Реальная задача полковника состояла в решении сложных вопросов. В этом качестве он был почти что незаменим. Половина успехов шерстяных была так или иначе связана с работой Барсукова. За что ему прощались скрытность, высокомерие и даже некоторое фрондёрство. Впрочем, Барсуков меру знал и за красную черту не заходил. Он мог демонстрировать свою осведомлённость, особые возможности или интеллектуальное превосходство, но никогда не давал повода подумать, что считает себя главным.
– Мага, покажи товар, – повернулся полковник к безопаснику.
Старый обезьян вытащил из-под стола – одной лапой – здоровенную банку с белой этикеткой. Ею немедленно завладел Гжещ.
– Катализатор восприятия синтетический пролонгированного действия, – прочёл он вслух. – Сделано в Бибердорфе. Это именно спайс, не айс? – посмотрел он почему-то на Тарзана.
– Я так и не понял, в чём разница, – ответил тот. – Наверное, ты плохо объяснял, – не удержался он от шпильки.
– Ну вот как бы тут такая вещь, – засуетился Гжегож. – Спайс не совсем айс, это новая разработка на основе айса. Воздействие на дофаминовую систему клиента усилено, поток дофамина увеличивается где-то на порядок.
– То есть потребитель подсаживается быстрее? – перевёл разговор в практическую плоскость Тарзан. Он не любил, когда начинались профессиональные разговоры с непонятными словами. Это ставило его ниже говорящего.
– Ну и это тоже, но там как бы тоньше, – Гжещ потеребил лапкой голый розовый подбородок. – В принципе, классический айс интересен тем, что одновременно стимулирует выброс дофамина и блокирует дофаминовые рецепторы в мезокортексе. Деблокирование там сложное, я пропущу… в общем, оно происходит только при условии растормаживания древних структур гиппокампа. Что стимулирует нечто вроде онейроидных галлюцинаций. То есть психоделический эффект является условием наркотического, а не наоборот. Я понятно говорю?
– Продолжай, – разрешил Тарзан после небольшой паузы.
– Ну так вот, в случае спайса собственные галлюцинации убиваются на пятом слое…
– Пятом слое чего? – перебил вождь.
– Нейронов коры, чего ж ещё-то? – увлёкшийся хемуль посмотрел на Тарзана с недоумением. – А дофаминовая система стимулируется именно через наведённые образы… В общем, выглядит это так, что потребитель подсаживается не на препарат, а на то, что он благодаря нему видит и слышит. То есть на нашу вещательную систему, – заключил он.
– Это не считая воздействия самой вещательной системы, – добавил полковник. – Интересующая нас социальная прослойка страдает от информационного голода. Как учил профессор Выбегалло, удовлетворение матпотребностей приводит к развитию духпотребностей, – это было сказано таким тоном, будто полковник был знаком с легендарным профессором лично.
– Я понял, – прервал разговор Тарзан. – Полковник гарантирует поставки спайса. Но спайс не действует без контролёров.
Гжещ привстал. Настал его час.
– Мы как бы решили этот вопрос, – зачастил он. – Экспериментальная особь доставлена прямо из Зоны. Давайте посмотрим, что ли?
– Я распорядылся, – Мага подёргал за витой шнур, уходящий под потолок. Где-то задребезжал колокольчик.
Ждать пришлось недолго. Дверь открылась, и вошёл давешний плешивый гозман, а за ним – высокая фигура в бесформенном чёрном балахоне. Гозман довёл его до середины комнаты и, пятясь задом, исчез.
– Вот это и есть, – хемуль вышел на середину зала и встал рядом с забалахоненным, – это у нас контролёр улучшенной производительности, так называемый дементор. Последняя разработка нашего друга Болотного Доктора. Под спайсом может удерживать около полусотни существ, продолжительность непрерывного сеанса – около шести часов, устойчивая различительная способность – пять независимых каналов. В принципе, достаточно для развёртывания вещательной сети.
– Это ти у нас рэшаеш, чэго дастаточна и чэго нэдастатачна? – осадил его Мага.
– Ну я же не в этом смысле, – не понял Гжегож. – Я ничего не решаю, я в данном случае выступаю скорее как эксперт…
– Что значит – ты ничего не решаешь? – поддел с другой стороны Тарзан. – Я доверил проект тебе. Если ты ничего не решаешь, зачем ты нужен?
Морду хемуля перекосило, как от кислого.
– Ну чего, будем смотреть дементора? – кинул он опасливый взгляд на Тарзана. Тот кивнул. Мага ещё раз подёргал за шнур.
В комнату ввели пятерых со связанными за спиной передними конечностями: енота средних лет, двух шерстяных, упыря с оторванной кровососью и молодую козу в сарафанчике. Служители построили их по стеночке, так что коза упёрлась бедром в рояль.
У козы был испуганный вид. Остальные смотрели с мрачной покорностью.
– Раз, два, три, четыре, пять, – демонстративно посчитал Тарзан. – Здесь пятеро. А я что-то слышал про пятьдесят существ. Ты обманул меня на порядок, Гжещ?
– Вообще-то на самом деле больше, пятьдесят мы точно гарантируем, – начал было хемуль.
– Гарантировать здесь что-то может полковник Барсуков, – прервал его вождь. – Или я. В крайнем случае он, – Тарзан показал глазами на Магу. – А ты можешь сказать, что до сих пор у тебя что-то получалось.
Хемуль обиженно отвернулся.
– Вот это всё зачем? – спросил он, ковыряя взглядом стену. – Если есть осмысленные претензии к моей работе, так и скажите!
– Гжещ, у нас нет претензий к твоей работе, – вступил полковник. – Нас не интересует твоя работа. Нам всё равно, плохо ты работаешь, хорошо ты работаешь, работаешь ты вообще. Нас интересует результат. Пока его нет, мы будем напоминать тебе об этом. Разными способами.
Мага ухмыльнулся. Хемуля передёрнуло.
– В общем так, – проглотив, как обычно, обидку, начал он. – Это особо устойчивые к воздействию контролёров особи, мы их специально отбирали по этому признаку. Ай-ай-кью у каждого выше ста, это проверено. Теперь приступаем. Сначала тест. Гммм… уважаемый, – обратился он к еноту, – расскажите нам, что было вчера. Только, пожалуйста, подробно.
Енот повернул к говорящему полосатую морду.
– Вчера меня разбудили и дали поесть, – сказал он. – Потом били. Сказали, что если я не буду слушаться, будут бить сильно. Потом снова дали поесть. Потом водили на маналулу и сказали, что со мной будет то же самое, если я не буду слушаться…
– Достаточно, – прервал его хемуль. – Теперь ты скажи, что было вчера, – обратился он к шерстяному.
– Мэна снялы с дэжурьства, – сказал шерстяной. – Патом сказалы, что я нужэн Тарзан. Патом дали паесть и нэмножка были. От этого я блэвал, и мнэ сказали слизать…
– Хватит. Теперь ты, – он показал на упыря.
– Мэне учора зловыли… – начал упырь.
– Ну вы слышали? – с торжеством сказал Гжегож. – Они рассказывают про себя.
– И щто? – не понял Мага.
– Вы подождите, подождите, – пообещал хемуль. – Сейчас всё сами увидите. Вон ту бутылочку мне только дайте. И тряпочку какую-нибудь.
Тряпочка нашлась у Тарзана – он пожертвовал свой пижонский платочек. Хемуль аккуратно намочил его жидкостью из бутылки и дал понюхать каждому испытуемому. Коза закрутила было головой, не даваясь, но Мага слегка привстал, и та сразу перестала барагозить – видимо, что-то вспомнила.
Дементор подошёл к еноту и откинул капюшон, обнажив чёрную голову с шевелящимися щупальцами. Глаз у существа не было. Зато среди щупалец открылся зев – беззубый, безъязыкий, но очень неприятный на вид. Выглядело это так, будто существо зевает еноту в лицо.
Енот покачнулся, закатил глазки и сполз по стене на пол. Следом за ним последовал нахнах, потом коза – та буквально стекла под рояль. Сарафан задрался, обнажив нехитрые козьи прелести. На них рухнул упырь, попытался инстинктивно дотянуться до тёплого тела обрывком кровососи, но вырубился и тяжело захрапел.
Обзевав всех, существо в балахоне снова встало посреди комнаты и замерло в ожидании чего-то.
Гжещ перехватил бутылку поудобнее и подошёл к дементору.
– Ну, давай, работай, – сказал он черноголовому. – Прокрути все каналы. И дыши глубже, – посоветовал он, поливая голову дементора жидкостью. Через несколько секунд существо в чёрном опустилось – точнее, осело – на пол. Щупальца его бешено затряслись, потом разгладились, как мокрые волосы.
– И дальше что? – поинтересовался Тарзан, выждав минуты полторы.
– Погодьте-погодьте, – засуетился хемуль, – они сейчас в состоянии приёма… Так сказать, смотрят разные программы. Можно узнать, что конкретно. Только осторожнее, они спят всё-таки.
Мага молча подошёл к еноту, несильно пнул его и спросил:
– Чэво выдищь?
Енотик пошевелился во сне и забухтел что-то странное – «стабильно растёт спрос», «исчезли с рынка», «приняло решение».
– Это новостной канал, – начал объяснять хемуль, как вдруг енот закричал со всей дури – «меня будить?», открыл глазки и недоумённо потряс головой.
– Щто такоэ? – не понял Мага.
– Ну как бы… в общем… – засуетился хемуль, не зная, что сказать. Енот тем временем снова отрубился и затих.
– Реклама неподходящая… – задумчиво сказал Гжещ, чеша за ухом. – Но приём вроде устойчивый. Шерстяного надо бы проверить. И козу.
Нахнах ответил невнятным стонами – «гол», «бэй», «мачи тущло» – и судорогами нижних конечностей. Пинок под козье вымя дал неожиданный результат: козочка тихонько заблеяла «Дочь святая… писечка… мякотка… родинка».
– Это религиозное, – пояснил хемуль. – Ну как бы всё в порядке, процесс идёт. Полчасика ещё бы желательно…
– У меня много дел, – сказал полковник Барсуков. – И я не готов ждать ещё полчаса.
– Я же предупреждал: полноценная демонстрация займёт минимум час! – хемуль умоляюще посмотрел на Магу. Тот поднял мохнатую бровь, обозначая крайнее удивление.
– Щто значыт ты гаварил? – спросил он угрожающим голосом.
– Ну говорил же! В прошлый раз! – не понял хемуль. – Вы что, забыли?
– Как разгавариваещь? – голос Маги не предвещал ничего доброго.
– Нет, это совершенно невозможно, – простонал Гжещ, хватаясь за голову. – Уважаемый Тарзан, довожу до вашего сведения, что ваш сотрудник, – он злобно покосился на безопасника, – меня не слушает или не понимает.