Все это время эти туннели были здесь. Невероятно, что Эйдин не знал.
Но Алекс бродила по дому несколько дней незамеченной, так что…
Я оставил сумку на полу, услышав стоны Эмми еще до того, как нашел глазок, ведущий в ее комнату.
Мой пульс участился, и я забыл о сумке, толкнул дверь и переступил порог в темную как смоль спальню. Сразу заметил, что она лежит в постели под одеялом.
Она быстро и прерывисто дышала, извиваясь и всхлипывая под простынями. Взглянув на дверь, увидел стул, подпирающий ручку, и снова посмотрел на кровать, медленно продвигаясь вперед.
Она сжала простыню в кулаке, я присел на корточки рядом с кроватью, глядя на ее спину, как в ту ночь, когда привез ее домой из «Бухты» и уложил спать. На ней была майка и пурпурные кружевные трусики, которые, как я предположил, ей подарила Алекс. Простыня лежала ниже ее талии, грудь быстро поднималась и опускалась.
Она тихонько вскрикнула, и я перегнулся через кровать, положив руку на подушку рядом с ней.
Под глазом у нее был синяк, и я прошелся оценивающим взглядом по ее телу, увидев новые порезы и царапины на руках.
Падение в лесу, небольшой пожар, драка с Тэйлором и стычка с Алекс… Ничего не мог с собой поделать. Провел рукой по ее волосам, убирая их с лица, пока ее кошмар бушевал, и тело дрожало.
Я полюбил Эмери с того момента, как впервые увидел ее, когда мне было четырнадцать.
Все еще видел ее такой – сидящей на велосипеде за забором-сеткой, окружающим школьную парковку, тем летом она наблюдала за моими друзьями и мной на скейтбордах.
С того момента мне казалось, что я всегда ориентировался на нее, и все, что делал, я делал с расчетом на то, что Эмери наблюдает за мной.
Каждая шутка в классе. Каждый шаг в столовой. Каждая новая стрижка и каждая новая пара джинсов.
Даже «Форд Раптор». Когда родители купили его, моя первая мысль была о том, как она будет в нем выглядеть.
Дурацкая фантазия о том, как она бежит к моему пикапу после школы, улыбается и прыгает вокруг меня, не в силах оторваться, потому что я был ее парнем и всегда подвозил свою девочку домой из школы.
Я ненавидел, что она была одна. Всегда одна, хотя должна быть со мной.
Но чем старше она становилась, тем больше злилась и тем отчаяннее я пытался забыть ее, и мне хотелось, чтобы это закончилось.
Со временем наши отношения не становились лучше, а мои мечты рушились.
Она не собиралась лежать в моих объятиях в нашей кровати.
– Я люблю тебя, Уилл, – тихо сказала она.
Я замер и смотрел на нее сверху вниз, пока моя рука остановилась на ее виске.
Что?
Мои ноги слегка подкосились, и я уставился на нее, сдвинув брови и пытаясь разглядеть в темноте, открыты ли ее глаза или она все еще спит, но…
Я знал, что она проснулась. Ее дыхание успокоилось, а тело расслабилось.
– Ты помнишь ту ночь, когда ты пробрался в мою комнату? – спросила она, отвернувшись от меня. – Когда мы занялись сексом и потом ты ушел от меня?
Вечная Ночь. В ту ночь, когда я впервые встретил ее бабушку.
Она всхлипнула.
– Я предупреждала тебя, что я не счастливый человек. Было множество причин, по которым не хотела тебя впускать в свою жизнь, но… – Она запнулась, пытаясь подобрать слова. – Я любила жизнь только тогда, когда ты был рядом со мной.
Моя рука все еще неподвижно лежала на ее лице.
Сейчас? Она говорит мне это сейчас?
– Я всегда была твоей, – прошептала она. – Неважно, что сказала или что сделала, или как я позволяла жизни трепать меня на протяжении многих лет… В ту ночь до меня дошло. Я была влюблена в тебя.
Мои глаза защипало, и я стиснул зубы.
– Ты можешь уйти, и я выживу. Я всегда выживаю, – сказала она. – Я просто хотела, чтобы ты это знал.
Я снова не мог вспомнить, почему считал ее неподходящей мне, и просто хотел, чтобы она была там, где должна.
Со мной.
Вся ненависть, гнев и растерянность улетучились. Я хотел залезть к ней под одеяло и обнимать всю оставшуюся ночь, но знал, что утром мне придется открыть глаза и увидеть дневной свет.
Будет больно.
Я избавился от всех пороков, кроме одного, и мне надо оттолкнуть ее. Оттолкнуть, чтобы я мог вернуться домой.
Не мог позволить себе просто раствориться в стене. Открыл дверь и вышел, оставив Эмери в темноте.
Я хотел знать, что он прошептал ей на ухо у входной двери, но не мог больше задерживаться, иначе до конца ночи меня не волновало бы ничего, кроме нее.
Она меня любила.
Она меня любила.
Мир качнулся перед моими глазами.
Но это всего лишь пример того, как все делали со мной все что вздумается, будучи уверенными, будто я не могу злиться.
Дэймон чуть не убил меня. Весьма жестоким образом, после чего я едва мог ступить ногой в любой водоем, кроме ванны, но мне не потребовалось много времени, чтобы простить его.
Хотя остальным я не давал шансов.
– Уилл, – позвал Эйдин, когда я проходил мимо его комнаты.
Я остановился и напрягся.
Не хотел говорить с ним прямо сейчас, потому что дерьмо, которое он собирался мне сказать, еще больше испортило бы мне настроение. Боже, я бы все отдал за сигарету. Надеюсь, Уинтер еще не избавила Дэймона от этой привычки, иначе мне придется покупать собственные сигареты, когда вернусь домой.
Мика водил опасной бритвой по горлу Эйдина, пока тот сидел, опершись на спинку стула и запрокинув голову назад.
Войдя, я протянул руку, требуя передать мне бритву. Мика колебался всего мгновение, а затем протянул ее мне и вышел.
Стоя позади Эйдина, я продолжил с того места, где остановился Мика, сбривая следующий участок. У меня получилось лучше всех брить, поэтому он предпочитал, чтобы этим занимался я.
– Как думаешь, ты мог бы стать главным? – спросил Эйдин. – Если бы меня здесь не было?
Я сжал ручку бритвы, снова скользнув по его шее. Один быстрый удар, и я стану главным.
Он знал это.
И также считал, что поступает храбро, позволив мне побрить его, зная, как легко могу убить его одним движением, защищая Эмми и Алекс.
– Завидую, что твои друзья послали за тобой подмогу. – Он усмехнулся, глядя на меня. – Мне кажется, мои люди забыли обо мне.
– Найди людей, которые так не делают.
Провел лезвием по его челюсти, чувствуя жар его взгляда.
– Уже нашел, – сказал он.
Нас? Мы не его люди. Во всяком случае, пока нет.
– Запугивание не поможет никак выработать послушание и преданность, – сказал я. – Преданность можно только заслужить.
Эйдин замолчал, пока я брил его щеку и подбородок. Черт возьми, он знал, о чем я говорю. Мика, Рори и Тэйлор не уважали его. Они его боялись.
– Я знаю, – наконец ответил он. – Ты не смог заставить ее остаться в доме. Мне же не нужно было поднимать руку, чтобы она осталась. – Он посмотрел на меня. – Мне даже не пришлось повышать голос. Это и есть преданность.
Мое лицо дрогнуло.
– Ты владеешь ее сердцем, но сейчас ее разум принадлежит мне, – поддразнил он. – Как ты думаешь, кого будет слушать такая женщина, как Эмери Скотт?
Мне не пришлось обдумывать ответ. Дрожащей рукой провел лезвием по его верхней губе.
– Как думаешь, Эмми побежит с тобой и твоей шлюхой? – спросил он.
Я резко выпрямился, сжимая лезвие в руке и глядя на него сверху вниз.
Она не останется здесь с тобой.
– Я думаю, когда совершу побег, – сказал я, – то заберу гораздо больше, чем этих девушек.
Он засмеялся, стянул с шеи полотенце и вытер лицо.
– Она потрясающая, – сказал он. – Мне понравилось, когда она схватила тебя за горло сегодня. Многие мужчины даже не подозревают, насколько сильно они хотят, чтобы над ними доминировали. Но это так заводит. Она хорошо тебя трахнула. Она здесь ожила.
Я сжал челюсти, стараясь сдерживаться.
Он видел нас в оранжерее. Наблюдал за тем, как она скакала на мне.
Я уронил лезвие и вышел из комнаты, каждый мускул в моем теле горел.
Он не получит ее.
Бросился обратно в ее комнату, распахнул дверь и подошел к ее кровати, когда она вскочила и посмотрела на меня в свете, падающем из коридора.
– Что ты делаешь? – спросила она.
Но я не произнес ни единого чертова слова.
Схватил ее очки с прикроватной тумбочки, просунул под нее руки, взял ее в объятия и отнес в свою комнату.
Сегодня вечером я не выпущу ее из поля моего зрения.
Крепко обняв меня за шею, она глядела на меня на протяжении всего пути до третьего этажа и моей кровати.
Боже, кто ее сюда привез? Она разрушала все мои планы.
Глава 26
Уилл
Девять лет назад
Шкафчик захлопнулся, грохот эхом разнесся по коридору, и я поднес бутылку ко рту, сделав еще один глоток бурбона.
Ублюдки. Что, черт возьми, они делали? Как долго это продолжалось?
Знал, что что-то не так.
Прислонился к стопке матов в зале для борьбы, услышав звук открывающейся двери раздевалки, пока из динамика рядом со мной тихо звучала песня Apologize.
Я сделал еще глоток, вспомнив, как укрывал ее одеялом прошлой ночью в комнате.
Как идиот.
После сегодняшней ссоры в школе я пришел, чтобы отпраздновать Ночь Дьявола с друзьями, и был полон решимости двигаться дальше. Пьяный вдрызг, искал кого-то, кто мог бы заставить меня почувствовать себя лучше, потому что Эмери относилась ко мне как к дерьму и мне надоело гоняться за девушкой, предназначенной для меня, но которая не хотела меня.
Она почти не отвечала мне взаимностью.
За исключением прошлой ночи.
Но сегодня она вела себя так, будто я был жалким ничтожеством. Как будто я был недостаточно хорош для нее.
Мы с друзьями пошли на кладбище и устроили вечеринку. Потом поехали в «Понтифик» в Меридиан-Сити. И еще немного повеселились.
Я не мог забыть ее, сколько бы ни пил. Поймал такси до Тандер-Бэйе, но вместо того, чтобы поехать домой, отправился в школу к нашему автобусу, припаркованному на стоянке.