– Это твоя обязанность – объяснить так, чтобы он выслушал и понял, – ответил вождь нахнахов.
Морда хемуля побелела от злости.
– Хорошо, – процедил он. – Просто збс. Благодарю уважаемого Магу за создание прекрасных условий для работы. Результата не обещаю, зато работа в таких условиях будет у нас просто замечательной. Главное – долгой. И вот это я вам таки гарантирую! – взвизгнул он и осёкся.
Зависла неприятная пауза. Потом полковник Барсуков поднялся.
– Моё присутствие необходимо? – обратился он к Тарзану.
– Можешь идти, – разрешил вождь нахнахов. – Зайдёшь через двадцать минут.
– Тогда я лучше останусь. Двадцать минут – ни два ни полтора.
– За двадцать минут можно сделать многое… если уметь работать, – ответил Тарзан сухо.
В воздухе повисло тревожное ощущение близости красной черты.
– За двадцать минут я этому не научусь, – сказал наконец полковник Барсуков. Тревога куда-то делась, на тихих крыльях улетела. Все выдохнули. Тарзан снова показал, кто тут главный.
Оставшееся время прошло в относительно безобидной болтовне. Хемуль сначала помалкивал и шелестел бумагами из бювара. Убедившись, что на него и в самом деле не обращают внимания, он снова встрял в разговор – когда Мага и полковник принялись обсуждать методы болевого воздействия на печень P-основ. Потом Тарзан увёл беседу в сторону, углубившись в вопрос о сравнительных достоинствах арбалетов местной и бибердорфской работы. Далее разговор пошёл о кулинарных достоинствах щупалец кровососа, когда енот приоткрыл глаза и приподнялся.
– Вот, вот, сейчас-сейчас, отпускает его, отпускает… – забормотал хемуль, тут же оказавшийся возле енота и поддерживая его под локоток. – Гммм… уважаемый, вы себя осознаёте? С вами всё в порядке?
– Ну вроде, – согласился енот, крутя головой. Вид у него был немного обалделый, но не более того.
– Так-так. Вот сейчас-то мы всё и увидим. Внимание! – хемуль поднял короткую ручку, призывая к тишине. – Уважаемый, расскажите нам, что было вчера. Только, пожалуйста, подробно.
– Вчера? – удивился енот. – Да вроде ничего особенного. Цены на артефакты поднялись до четырёхлетнего максимума. Уникальный пятидесятикаратный пердимонокль был продан за двадцать две тысячи пятьсот соверенов неизвестному покупателю, предположительно – гражданину Директории. Стабильно растёт спрос на редкие артефакты – прежде всего «хакамады» и «лорен-дитрихи»… Э-э-э… что-то ещё было… А, вот – госпожа Тортилла готова отказаться от нейтрального статуса домена. По её словам, участившиеся набеги хемулей и экономические трудности делают проблематичным продолжение политики нейтралитета. Влиятельный хемуль Станислав Блаватский что-то сказал насчёт набегов… а что не так?
Зашевелился шерстяной. Хемуль его растолкал и задал тот же вопрос.
– Вчера… вчера… – казалось, мысль мохнатенькому никак не давалась. – Бабы какие-та… будиль меня, будиль… спать не могу… Надо бы снатворнае… «Цыклон-бэ», праизводства Быбердорф. Для всех аснов жывотный и растытельный происхаждений! Даже на насекомых дэйствует! Спим спакойно!
– Эта ваще чаво? – поинтересовался Мага, нисколько не впечатлённый.
– Это рекламная деменция, – не вполне вежливо буркнул Гжещ, что-то записывая в свои бумажки.
Разбуженная коза смотрела на всех блестящими глазами и бормотала «дочь помилуй маму, дочь помилуй маму». Второй шерстяной сказал, что жизнь – сложный институт и не всякий поканчивает его с отличием. Потом он попытался что-то спеть, но глотку заклинило.
Что касается упыря, то он, проснувшись, разразился длинной речью на упырячьем, хотя его никто не спрашивал. Пришлось дать ему по печени, чтобы тот затих.
В наступившей тишине раздался тихий, отчётливый звук. Это полковник Барсуков три раза сдвинул ладони.
– Очень хорошо, – сказал он.
Мага снова позвонил в колокольчик, и подопытных вывели.
– Вы слышали? Всё слышали? – радовался хемуль, сияя, как свежеотчеканенный соверен. – У нас получилось!
Тарзан обвёл взглядом присутствующих. Безопасник хмурился: он не понимал, в чём дело. Напротив, на физиономии Барсукова читалось удовлетворение – неглубокое, но конкретное.
Полковник кинул взгляд на вождя и обратился к хемулю.
– Сколько времени продлится эффект?
– С одной дозы – где-то часа полтора-два. Но если подсядут – эффект будет устойчивым.
– И IIQ не падает?
– Теоретически не должен, – озабоченно сказал Гжещ: чувствовалось, что тема его волнует. – То есть что-то должно просесть на задачах с неполной информацией и ещё кое-где… смотреть надо. Но серьёзного мозгового дефолта быть не должно… – он задумался.
– Надеюсь, вы всё выяснили, – вступил в разговор Тарзан. – А теперь объясните мне, простому нахнаху, чему вы так рады.
Барсуков посмотрел на хемуля. Тот занервничал, потом с видимым усилием взял себя в руки.
– Мы тестируем вещательную систему, – начал он. – У неё есть несколько целей. Первая – информатирование населения…
– Вы говорили, – нажал Тарзан, – что ваша система повысит управляемость нашего домена. Повысит настолько, что я смогу, – он покрутил пальцами в воздухе, – ставить перед собой масштабные задачи. Я вписался в проект только ради этого.
– Ну вот мы же об этом и говорим! – обрадовался хемуль. – Смотрите. Все существа до сеанса отвечали на вопрос «что было вчера» рассказом о своей жизни и обстоятельствах. Это нормальная реакция живого существа. После сеанса ситуация изменилась. Те, кто смотрел новостные программы, стали излагать их содержание.
– У них что, память отшибает? – уточнил Тарзан.
– Нет. Они всё помнят. Просто им интереснее и приятнее думать о том, что они видели в эфире… ну то есть под спайсом. Информация концентрированная, впечатления яркие и при этом безопасные. Например, шерстяной смотрел футбольный матч, кончившийся дракой. Смотрел как бы с хорошего места. И не рискуя быть побитым.
– Нащи воины нэ бояца побитым… – ощерился Мага. Хемуль посмотрел на него с досадой.
– Ну я не говорил… Да не в этом же дело! Теперь для них «вчера» – не то, что с ними было, а то, что им показали! А что показывать, решаем мы!
До Тарзана наконец дошло.
Он сделал жест, призывающий всех к тишине, и задумался. Думал он минуты три, так что Гжещ опять занервничал.
– То есть, – наконец заговорил он, – если у нас будет передача про древние обычаи шерстяных, ей будут верить больше, чем старикам?
– Да старики сами поверят, – махнул рукой хемуль. – Они же на самом деле мало что помнят. А если передачу будет вести почтенное, уважаемое существо постарше, ну хотя бы внешне…
– И так со всем вообще?
– И так со всем вообще, – самодовольно заявил хемуль.
– Очень интересно, – Тарзан встал. – Подождите меня здесь, мне нужно кое-что сделать. Минут через пятнадцать я вернусь. Пятнадцать минут, – повторил он уже от дверей.
Тут понеслось.
В длинной лапе Маги образовался чёрный керамический пистолет. Грохнуло. Пуля угодила в лежащего на полу дементора, раскрошив ему череп. Вторая, по всей видимости, предназначалась полковнику Барсукову. Но за ту долю секунды, пока безопасник разворачивался, полковник успел упасть на пол, обхватить ножку стола и рывком перекатиться под защиту столешницы. Так что вторая пуля всего лишь разбила спинку кресла. Третья и четвёртая достались хемулю. Одна, взорвавшись, оторвала ему руку выше локтя, вторая прошила ногу и грохнула уже в сиденье, так что Гжещ смешно подпрыгнул и тут же грюкнулся об пол.
Из-под стола с треском ударила синяя молния. Мага упал на пол, но тут же перекувырнулся и бросился к двери. Тут его настигла вторая молния и он упал там, где пару секунд назад стоял Тарзан. Который к тому моменту успел укрыться за поворотом ведущей вниз лестницы и уже достал свои аксессуары – ещё один керамический пистолет и древний нож, необычайно твёрдый и острый. Каждый из этих предметов стоил небольшое состояние, но Тарзан на аксессуарах не экономил.
Он немного выждал, потом унял дыхание и прислушался. Где-то минуты полторы было тихо. Что-то стукнуло – это было похоже на открывание крышки рояля. В самом деле, через несколько секунд в воздухе повисло до-минорное трезвучие. Потом прозвучала простая гамма, а дальше внезапно понеслось что-то очень быстрое, стремительное и красивое, так что в голове Тарзана аж зазвенело: он никогда не слышал такой музыки.
Жест, однако, был вполне внятен. Полковник – а это был явно он, больше некому – демонстрировал Тарзану, что у него заняты руки, а сам он сидит спиной к двери. Конечно, это могло быть и ловушкой: двигался полковник очень быстро. Но, с другой стороны, шансов уйти живым у него не было. Мага оставил у единственного выхода из башни тридцать лучших бойцов, вооружённых самым разнообразным оружием. Как бы ни был хорош Барсуков, через такой барьер он не прошёл бы.
Взвесив всё это, Тарзан поднялся и приоткрыл дверь, держа наготове пистолет. И увидел жилетку полковника и мечущиеся руки. Музыка ускорилась до невозможности – как будто по клавишам носился крохотный козлёнок и разбивал копытцами льдинки. Вождь нахнахов даже заслушался – до того это было здорово.
Наконец козлёнок забежал совсем уж высоко и сорвался – дзынь, бум.
– Римский-Корсаков, – сообщил он непонятно кому, – «Полёт шмеля».
– Заветное? – спросил Тарзан, держа пианиста на мушке.
– Не-а, – полковник потянулся. – Это мне в музыкалке вдолбили. Мама очень хотела, чтобы я музыкальное получил. А папаша меня в радиотехнику запихнул. Я там пил, не учился, экзамены не сдал, в результате пошёл служить. Давно это было… Ладно. Давай я не буду спрашивать, зачем и почему ты хочешь нас убить. Изложу свои соображения, а ты меня поправишь, если что.
– Хорошо, – сказал Тарзан, внезапно поймав себя на мысли, что в этой ситуации было бы как-то правильнее сказать «харащо» – по-нахнахски.
– Ты узнал о проекте год назад, – начал Барсуков. – Не очень-то разобрался в идее, но мне поверил. Тем более, от тебя ничего не требовалось. Ну кроме принципиального согласия на развёртывание вещательной системы в твоём домене. Взамен тебе обещали синтетический айс по бросовым ценам. Это выгодный обмен, даже слишком. Ты стал искать подвох. Необходимость в контролёрах тебя сильно насторожила. Но контролёров тоже можно контролировать разными способами, не так уж они и страшны, как их малюют. Гжещ тебя в этом убедил. Пока я ни в чём не ошибся?