л в ответ. На секунду возникло такое чувство, будто из него что-то тянут, и сразу очень захотелось спать. Базилио это резко не понравилось, он отступил шага на два – и тут же наткнулся на Доктора.
– Что-то я вас потерял, – озабоченно сказал тот. – Вы где гуляли? – вопрос был задан вроде бы участливо, но кот напрягся.
– Не знаю, тут ничего не видно, – ответил он, не детализируя.
– Я же говорил: осторожнее, – тем же двусмысленным тоном сказал Дуремар Олегович. – У меня тут, знаете ли, всякое водится. Вот сейчас вы стоите буквально в двух шагах от сектора новых разработок. После близкого знакомства с некоторыми из них мне пришлось бы повторить курс реабилитации.
Кот не стал выяснять, что такое новые разработки и кто их, собственно, разрабатывает. Что-то подсказало ему, что его любопытство будет истолковано неправильно и создаст проблемы в общении.
– Ладно, пойдёмте, это у меня всё-таки рабочее место, а у нас ещё есть дела, – доктор кота приобнял, и они пошли назад.
По возвращении за стол кот ещё раз поблагодарил Доктора за заботу и лечение.
– Ну, если честно, – самодовольно заметил Айболит, опрокидывая очередной лафитничек, – с вами пришлось повозиться. Даже этот ваш заднепроходный провод я перепаял и вживил обратно. Хотя, конечно, держать шнур электропитания с вилкой и пультом в таком месте – это какой-то треш. И с инженерной точки зрения, и с эстетической. Такое впечатление, что вас проектировал какой-то третьесортный литератор, а не нормальный инженер. Но вы, наверное, привыкли?
Кот ещё раз попробовал пошевелить соответствующей мышцей – провод в кишке послушно задвигался.
– Однако есть одна вещь, которую я вам не могу вернуть при всём желании, – продолжал Дуремар, отрезая себе сала. – Я имею в виду счастье.
Кот сначала не понял, потом нахмурился.
– Облом вроде кончился? И безблагодатность вроде прошла, – он попробовал прочитать молитву и никакого сопротивления не почувствовал.
– Это первые две фазы воздействия поля, – Дуремар Олегович пустился в объяснения. – Вы их и в самом деле успешно преодолели, хотя чуть не погибли. Но чуть не считается, да? К сожалению, есть ещё и третья фаза, в каком-то смысле самая коварная. Если в момент облома всё вокруг оборачивается против вас… ну вы, наверное, помните? – Кот кивнул. – А в ситуации безблагодатности вы сами не видите ничего, что было бы для вас полезно… Так вот, после всего этого наступает так называемое цыганское счастье. Как бы это объяснить, что это такое… – человек досадливо щёлкнул пальцами. – Ну вот к примеру… Допустим, вы идёте по улице какого-то города. Вечер, темно. Внезапно на вас налетает бегущая крыса. Вы вместе падаете в лужу, но удачно – крыса оказывается внизу. Тут вас обоих хватают преследователи и тащат в местный участок. Там они заявляют, что крыса что-то скрысила, а вы – сообщник, которому она пыталась передать краденое. Крыса тем временем приходит в себя и начинает кричать, что это вы вор. Но появляется начальник участка – и вы узнаёте своего старого приятеля, с которым очень давно не виделись. Вы пишете протокол и часа через три выходите на свободу. Правда, теперь вы свидетель и должны завтра явиться в тот же участок для дачи показаний. Ну и материальная благодарность старому другу тоже не помешает… Теперь вопрос – вам повезло или нет?
– Наверное, повезло, – рассудил кот. – Но как-то сомнительно. Получается, что я побывал в луже, меня хватали и куда-то волокли, я потерял много времени, испортил себе настроение, и ещё потом куда-то ходить и благодарить…
– Вот-вот. Потому что настоящее везенье – это если бы крыса бежала по соседней улице. А так – да, вам как бы повезло, но везеньице какое-то тухловатое. Вот это и называется цыганское счастье. Когда вам вроде бы фартит, даже шансы какие-то возникают – но по большей части вот такие, понимаете?
– Кажется, понял, – кот вздохнул. – И сколько это будет продолжаться?
– У кого как, – развёл руками Дуремар Олегович. – У некоторых – всю жизнь.
– Ну допустим, – сказал кот, борясь с накатывающим унынием: новость была не из приятных. – Что мне в таком случае делать?
– Этого я сказать не могу, – признал Болотник. – Наверное, следить за собой, быть осторожным, – доктор снова потянулся к своей фальшивой трубке и выпустил в воздух нечто, напоминающее рой светлячков. – Или наоборот. Видите ли, есть поверье, что цыганское счастье можно снять каким-нибудь смелым поступком, направленным на сверхличное благо. Грубо говоря, совершить подвиг. Только не спрашивайте, что считается подвигом, а что нет. Я не знаю и знать не хочу. Не люблю героев и геройства. Есть у меня на это множество веских причин… Ладно, не будем о грустном, – Дуремар повёл носом. – Похоже, пока нас тут не было, ваш проводник вернулся. И уже кое-что успел. Хася, душенька, вылазь. Ну что ты прячешься, я уже чую.
– Нэ можу, – из-под кровати раздался хрустальный девичий голосок, – мине соромно, – голосок прервался на тихий всхлип.
– Опять под кресло нассала? – добродушно спросил Дуремар. – Це вже не хвороба, а потворство инстинктам.
– Нихто мине не кохаит, – из-под кровати снова послышался всхлип, – нихто не понимаит… Пиду я у болоти, найимся жабонят… Я их жувать не буду, нехай так пролитают, сидят у мине в пузи и со мною говорят…
– Не стоит, – усмехнулся Доктор. – Они там будут гадить, ведь нету туалета, потом начнут плодиться, и станет тесно им. Затем попрут наружу в прекрасный миг минета…
– Фуй, гидота! – покрывало колыхнулось, и из-под него вылезла белая кошечка со сложенными за спиной крыльями, покрытыми мелкими пёрышками. Мордочка у неё была до того милая, что кот невольно заулыбался.
– Ну что ж, – Доктор усмехнулся каким-то своим мыслям, – позвольте, я вас представлю. Это Базилио, Электрический Кот, весьма достойный господин. Ему нужно в Директорию. А это Хася, писюндра. Сирота, – добавил он таким тоном, как будто это что-то объясняло.
– Сирота? – не понял кот.
– Сиротинушка, – подтвердил Доктор. – И откуда взялась, тоже непонятно.
– Я бобруйка! – возмутилась кошавка, грозно приподымая крылышки. – Я повноправна бобруйска тварина!
Кот вздохнул. Легенду о Бобруйске он слышал. Этот легендарный домен, якобы расположенный где-то далеко на севере, считался чем-то вроде оазиса высокой культуры, законности и правопорядка – якобы там даже с электоратом обращались хорошо. Авторитеты понимали это по-своему: на их языке «отправить кого-то в Бобруйск» означало избавиться от этого кого-то с концами – так, чтобы даже эмпаты не нашли.
– Одна из лучших трассеров Зоны. То есть, конечно, самая лучшая, – поспешно добавил он, видя, что Хася обиженно вскинулась. – Вот она и есть ваш проводник. Хася, йди до сюди.
Кошечка, всё ещё держа на мордашке обидку, подошла и запрыгнула – помогая себе крылышками – на стул.
– Сгущёночки не хочешь? – предложил Доктор. – Дорогой Базилио, не могли бы вы помочь даме? – он показал глазами на банку, рядом с которой лежала длинная ложка.
Кошечка посмотрела на Базилио жалобно и с надеждой.
– Погодуй мине, – попросила она, вытянув шею и облизываясь.
– Простите великодушно, – вежливо сказал кот, зачерпывая ложечкой розовую тягучку, – вы как-то странно говорите, я не все слова понимаю.
– Говорю ж, Хасечка сирота, – вклинился Дуремар, – сызмальства здесь, в глуши…
– Я не селючка! – Хася грозно выгнула тоненькую спинку.
– Да ладно, – Доктор посмотрел на Хасю с ласковой укоризной, – не селючка она… В общем, выросла среди кровососов, а у них тут какой-то свой самобытный говор образовался. Вообще, одичали они очень, расхулиганились…
– Я по-правильному можу! – снова вздыбилась кошечка.
– По-правильному – могу, а не можу, – наставительно сообщил Доктор. – Ладно, не буду изображать профессора Хиггинса… Дорогой Базилио, учтите – начиная с данного момента кормить и воспитывать эту девушку будете вы. Справитесь?
Кот кивнул и протянул кошечке ложечку со сгущёнкой. Та осторожно высунула язычок, коснулась им розового, потом часто-часто замолотила им, слизывая вкусное. Закончив с этим удивительно быстро – ложечка аж заблестела, – она потянулась и удовлетворённо мурлыкнула.
– Ты не будешь мине обижати? – посмотрела она на кота доверчиво и кротко.
– Никогда, – улыбнулся кот.
– И завжди будешь годувати? – киска залезла на стол и потёрлась щёчкой о котову лапу. Базилио с трудом удержался, чтобы не погладить сиротку.
– Учтите, они очень привязчивые, – чему-то усмехнулся Дуремар. – И слегка няшные. Писюндры вообще-то от котегов произошли, они с лисами как-то скрестились… а может, прошили их лисостью, для живучести. Откуда только крылья взялись, непонятно. Пошутил, наверное, кто-то, – задумчиво добавил он.
Кошечка тем временем спрыгнула коту на колени.
– Ну а теперь, – довольно сказал Болотник и потёр ладошки, – когда я всё вам рассказал, пора бы и мне кое-чем поинтересоваться… Нет-нет, я настаиваю, – заявил он, видя, что кот как-то странно дёрнулся и вроде бы попытался вскочить. – Вы мой гость, а единственный долг гостя – развлекать хозяина.
Кот снова дёрнулся, на этот раз сильнее.
– Не обращайте внимания, – Дуремар усмехнулся. – Я же сказал, что Хася писюндра, а вы только что пообещали её кормить. Так вот, кроме жиров ей нужен ещё и белок, причём обязательно. А в дикой природе писюндры его добывают тем, что до Киева доведёт… ну, этой поговорки вы не знаете… хотя, я вижу, смысл вы уловили. Но ведь вам не жалко?
– Пожалуй, нет, – медленно выговорил кот, стараясь не заурчать.
– Тогда расслабьтесь и получайте удовольствие. Уверяю вас, никакая лиса в этом отношении не сравнится с Хасечкой. Сейчас она ещё только пристраивается, а вот когда она вас хорошенько изучит, узнает, полюбит – тогда-то вы её оцените по-настоящему… Ну а теперь давайте поговорим о вас. Я очень любопытен. Надеюсь, Карабас вам сказал, что со мной можно быть вполне откровенным? – «Можно» прозвучало как «нужно».