Я надеялась хоть мельком увидеть его. Не хотела, чтобы он умер.
– Отдай ее мне, – прорычал Мика.
Меня стащили с чьего-то плеча в объятия Мики, я посмотрела и увидела, что это Майкл нес меня.
Я зарычала на него.
– Держу, – сказал ему Мика.
Майкл кивнул и побежал вперед, и как только он ушел, Мика поставил меня на ноги, держа за руку, пока мы бежали вместе со всеми. Я оглянулась через плечо, спотыкаясь.
Оранжерея была отделена от основного дома и находилась на расстоянии. Не то чтобы я переживала за змей, но сгореть в огне – ужасная судьба для любого живого существа. Однако они должны быть в безопасности.
Мы бежали через лес, я едва обращала внимание на холод, над нами грохотал гром и дождь лил все сильнее.
– Где мы? – спросил Уилл.
– Ты никогда не угадаешь, – сказал ему Дэймон.
– Сколько времени потребуется, чтобы добраться до дома? – настаивал Уилл.
В ответ все просто рассмеялись, что бы это ни значило.
Мы мчались сквозь деревья, я тяжело дышала, мои ноги постепенно становились ватными.
– Мика, – умоляла я его не торопиться.
Но он тащил меня за собой, и тогда я увидела сквозь деревья вдалеке…
Прищурилась, пытаясь сморгнуть пятно, которое всегда было перед глазами. Мне нужны были мои очки. Черт.
Это был… поезд?
Мы пробежали по камням и листьям, миновав линию деревьев, навстречу поезду, стоящему на рельсах, насколько я могла разглядеть.
Знал ли Эйдин о поезде? Все они должны были знать. Мы бежали не так долго – может, минут десять?
Может, он думал, что тот не работает?
Мы подбежали к вагону посередине, я посмотрела на красивый черный паровой двигатель, старый, но хорошо отреставрированный. На окнах изнутри висели шторы, и двигатель издавал ровный ритм.
– Внутрь! – крикнула Эрика. – Сейчас же!
Все сели в вагон, я еще раз оглянулась в поисках Эйдина или Тэйлора.
«Я знаю, куда ты направляешься», – сказал он.
Мне даже не нужно было вести себя так, будто я ничего не знала.
Обратно в Тандер-Бэй.
– Закройте двери! – закричал Майкл и выглянул за дверь, махая рукой, наверное, проводнику.
Мы все собрались вместе, темноволосая женщина схватила Уилла за запястье и разрезала веревки болторезом. Она быстро поцеловала его в щеку, а затем подошла к Мике и Рори, сделала то же самое с веревками на их запястьях и выкинула обрезки в окно.
Поезд двигался под нами, я покачивалась, но, прежде чем успела оглянуться или понять, кто были другие женщины, кто-то схватил меня за руку и развернул.
– Ты замешкалась, – прорычал Уилл, его тело было покрыто черными полосами от огня. – В подвале… Ты сомневалась! Опять! И ты хотела вернуться за ним, когда так и не вернулась за мной. Ты никогда не возвращалась!
Я вздрогнула, вспомнив события, произошедшие несколько минут назад, когда он сказал мне подойти к нему.
Он увидел, что я встаю на сторону Эйдина.
Я видела, что стою одна.
– Уилл…
– После всего, что ты сделала с нами, ты опять сомневалась! – крикнул он, его лицо исказилось от гнева.
Все молча окружили нас, я чувствовала жар их глаз, как будто была мышью, а они – змеями, окружившими меня со всех сторон.
– О чем ты говоришь? – спросил его Дэймон. – Что ты имеешь в виду, говоря «с нами»? Что она сделала?
Я смотрела на Уилла, медленно качая головой, умоляя его. Не здесь. Пожалуйста, не здесь. Не сейчас.
Он выпрямился и отступил на пару шагов, наконец, поймав меня в ловушку именно там, где я заслужила, и смакуя этот момент.
– Из-за нее все мы попали в тюрьму семь лет назад, – сказал он им.
Глава 32
Эмери
Семь лет назад
Несколько месяцев спустя после нападения на Мартина Скотта
– Привет, – крикнула Тэя, входя в нашу комнату.
Я подняла глаза из-за стола и увидела, как она сняла с себя парик Мии Уоллес[19] и бросила его на наш диван вместе со шприцем, который заставила меня наклеить ей на грудь ранее сегодня вечером. Ее парень должен был поддержать тему «Криминального чтива», выступив в роли Винсента Веги, но они поссорились час назад, и я позволила ей пойти на вечеринку одной.
Как дура.
– Привет, – сказала я, улыбаясь ее размазанному макияжу. – Повеселилась?
Судя по помаде на ее щеке, Винсент, должно быть, нашел ее, и они помирились.
Но она только пожала плечами.
– Эх, я не помню.
Я фыркнула, когда она подскочила ко мне, мне в нос ударил стойкий запах пива.
– Но я думала о тебе. – Она протянула небольшой фонарь из тыквы, на котором было вырезано беззубое счастливое лицо. – Я украла его перед домом братства по дороге назад.
Я засмеялась, принимая его.
– Спасибо.
Черт, как мне повезло с соседками по комнате.
Я покачала головой, кладя тыкву на стол. После окончания школы прошлой весной я убедила Мартина использовать средства на колледж, чтобы отправить гран-мэр в самый красивый дом для престарелых, который можно было найти за эти деньги, потому что деньги мне не нужны. Получив стипендию благодаря моим потрясающим проектам в Тандер-Бэйе, демонстрирующим, как можно сделать руины функциональными, сохранив при этом их характер, мне не понадобились деньги брата. Для того, что не покрывала стипендия, я взяла кредит. К черту.
Я хотела разобраться со всем сама, но у него была доверенность на нее, и ситуация оставалась неизменной. Он согласился, когда я, наконец, обрисовала в общих чертах преимущества дома престарелых для него самого, плюс уважение и восхищение людей, думающих, что он заплатил за ее первоклассный уход из своей скромной зарплаты государственного служащего.
Я звонила ей каждый день и не разговаривала с ним с тех пор, как уехала после выпуска. Летом стажировалась в Сан-Франциско, приезжала в город в конце июля, чтобы навестить ее, а затем сразу же уехала, чтобы переехать в свое общежитие.
– Тебе надо было пойти, – сказала Тэя. – Хоть раз просто скажи «да». – А потом она громко застонала: – Да, да, да!
В Беркли не было недостатка в вечеринках и развлечениях, но за два месяца, минувших с начала занятий, приспособиться к новым людям и новому окружению оказалось труднее, чем я думала.
Что было глупо, потому что я сомневалась, что кто-то согласился бы с тем, что я приспособилась к Тандер-Бэйю, хоть и выросла там.
Я немного скучала по дому.
– Я бы испортила веселье, – сказала я ей с полуулыбкой. – Поверь мне.
Достала пачку спичек из ящика и зажгла лампадку внутри тыквы, теплое сияние начало исходить из ее глаз и рта. Строго запрещалось поджигать что-либо в общежитии, но никто же никогда не узнает об этом.
Я выключила настольную лампу, в темноте мерцающая свеча немного пугала.
Тэя разделась и натянула халат, взяв полотенце и принадлежности для душа.
– Счастливого Хеллоуина, – пропела она, уходя в душ.
Но я лишь произнесла:
– Ночь Дьявола.
– Хм?
Я повернула голову, увидев, что она взялась за дверную ручку.
– Завтра Хеллоуин, – сказала я. – Сегодня Ночь Дьявола.
– Как в «Вороне[20]»?
Я рассмеялась.
– Ночь Дьявола, Ночь Озорников, Ночь Капусты… Я забыла, что большая часть мира за пределами Тандер-Бэйя – и, возможно, Детройта – никогда раньше не слышала об этом празднике, кроме как в фильмах.
Она наклонилась и посмотрела на часы на своем столе.
– Ну, уже больше часа ночи, – сказала она. – Сейчас Хеллоуин.
Она показала мне язык и ушла, направившись вниз по коридору, чтобы принять душ.
Туше.
Я сняла очки и потерла глаза, закрывая на ночь учебник. Обмотав карточки резинкой, швырнула их на стол, подняла крышку фонаря и положила ее на место.
Уставилась на вырезанное лицо.
– Эмери Скотт любит Уилла Грэйсона, – пробормотала я.
На глаза навернулись слезы.
Я никогда не говорила ему, что люблю его. Пустота росла внутри меня последние месяцы, и, хотя она заставляла меня чувствовать себя сильнее каждый раз, когда отворачивалась от него в последний год его учебы в школе – испытывая гордость за то, что пережила его, Мартина и Тандер-Бэйе, – никогда не ощущала своей победы.
Тоска росла, и, если бы он вошел сюда прямо сейчас, я бы позволила ему поднять меня, обхватила бы его ногами и не переставала бы прикасаться к нему всю оставшуюся ночь.
Мои руки гудели от желания обнять его.
Я посмотрела на Годзиллу, лежащего на крышке ящиков с припасами на моем рабочем столе. Я поступила правильно. Верно? Не хотела, чтобы он знал, что происходит в том доме.
Я должна была отпустить его.
И мне действительно было жаль, что я не доверяла ему. Все мои потери казались незначительными по сравнению с потерей Уилла. Я должна была признаться ему в своей любви, и это не его вина, и, может быть, когда-нибудь…
Возможно, когда-нибудь.
Потерла глаза и подняла телефон, испытывая желание позвонить или написать – может быть, извиниться, не знаю, – но, по крайней мере, может, он сегодня в Тандер-Бэйе. Может, вернулся из Принстона, чтобы отпраздновать, хотя он не возвращался домой в прошлом году, когда я была в старшей школе.
Или, может, его не было дома и остальные продолжили традицию после того, как Всадники уехали в колледж.
Я хотела увидеть дом.
Зайдя в «Инстаграм»[21], я выполнила поиск по хештегу #devilsnight и перешла во вкладку «Недавние», чтобы найти все, что было опубликовано сегодня вечером, и…
Изображения и видео посыпались на меня кучей, мое сердце начало биться, когда их лица немедленно выскочили.
Я улыбнулась, чувствуя тепло при виде его улыбки в одном из квадратов. Его красивое лицо казалось немного худее, чем я помнила, а взгляд пронизывал насквозь через дисплей.