялась на этаж выше в кабинет рисования.
На первом уроке тут всегда было пусто, и мистер Гэйнс приходил только в случае крайней необходимости. Класс окажется в моем распоряжении на час.
Бросив сумку у своего чертежного стола, я достала из шкафа рулоны бумаги, опустилась на табурет, разложила инструменты и приступила к работе.
Прозвенел звонок, ученики забегали по коридорам, но вскоре все стихло. Были слышны лишь голоса учителей, начинавших уроки за стенами моего темного, тихого, маленького убежища.
Используя линейки, я продолжила проект редизайна Часовой башни, той самой, возведенной возле кладбища и превратившейся в руины много лет назад, когда собор Святого Киллиана был заброшен. Я измерила фронтоны, провела линии к каждой добавленной мной маленькой декоративной люкарне. Это просто школьное задание, но я бы с удовольствием когда-нибудь воплотила его в жизнь.
Несмотря на мою ненависть к нашему городу, я любила это место. Его историю. Притягательность его тайн и традиций. Загадки, хранившиеся годами, и архитектуру. Тут так много закоулков, в которых можно заблудиться, и не только в катакомбах или садовом лабиринте Торренсов, который раньше открывали для публики раз в год. Каждая аллея и клочок побережья, казалось, имели свою историю.
Любое здание живет самостоятельной жизнью. Проект для Тандер-Бэйя не будет обособленным. Он станет частью чего-то большего.
Мой проект был почти готов, хотя у нас оставалось еще несколько недель. Я планировала восстановить Часовую башню, сделать ее выше, чтобы с нее можно было увидеть просторы океана, а еще добавить больше колоколов.
И, возможно, источник света. Мерцающий огонек на вершине.
– Лампу повесь в арке звонницы ты, – процитировала я, занимаясь наброском. – Одну, если с суши, с моря – так две…
В следующую секунду я забыла стихотворение «Полуночная скачка Поля Ревира». Я остановилась, задумавшись.
А может… что-нибудь вроде свечи – пусть и электрической, – вечно горящей в честь Ревери Кросс.
Закатив глаза, встряхнула головой, чтобы прогнать эту идею, и опустила карандаш.
Глупости.
Посмотрев вниз, я потянулась к сумке, взялась за ремешок, подняла ее и, покопавшись в кармане, нашла блестящую бронзовую побрякушку, которую кто-то привязал к моему дереву вчера.
Вытащив ржавый сувальдный ключ, бросила сумку обратно, оперлась локтями на столешницу и принялась рассматривать его в поисках каких-либо отметок, способных подсказать мне, для чего он предназначался. Затем провела пальцами по цепочке, глядя на прикрепленный к ней брелок.
Это какой-то сосуд. Или горелка для благовоний, возможно?
Я перевернула ключ, сбитая с толку. Зачем кому-то оставлять его без объяснений, для чего он нужен? Не думаю, что ключ принес Уилл. Он бы отдал его лично, когда пришел ко мне прошлой ночью.
И та машина, припаркованная возле моего дома…
Единственное, о чем я могла подумать, – это улика, которую мне подбросили, но подобная версия была притянута за уши.
Вдруг я заметила прорези на брелоке, похожие на вентиляционные отверстия.
Это кадило. Их использовали в церквях.
В городском соборе есть похожее, только гораздо больше. Его раскачивали наподобие языка колокола.
Я свернула чертежи, положила их в шкаф и, схватив сумку, выбежала из кабинета.