– Если где-то светятся окна, значит, там кто-то болен. Или проснулся маленький ребенок и сонная мама мечтает только о том, чтобы он поскорее опять заснул. Не менее сонный папа, если он есть, – о том, чтобы смотаться в долгосрочную командировку, где можно как следует отдохнуть и выспаться. А ночные московские улицы маскируют маньяков, бандитов и проституток. У нас с тобой вот тут, – она постучала сжатыми в кулак пальцами себе по голове, – вмонтированы абсолютно разные приборы ночного видения. Ах ты, Господи, проскочила светофор на желто-красный свет. Вот если сейчас подвернется какой-нибудь гаишник, ни за что не остановлюсь. Вдруг он ряженый? Знаешь, мне и самой не по себе от своих мыслей.
И подруга забормотала просьбу, адресованную своему ангелу-хранителю, не мешкая, присоединиться к нам в нашей поездке.
Оставшийся путь мы проделали в полном молчании – в думах. Каждая о своем. Наташка – о хорошем месте для парковки машины, я – об удобных спортивных тапочках, которые не мешало бы приобрести. Возможно, поэтому мы и не уделили должного внимания тому, что в подъезде Светланы Константиновны не горит свет на втором, третьем и четвертом этаже. Разумеется, если бы он отсутствовал только на третьем этаже, мы бы задумались, а так… Впрочем, никаких осложнений это не вызвало. Обе мы прихватили с собой одинаковые фонарики, только мой следовало предварительно поставить на подзарядку. Луч света, который он выдавливал из себя, был слишком рахитичным.
У Светкиной двери Наташка потребовала пощадить «прожектор», передав мне свое «светило», а сама полезла за ключами. Потом у нее что-то не заладилось. Она долго возилась у двери, пытаясь совладать с замком. Время от времени я мешала, настойчиво шепча о печати. Похоже, в ответ она чертыхалась. Наконец раздался легкий щелчок. Облегченно вздохнув, подруга боком толкнула дверь и вошла в квартиру. Мне совершенно не хотелось оставаться одной на темной лестничной площадке, и я сразу же ввалилась следом.
– Не наступай на пятки! – зашипела Наташка. – Блин, не могу нащупать выключатель!
– И не надо, – тесня ее вперед и закрывая дверь, также шепотом приказала я. – Нельзя, чтобы заметили нашу освещенность.
– Так здесь же, прости за выражение, прихожая! Если эту нору можно таким названием осчастливить, – чуть громче выразила Наташка. – Сейчас двери в комнаты закроем, никто и не увидит. Да и кому видеть-то? Все спят.
– Враг не дремлет! – заявила я, первой нашарила выключатель и, противореча самой себе, щелкнула кнопкой, предварительно зажмурившись. Не хотелось ослеплять себя внезапной вспышкой света. Ослепило другое – догадка, что света не будет. В то мгновение подумала, что лампочка перегорела. В Светкину квартиру мы наведывались только днем, проверять наличие света в прихожей не было оснований.
Я протиснулась вперед. Наташка не возражала. Высвечивая себе путь уже моим слабосильным фонариком, мы отправились дальше, тихонько переругиваясь по поводу моей чрезмерной осторожности. Именно Наташке взбрело в голову обойти дозором всю квартиру, чтобы убедиться в отсутствии привидений – покойной матери Светланы, которую мы вообще в глаза не видели, и Арефьева, которого, к сожалению, если и видели, то мельком. Пластиковый мешок и гроб – атрибуты, не располагающие к долгому общению с незнакомцами.
То, что произошло дальше, было похоже ну на очень дурной сон! Совмещенный санузел, и до этого момента не вызывавший у меня теплых воспоминаний из-за вынужденного купания под душем холоднющей воды, преподнес очередной сюрприз. Из категории ужастиков. Сначала слабый луч моего фонарика высветил на кафельном полу спортивные тапочки. По-моему, черные. И надетые на чьи-то чужие ноги. Я сразу поняла, что хотела приобрести именно такие же. Не ноги, разумеется, – тапки. Как только у меня сил хватило удержать фонарик в руках! Впрочем, в ту минуту они полностью заменили мне разум, оправдав пословицу – «сила есть, ума не надо». По мере продвижения луча вверх, взору открылись мои замызганные дорожной грязью бывшие белые брюки, плавно переходящие в не менее замызганный, но все же относительно желтенький блузон. Одним словом, грязный комплект моей собственной верхней одежды. Только не на мне и оставленный мной лично в Светкиной ванной до лучших времен.
Лицо носительницы или носителя моих шмоток мы не увидели – на нем было розовое махровое полотенце, затем фонарик просто выбили у меня из рук. Он полетел назад – туда, откуда мы с Наташкой приплелись, а мы с ней, направленные легким толчком сильной руки, ринулись в кухню, где не очень благополучно распластались на крайне ограниченном свободном пространстве. Пятиметровая клетушка не позволила разместиться с удобствами. Я сбила табуретку и, доскакав с ней до окна, с грохотом шлепнулась. Наташка, взяв немного левее, улеглась на столе. Без шума и пыли. Мы даже не успели встать на ноги, когда раздался глухой стук и характерный щелчок закрывшейся входной двери. Надо признаться, мы не очень-то торопились подняться.
– Я, кажется, сейчас заору, – глухо промычала подруга из-под собственной ладони, которой старательно зажимала себе рот.
– Пождно. Не штоит. Шошеди выжовут милицию, и наш арештуют, – жуя угол нечаянно попавшего в рот платка, отозвалась я и выплюнула «жвачку». – Надо вернуться на лестничную клетку к распределительному щитку. Есть подозрение, что квартиру специально обесточили.
– Сейчас, – пробормотала Наташка. – Только подберу средство обороны. – И включила на кухне свет. – Извини, но искать в потемках что-то серьезное для этой цели невозможно. – Прищуренным, но наметанным глазом она оглядела кухонный закуток. – Ага! Ты возьми табуретку, а я… табуретку. Две… табуретки. Пусть еще одна останется в запасе. Так, а это что такое? Забыла, как называется, я им, пожалуй, голову прикрою. Ну, цветок в пыли, стоять будем или пойдем врубать свет?
Я невольно прижалась к узкому подоконнику, отрываться от него мне не хотелось. С двумя табуретками наперевес подруга являла собой устрашающее зрелище. Только пустая, плетеная из соломки хлебница на ее голове несколько сглаживала общее впечатление разъяренной Афины-воительницы, придавая этому образу легкий налет легкомысленности и кокетства. Вот как раз последнее обстоятельство перепугало меня окончательно, ибо от него несло откровенным безумием.
– Ты сейчас в окно вывалишься, – покачивая табуретками, печально заявила подруга.
Я мигом уселась на пол, не зная, как расценить ее слова. Что это – предупреждение или угроза?
– Вставай, простудишься, – не меняя интонации, продолжила Наташка.
– Знаешь, давай не пойдем к распределительному щитку. Свет уже дали, – промямлила я. Не теряя из поля видимости подругу, осторожно поднялась и уселась на выделенное мне орудие обороны – табуретку, с которой меня свела судьба во время падения. Наташка покорно кивнула и повторила мой маневр – поставила на пол свои табуретки да так на две и уселась.
Пару минут мы посидели, бросая настороженные взгляды в сторону входа и не решаясь встать. Наконец Наталья выдавила из себя предположение: насколько было бы лучше, если бы нас прямо сейчас и арестовали. Вместе с табуретками, потому как оторваться от них нет никаких сил. Подруга определенно приходила в себя. У меня на душе потеплело – по крайней мере хоть от Наташки не надо обороняться.
– Что это было? Там, в ванной. Светкина покойная мать или не менее покойный Игорь? – задумчиво спросила она. – Скорее всего, Игорь. Ему не понравился пиджак без пуговиц, которые отрезали из-за тебя. Ты первая украла у него пуговицу. Вот он в порядке компенсации пришел за твоими шмотками.
– Они же грязные!
– Зато пуговицы на месте! Можно подумать, ему в твоих вещах на подиум! Хорошо хоть не придушил.
Наташке определенно становилось все лучше и лучше. Вместе с ней оживала и я.
– Это не Игорь. И не Светкина мама, царствие им обоим небесное. Это человек, который пришел за тем же, за чем и мы. Почти… за тем же. Убивать нас он не собирался. Более того, сам испугался не меньше нас. Отсутствие света на трех этажах в подъезде – его рук дело. А в квартире он его вырубать не стал. Во-первых, как и мы сами, пользоваться светом не собирался, наверняка вооружился фонариком, во-вторых, никаких визитов не опасался – дверь-то была опечатана. Кстати, когда ты открывала замок, я просила тебя проверить наличие печати.
– Нашла время! У меня замок заело. Потом дошло, что пытаюсь его открыть ключом от своей двери.
– Вот как раз твоя возня с замком его и спугнула. Не из окна же ему прыгать? Он и сунулся в ванную, где напялил на себя мои шмотки, а голову из скромности прикрыл полотенцем. Этот человек определенно нас знает, также как и мы его. В противном случае явился бы нам в собственном образе и подобии, не меняя одежды. Скорее всего, она нам тоже знакома… – Я помедлила, предложила Наташке спокойно посидеть и, попутно включая свет в ванной и коридоре, отправилась закрывать входную дверь. Подруга не возразила. К тому моменту, когда я вернулась, она, засучив рукава, в ящиках кухонного стола искала то, о чем не ведала, комментируя процесс поиска замечаниями об отсутствии времени.
Я мигом подключилась к работе. Для начала утащила Наташку из кухни в маленькую комнату. Как оказалось, неизвестная личность, проникшая сюда раньше нас, успела переворошить все ящики туалетного столика, что вызвало у аккуратной подруги приступ здоровой злости:
«Нужное украл, ненужное положи на место!»
Чтобы успокоить Наташку, я выключила везде освещение и сунула ей в руки ее же фонарик, приказав – «Свети всегда, свети везде…», где скажу. Она хотела выразить протест, но раздумала. Некогда было бояться, тем более что я начала разъяснительную работу:
– Наша задача: определить место, где могут храниться старые документы, фотографии и прочие вехи жизненного пути матери и дочери Беловых. Это раз! А попутно нам надо отыскать то, зачем сюда явился Игорь накануне своей смерти. Это посложнее будет. Словом, если в каком-нибудь потаенном углу найдешь не совсем старые документы, ежедневники с записями, дискетки, диски… Ну, ты поняла – все, что может быть связано с работой Арефьева. Поясняю: собирался он съезжать второпях, чему в немалой мере способствовала Раиса Афанасьевна. Светлана Константиновна, у которой не было своих ключей от квартиры, поскольку она передала их соседке, приняв решение сбежать от мужа, предварительно связалась с ней и поинтересовалась, будет ли соседка дома, чтобы взять у нее эти ключи. Вот так и получилось, что «были сборы недолги…». Раисе еще следовало привести квартиру в порядок. Наверняка она, максимально оттянув время Светкиного прибытия, не только подгоняла Игоря, но и принимала активное участие в сборах. И здесь нельзя обойти вниманием то обстоятельство, что Раиса всю жизнь проработала бухгалтером. Следовательно, разбиралась в финансовых вопросах и головоломках. Не могу с точностью сказать, сама ли она кое-что припрятала, умыкнув «это» у Игоря с целью последующей ему продажи, или он забыл место, куда его положил… Уверена, в отчетном докладе следствию и нам Раиса сказала неправду. Игорь, которого она якобы приняла за Серова, в действительности не носился по всей квартире в поисках неизвестно чего. Хотя, кто его знает… Во время свидания у Светки и для обращения результата торгов в свою поль